Контракт на невинность

— Хочешь посмотреть? Я разденусь для тебя, цыпа. Мне не сложно.

— Не утруждайся, — я сглатываю ставшую вязкой слюну, а Камиль подходит ко мне, положив на стол весь набор предметов. Я даже не хочу на них смотреть: ощущаю себя, как подопытный кролик.

Дьявол. Что он делает? Я напрягаюсь, когда убийца расстегивает темную рубашку и снимает ее, бросив на спинку стула. От этого простого движения у него напрягаются четко мышцы под кожей и я едва не закатываю глаза, чтобы отключиться. Одно дело — видеть его в полутьме. Другое дело, когда свет безжалостно бьет с потолка, позволяя рассмотреть абсолютно каждый сантиметр рельефного тела, покрытого шрамами и татуировками. Так близко! Я бы испугалась перспективы остаться наедине с полуобнаженным мужчиной, если бы мне не грозило кое-что пострашнее.

— Ты замерзнешь, — роняю я ослабевшим голосом. Камиль берет мою руку, похоже, пользуясь тем, что я в глубоком шоке, и безжалостно разматывает повязку.

— Не замерзну, цыпа. Зато ты отвлечешься.

Я уже отвлеклась. Теперь меня трясет не только от страха, но и вообще. Еще меня прошибает холодный пот, а лицо начинает гореть, когда я понимаю, что не могу никуда деть свой взгляд, кроме как на тело Камиля. Я ошалело смотрю на птицу на его ребрах, забыв, как правильно дышать.

Эпизод 30

Меня отрезвляет укол в руку — короткий, болезненный, и я зажмуриваюсь. Главное — не смотреть. Распорола ладонь я себе сильно, Камиль, скорее всего прав насчет повреждений, потому что ладонь плохо мне подчинялась.

Когда я открываю глаза, резкие очертания тату на ребрах расплываются. Я, не сдержавшись, вздыхаю, но получается это со всхлипом.

— Хватит плакать. Я даже еще не начал.

— А я тоже не начинала еще плакать, — огрызаюсь я. Мог бы и пожалеть. Это он привык получать ножом под ребра, а не я, — тот эльф по имени Мирослав рассказал про тебя много жутких вещей. Это правда?

— Что именно? — я слышу ироничную усмешку.

— Он сказал, что ты убил целую семью. Вместе с детьми. Это правда? — в этот момент я поворачиваю немного голову, чтобы увидеть выражение лица Камиля. А он поднимает на меня взгляд, прекратив что-то делать с рукой. Смотрит так, будто бы я зря это спросила.

— Я просто хочу… знать, — добавляю менее уверенно я.

Пожалуйста, пусть он скажет, что это ложь. Я не смогу быть рядом с человеком, который способен на такое страшное преступление.

— Ты… хочешь жениться на мне, — продолжаю я свой монолог, пока Камиль почти буквально препарирует меня взглядом, — играть в мужа и жену. У нас рано или поздно появятся дети. Я должна знать о тебе такие вещи.

— Ты хочешь от меня детей? — я замечаю, как он едва приподнимает бровь, задав этот вопрос, хотя выражение лица у Камиля не меняется — остается все таким же непроницаемым.

Я тушуюсь от его слов.

Нет, черт… я не хочу от него детей. В общем-то, я просто сказала фразу про детей, чтобы он стал откровеннее со мной, и только. Сложно вообще представить, что кто-то может захотеть забеременеть от такого пугающего человека с темным прошлым.

— Нет, конечно, — отвечаю я, — просто, наверное, однажды придется это сделать, чтобы все поверили, что у нас настоящая семья.

— Охренительно, цыпа, — вырывается у Камиля усмешка и он снова возвращается взглядом к моей ладони, — “нет, конечно”. Ты первая, кто так меня отбрил. Но я тебе не собираюсь делать детей.

— Да? — я искренне изумляюсь, — но рано или поздно…

— Наш брак не продлится долго. Расслабься.

— Почему?

Вопрос повисает в воздухе без ответа. И, черт, в этом есть что-то тревожное.

Я даже пропускаю момент, когда Камиль зашивает мою ладонь. Он стягивает ее повязкой и отпускает, и только тогда я растерянно смотрю на нее, понимая, что ничего даже не почувствовала.

— Руку поменьше тревожь, — произносит мужчина, выкидывая в мусорку использованные инструменты. Я наблюдаю пару мгновений за его спиной, а потом поднимаюсь со стула и подхожу ближе.

— Ты собираешься со мной потом развестись? Можно услышать весь твой план?

— Ты достала своими вопросами, цыпа. Я тебе заплачу не за них, — он разворачивается ко мне, сложив расслабленно руки на груди и прибивает тяжелым взглядом к земле, — уйди уже. Куда-нибудь.

— Но мне сложно жить, не понимая, что происходит, — я хмурюсь, — ты мне соврал? Зачем тебе брак без детей, который ты собираешься разорвать в скором времени? Тогда я ничем не отличаюсь от шлюхи, а ты говорил другое. Зачем нужны были эти громкие слова про статус жены, наследство…

Я замолкаю. Камиль едва сощуривает глаза.

— Или ты умереть собираешься? — растерянно произношу я.

— Это все идиотские вопросы на сегодня? Проваливай к себе. — в голосе мужчины мелькает холодок и я, не сдержавшись, фыркаю.

— Ты даже на предыдущие не ответил. Я поняла. Тебе нужен забавный зверек дома, который будет молчать и изредка подавать признаки жизни из своей берлоги. Жаль, что я не пойму, зачем. Детей у нас не будет. Брак распадется однажды. Мы даже не спим вместе. Может, тебе лучше куклу надувную купить? Совершенно новую, без темных пятен в биографии, молчаливую и гхмбр…

Последние слова вылетают из меня непонятным набором звуков, потому что Камиль быстрым броском руки хватает меня за шею и рывком впечатывает в себя, выбив весь воздух из легких. Чертов каменный монстр. Об его мышцы можно разбиться. Я случайно упираюсь ему в грудь, пытаясь отстраниться, но тут же испуганно убираю руку, вспомнив, что он без рубашки.

— Проваливай ко мне в спальню, — медленно произносит он, глядя мне в глаза, — раз так. Если я приду туда и тебя не обнаружу — пеняй на себя.

— Я не… я не провоцирую тебя, если что, — выдавливаю я, — ты мне сейчас шею сломаешь.

Хватка немного ослабевает, но Камиль меня не отпускает. Зато я могу набрать воздуха и продолжить:

— Просто хочу узнать, для чего я тебе.

— Я тебе сегодня покажу, для чего ты мне.

Я медленно пячусь назад, не решаясь что-то сказать, чтобы Камиль снова не понял меня как-то извращенно. После, развернувшись, ухожу, чувствуя, как между лопаток у меня словно дымок идет от пристального взгляда мужчины.

Ослушаться его? Сбежать к себе? Думаю, что Камиль не станет выбивать дверь и насиловать меня, если я так сделаю. Думаю, я спокойно переживу эту ночь, но тогда упущу шанс вытянуть из убийцы подробности его странных планов на меня.

Рискнуть? Черт.

Я захожу в его спальню и медленно сажусь на краешек кровати. Провожу здоровой ладонью по темному белью и в голове начинают мелькать опасные картинки. Внизу живота все напрягается, когда я представляю, что Камиль собирается со мной делать. Честно говоря, мне страшно снова испытать ту обжигающую и давящую боль, которую сложно забыть. Я не понимаю, как люди получают удовольствие в сексе.