Контрольное обрезание

Эзра тупо кивал головой, глотая спиртное прямо из горлышка.

– А значит, - вынес приговор Натан Кассель, - вопрос о предоставлении территории для создания еврейского государства так и не будет поставлен в 1945-46 годах со всей остротой. Все наши ходатайства так и останутся лежать под бюрократическим сукном - сначала в Лиге наций, потом в ООН... Мы не получим территории в 48-м и не воссоздадим государства Израиль... По крайней мере - в те сроки и в том месте, каковые нам известны.

– Но ведь это ужасно!
– Эзра вдарил крепким кулаком по перилам балкона

– Это катастрофа, - понурив голову, согласился сильно постаревший Натан.
– Только это между нами, entre nous, как говорят у вас во Франции. Голди об этом сообщать не обязательно. У меня никого нет, ты - сирота по жизни, а у нее куча всяких родственников в Израиле. Как-то сложится их судьба? Она будет думать об этом и страдать...

– Вот и пойми: где добро и где зло? Две стороны одной медали, - заключил поумневший Кор-Бейт и в сердцах швырнул пустую бутылку вниз.

С мостовой донеслись ругательства: "merde" и что-то еще.

9.

Натан уезжал в Швейцарию, наверное, навсегда. Был конец апреля, почти летняя жара. Потому не удивительно, что свой шлем-котелок он забыл у Кор-Бейтов. Впрочем, это не имело уже значения. Вряд ли ему - шесть лет спустя - еще доведется бегать по крышам под пулями. Отныне он будет жить как все люди. Как один из них.

Решение, уехать как можно скорее, возникло у Натана, когда он вдруг почувствовал, что не нужен этой молодой семье. Они смирились с судьбой, прекрасно устроились и, наверное, по-своему будут счастливы. Смущаясь и переглядываясь, они вручили ему письменные прошения об отставке, в связи со сложившимися обстоятельствами. Натан подписал бумаги и спрятал документы в карман.

– Как единственный представитель секретной службы, командования армии и государства Израиль принимаю вашу отставку и объявляю вас демобилизованными...

– Натан, а что делать с Головой?
– непринужденным голосом уже штатского человека спросил Эзра.

– А разве вы её не уничтожили?

– Вы же не дали нам соответствующего приказа, - ответила Голди.

– Вообще-то, я её уже приспособил...
– почесывая затылок, виноватым голосом сказал Эзра.
– Желаете взглянуть?

Хозяин дома повел начальника в личный сортир. Отпер ключом дверь. Среди блестевших идеальной чистотой кафеля и фаянса на стене висело бра. Основой светильника служила голова Гитлера, залитая прозрачным пластиком. На лбу у этого любителя печатей, был оттиснут лиловыми чернилами штамп - печать Соломона: четыре малых креста меж перекладин большого. Символы отдаленно напоминали свастику. Натан хмыкнул.

– Я люблю иногда тут посидеть, почитать...
– прокомментировал хозяин сортира.

– Не слишком ли мы уподобляемся эсэсовцам, с их сумочками и абажурами из человеческой кожи... а?

– "Око за око...", - сквозь зубы процедил Эзра.
– Библия.

– Ладно, разрешаю оставить трофей у себя, - согласился бывший начальник.
– Тут ему самое место.

Так закончилась операция "Голиаф".

10.

В распахнутом пальто он шел мимо мраморных столиков уличных кафе, мимо суетливых бистро, шел сквозь толпу, собравшуюся у "синема", и не сразу заметил, что люди обращают на него внимание. Одни смотрели с улыбкой, другие растерянно, третьи озабоченно. Натана это разозлило. Он остановился и оглядел свое отражение в витринном стекле антикварной лавки. Все вроде было в порядке, но тогда какого черта вон та пара престарелых парижан уставилась на него?

– На мне узоры, да?
– раздраженно спросил Натан у пожилой четы.

– Вам плохо? У вас неприятности?
– в свою очередь спросили они.

– Почему вы так решили?

– Ну, как же... У вас вид растерянный... Идете без головного убора...

Еще кто-то подошел и спросил: "Вам помочь?"

Ах, вот оно в чем дело!
– понял Натан.

Только сейчас он заметил, что все прохожие от мала до велика были в головных уборах. Натан вспомнил, что древний обычай покрывать голову, берущий начало из животной жизни, чтобы казаться выше, а значит, сильней, постепенно, наряду с утилитарной необходимостью, стал также символом престижа и указателем социального положения. Голову обнажал только раб и простолюдин. Отсюда берет начало привилегия заслуженных дворян - не снимать шляпу в присутствии короля.

Привычка носить головной убор выдохнется к середине шестидесятых годов ХХ века под давлением лозунга равенства всех людей, но в эти времена обычай еще имел силу. Поэтому придется ему подчиняться, если не хочешь выглядеть белой вороной.

Поблагодарив людей за их участие и заботу, Натан вошел в ближайший магазин головных уборов. Там он купил себе жесткий буржуазный котелок, который французы называют "melon", то есть дыня. Когда он вышел из магазина в головном уборе, уже никто не обращал на него внимания. Никто.

.........................................

Лето 2004.

=========================================

<