Контракт на любовь

– Меня всегда удивляла способность жителей Флориды заниматься делами в такой ужасающей духоте и влажности. Вы финансист или юрист? В офисе, где вы работали, был кондиционер?

– Был, - Шерил улыбнулась. Этот мужик не думал отвязываться от неё. Может, стоило скормить ему немного информации, и он некоторое время будет её переваривать? – Но я, в основном, работала около океана. Там постоянно дует свежий бриз и дышится легче.

– Тогда, завидую вашей работе. Вы – морской биолог, угадал?

– Нет, но я имею к этому некоторое отношение. Я работаю в Фонде спасения дикой природы и занимаюсь тем, что пытаюсь спасти акул от вымирания.

Шерил подумала, что это её занятие более безопасно, и что о том, что она работает с таким известным продюсером, как Джейсон Баррет, упоминать не стоит. Но, она просчиталась:

– Погодите! – Её сосед чуть ли не подпрыгнул в своем кресле. – Так вот откуда мне знакомо ваше лицо! В National Geographic была статья о благотворительной акции на Гавайях, с целью привлечения средств для восстановления популяции видов акул, находящихся на грани вымирания. Еще один весьма известный молодой актер, полный безрассудства, решил прокатиться на тигровой акуле? Крис Скайларк, если не ошибаюсь. И, кстати, тот кадр вышел весьма удачным и красивым. Поверьте мне, потому что я репортер и фотограф. – Сердце Шерил решило от этого признания грохнулось в пятки, прихватив с собой и весь воздух из легких. – Вы стояли рядом с теми актерами и с инструктором, и все, что было о вас упомянуто, это, что вы координатор Фонда, Шерил Хидд. Вы знакомы с Крисом?

Ох ты ж… как бы выругался виновник всего этого? Да, просто: твою ж мать! И что ему сказать?

– Видите ли…

Шерил прищурила глаза, благо, она была в линзах, тем самых, придающих её глазам карий оттенок. И волосы от влажности и жары подобрала в высокий хвост.

– Марк, Марк Смит.

– Мистер Смит, как вы думаете, если я координатор Фонда, и если Крис и Адам принимали участие в этой акции, я знакома с ним?- Уф, благо, в статье указали её нынешнее имя. Видно, журналисты связались с руководством Фонда.

Вместо ответа Марк расхохотался, открыто потешаясь над собой:

– Но в статье не сказано главное: что вы украли сердце этого голливудского принца. Расскажите мне о нем, Шерил.

Шерил вздохнула. Так, надо взять себя в руки. Она взяла с полочки на сиденье свой телефон и демонстративно включила диктофон, показывая репортеру, что она ведет запись их разговора. Сказать, что парень ошалел, не сказать ничего.

– Еще один вопрос, мистер Марк Смит, журналист неизвестно какого издания. Я похожа на идиотку?

– Зачем вы так, Шерил? – Марк кивнул на включенный диктофон. – Мы могли бы договориться…

– Попробуйте договориться с его директором. А я всего лишь охраняю свою и его частную жизнь. Я понимаю ваш интерес, но все, что мы хотим показать, и я, и Крис выкладываем на свои странички в социальных сетях. А в остальную нашу жизнь дверь для посторонних закрыта. Если вы хотите покопаться в чужом грязном белье, то сначала убедитесь, что ваше личное чистое. – Она помедлила, а потом добавила. – И то, что вы называете безрассудством, я бы назвала стремлением ко всему новому. К жажде знаний, приключений. Он стремится жить, вот в этот самый момент. И наполнить каждый свой день смыслом. А сейчас, простите, но я и в самом деле, очень устала.

Шерил взяла наушники и, вставляя их в уши, отвернулась от Марка. Под фоновые мелодии она закрыла глаза. Все, что она сказала, она чувствовала на самом деле. Безрассудный… Нет! они не знают его так, как знает она. Никто не видел Криса за кулисами шоу, которое он демонстрирует своим фанатам. Она влюбилась именно в такого Криса…

И отрицать сей очевидный факт, не имело никакого смысла. Все и так зашло слишком далеко. Когда-то она говорила Мартину, что знает, с чем ей предстоит столкнуться. Но, все равно, оказалась к этому не готова.

