Контракт с Господом

Однако этот говнюк и правда привлекателен. Если бы не этот характер психопата или постоянный запах плесневелых грибов, я бы втюрилась, мать его.

В эту минуту неожиданно запищал сканер, лежащий на столике в двух метрах от играющих.

– Что за хрень?
– удивилась Мария.

– Да опять этот гребаный сканер, Джексон.

– Торрес, сходи посмотри.

– Как же, жди. Ставлю пять баксов.

Мария поднялась сама и подошла к экрану сканера - прибору размером со старый видеомагнитофон, которые уже никто не использует, только у него имелся маленький экранчик и стоил он в сто раз дороже.

– Кажется, всё в порядке. он просто перезагружается, - сказала Мария, возвращаясь за стол.

– Поднимаю твою пятерку еще на пять.

– Пас, - сказал Альрик, откидываясь на спинку стула.

– Вот же хрень. У меня и паршивой пары нет.

– Ты что же, думаешь, что если ты подружка шефа, так у тебя монополия?
– заявил Торрес.

Гораздо сильнее, чем эти слова, Марию разозлил его развязный тон. От злости она тут же позабыла о своем недавнем решении: позволить ему выиграть.

– Совсем не поэтому, Торрес. Просто я - уроженка цветной страны.

– И какого же она цвета? Темно-коричневого, как дерьмо?

– Уж точно не желтого. Хотя вот что любопытно... Именно этот цвет обмоченных штанов - главный на флаге твоей страны.

Мария ничуть не жалела о своих словах. Торрес был грязной и подлой медельинской крысой [11] . Но при этом для колумбийца всё, так или иначе связанное с его родиной, в том числе и цвет государственного флага, было свято, как имя Иисуса. Мария видела, как стиснул зубы ее противник, как вспыхнули красные пятна у него на щеках. Глядя на него, Мария почувствовала одновременно страх и возбуждение; ей доставляло удовольствие унижать этого человека, она словно подпитывалась его злостью.

11

Медельин– город в Колумбии.

Теперь придется проиграть его двести баксов и еще двести моих. Этот говнюк настолько безумен, что осмелится поднять на меня руку. Даже зная, что Деккер его убьет.

Альрик наблюдал за ними с тенью беспокойства на лице. Марии, конечно, виднее, как себя с ним вести, но в данную минуту она ступала на минное поле, где мины лишь сверху были покрыты слоем почвы.

Очень тонким слоем, откровенно говоря.

– Ладно, Торрес, - сказал он.
– Плюнь ты на эту Джексон. Она блефует.

– Оставь его в покое. Не думаю, что ему снова захочется прогуляться в то место. Ведь правда, жеребчик?

– О чем ты говоришь, Джексон?

– Значит, это не ты прикончил того блондинчика прошлой ночью?

Лицо Торреса сразу стало непривычно серьезным.

– Я не выходил из палатки, - ответил он.

– А ведь почерк твой. Все приметы налицо: удар в спину маленьким острым лезвием, и достаточно низко, чтобы ты мог дотянуться.

– Говорю тебе, я не выходил.

– Я тебе говорю, что того блондина я впервые увидел на корабле, и мы с ним всего лишь немножко повздорили по поводу этого его хвостика.

– Пусть так. Я тоже много с кем спорю. Я ужасно неуживчивая.

– В таком случае, кто его прикончил? Самум, этот ветер-убийца? Или, может быть, священник?

– Ничуть не удивлюсь, если окажется, что его пришил этот старый ворон.

– Смеешься, Торрес?
– хмыкнул Альрик.
– Этот священник всего лишь пытается спасти наши души.

– А я о чем? Этот святоша-киллер его до смерти запугал.

– Я никого и ничего не боюсь, - ответил Торрес, досадливо поморщившись.
– Я всего лишь сказал, что этот тип опасен. Очень опасен.

– Только не говори, что ты поверил этой байке насчет ЦРУ!
– сказала Мария.
– Бог с тобой, Торрес, это же старик!

– Если уж на то пошло, котик, то этот старик лишь на три-четыре года старше твоего дружка. А уж тебе-то должно быть известно, что наш шеф способен голыми руками сломать шею мулу.

– Можешь не сомневаться, жеребчик, - ответила Мария, которой всегда очень нравилось, когда ее мужчине возносили хвалы.

– Он гораздо опаснее, чем ты думаешь, Джексон. Если бы у тебя глаза торчали не из задницы, ты бы прочитала его досье. Этот тип из военных параспасателей. А лучше их не бывает. За месяц до того, как шеф подобрал тебя в качестве взводной киски, мы участвовали в операции в Тикрите. И один в команде был из бывших военных параспасателей. То, что он делал... это за гранью. У этих ребят смерть буквально из пальцев сочится.

– Эти параспасатели - настоящие подонки. Крепкие, как зуб Господа, - заявил Альрик.

– Идите в жопу вы оба, чертовы католики. Что по-вашему у него в этом черном чемодане? Cи-четыре? [12] Оружие? Вы вошли в каньон с автоматами M4, из которых можно выпускать девятьсот пуль в минуту. А он что сделает? Библией прихлопнет? Он может, конечно, попросить у доктора скальпель, чтобы отрезать тебе яйца.

– О, насчет нее не волнуйся, - бросил Торрес, махнув рукой.
– Она всего лишь шпионка Моссада. Я держу ее под контролем. Но вот Фаулер...

12

Си-четыре (С4) - распространённая в США разновидность пластичных взрывчатых веществ военного назначения.

– Оставь ты в покое этого ворона. И вообще, сдается мне, что ты просто на него наговариваешь, чтобы не признаваться, что сам и укокошил блондинчика...

– Я тебе еще раз говорю, что я никуда не ходил, Джексон. Все тебе это подтвердят.

– Благодари своего Бога, когда будешь выполнять протокол "Ипсилон", - сказала Мария, показывая великолепные белоснежные зубы, которые в свое время стоили ее матери двух с половиной месяцев работы в две смены в кафе.

– Вот попомни мое слово: когда твой дружок произнесет заветное словечко "смородина" и начнет мочить всех подряд, то первой падет голова священника.

– Не выбалтывай пароль, жеребчик. Давай уже, поднимай ставку.

– Никто не будет поднимать ставки, - заявил Альрик, жестом остановив Торреса. Колумбиец отдернул руку от фишек.
– Сканер частот не работает. И не потому, что перезагружается.

– Черт! Что-то не так с электропитанием. Ладно, плюнь ты на это дело, котик.

– Halt die Klappe, Affe [13] ! Эта штуковина всегда должна быть включена, иначе Деккер надерет нам задницы. Пойду проверю электрощит, а вы пока играйте.

13

Закрой пасть, обезьяна! (нем.)

Торрес хотел было еще что-то сказать, но наткнулся на ледяной взгляд Джексон и тоже встал.

– Я с тобой, блондинчик. Хочу немножко размяться.

Мария понимала, что задела самую чувствительную струну Торреса, усомнившись в его мужественности, и таким образом попала в список его заклятых врагов. Впрочем, она не слишком переживала по этому поводу. Торрес и так ненавидел весь белый свет, и никто не мог понять, почему. Пожалуй, даже черти в аду не смогли бы ответить на этот вопрос.