Когда она сумела пропустить этот переломный миг? Тот самый момент в своих отношениях к Крису? Выстраивала барьеры, соблюдала дистанции, придумывала кучу разных причин и уловок, которые, в конечном итоге, оказались бесполезными. Её тянуло к этому противоречивому, сложному, неоднозначному, но, в то же время, милому, обаятельному, ставшему таким знакомым человеку.

Она влюбилась. И отрицать это было бессмысленно. Мало того, её не просто влекло к Крису на каком-то духовном уровне. Он привлекал её физически. Она безумно хотела его. Так, как не хотела ни одного мужчину в своей жизни.

Можно было сопротивляться этому влечению и у неё вполне успешно это получалось. Но ровно до того момента, когда она оказалась в его объятиях. Не сказать, что он и раньше не обнимал её. Игра на камеру давалась им довольно легко. Но вот в тот вечер, когда она рассказала ему о своем детстве, сломал все…

Так легко было закрыть глаза и представить, что это вовсе и не утешительные объятия. Что вот так прижиматься к стальной, но такой теплой груди, это для них в порядке вещей. Что они сидят так каждый вечер, рассказывая друг другу, как прошел день. А потом все это медленно и нежно перерастает в поцелуи. А потом…

Ох, в тот вечер она готова была уверовать во всех на свете фей и единорогов, за которыми шлейфом тянется радуга. И ей вдруг отчаянно захотелось большего. И в голову стали лезть жуткие мысли о том, как было бы здорово видеть его перед сном на соседней подушке; говорить, смотря глаза в глаза, а потом медленно таять от его любви; просыпаться каждое утро в его объятиях.

Нет, надо не думать об этом в самолете. Тем более, когда твоим соседом оказался пронырливый репортер. Ей достаточно и того, что она, все чаще лежа ночью без сна, представляла, как дверь в её спальню откроется, и на пороге возникнет он. Спросит что-нибудь невпопад. Так, ничего не значащее, только для предлога. Потому что оба они будут знать, что пришел он сюда вовсе не за этим. И она… не уступит, нет. Потому что уступкой это будет назвать нельзя. Она капитулирует. Бросит на пол свой белый флаг, а заодно и все то, что будет на ней надето. Она сама кинется к нему на шею.

Возможно, она сделала бы так уж не раз. Но её останавливал сам Крис. Его поведение. Если был хотя бы один намек с его стороны. Ну, приглашение на свидание таким намеком назвать трудно. Это не в счет. А были только дружеские объятия, дружеские поцелуи, дружеские разговоры. «Мы же друзья, Шерил». Что ж, сама виновата. Разве не это она предлагала ему? Плюнуть на отношения и остаться друзьями. Вот и получила…

И что ей делать теперь, со своей ненужной любовью? Как смотреть на Криса, находиться рядом с ним и не выдать себя? Как спрятать свои чувства, что прорывают плотину её внешнего спокойствия? Если бы за теми взглядами, что Крис изредка бросал на неё, скрывалось нечто большее… Не любопытство, раздражение и игнорирование её самой, а хоть какие-то чувства… И что тогда? Позволила ли бы она самой себе нырнуть в этот водоворот?

Ответа на этот вопрос Шерил не знала. У этого Контракта были сроки. И что будет потом, после 9 августа 2016 года? Кто-нибудь даст ей ответ на этот вопрос? Если вдруг случится какое-то чудо и это влечение перерастет в нечто большее, смогут ли они потом спокойно расстаться, оставаясь друзьями? И как, в таком случает, это расставание будет происходить? Они просто подпишут Соглашение о прекращении действия Договора и разойдутся, чмокнув друг друга в щечку и пожелав удачи в жизни? И будут ли видиться потом? И как? Как друзья? Или, им надо будет расстаться врагами, потому что так будет правильно для него самого? И кто тогда станет виноватым в их расставании?