Контрольное вторжение
Шрифт:
— Александр Лебедь, — холодно представился он, останавливаясь в трех шагах от меня.
— Генерал? — автоматически переспросил я.
— Судебный исполнитель, — слегка смутился молодой человек.
Кажется, он был немного польщен моим предположением. Конечно же, откуда ему было знать про черного генерала, ставшего президентом Российской Федерации после казни Ельцина. Он не помнил бы о нем, даже если бы те печальные события происходили в его собственном мире. Слишком давно это было.
— Светозар Ломакин? — осведомился он, снова став смертельно серьезным.
«Молодой или омолодившийся», —
— Прошу подтвердить голосом свою персональную идентификацию, — жестко и с чрезмерным внутренним напряжением потребовал он.
«Юнец», — решил я.
— Прошу подтвердить…
— Хау, — смилостивился я. — Подтверждаю.
Парализующее действие браслета начало проходить, и я смог слегка передвинуть ноги.
— Спасибо, — сдержанно поблагодарил юноша и легким движением руки сотворил прямо в воздухе виртуальный экран.
Промелькнула компьютерная заставка: «Аппаратно-программный комплекс „Трибунал“». Я коротко, но весьма выразительно выругался. Это была судебная компьютерная программа. Я сам придумал ее когда-то, чтобы хоть как-то снизить жестокость мексиканских военно-полевых судов. Помнится, смуглые чикано во время освобождения Северной Америки всеми правдами и неправдами пытались перевешать как можно больше бледнолицых гринго. Тогда «Трибунал» позволил спасти от мести озверевшего человечества много бывших граждан бывших Соединенных Штатов. Это была очень примитивная и во многом наивная программа. Этакое нагромождение нелепостей, объединенных по надуманным принципам и действующих по странной логике.
Где они ее нашли? Ведь ее место в музее. Из-за плохой совместимости программного обеспечения с новейшим виртуальным планшетом резкость изображения оставляла желать лучшего, да и цветов было как-то совсем маловато. Всего два. На бледно-сером фоне неспешно проявлялись мерзкие зеленоватые буковки.
«537644ДРД, — прочитал я. — Ломакин Светозар».
Кибернетический маразматик сумел меня опознать, и это не могло не радовать.
— Компьютер будет выносить мне приговор? — спросил я, ни к кому особо не обращаясь.
— Вероятность ошибки при вынесении приговора аппаратно-программным комплексом «Трибунал» не превышает десяти процентов, — сообщил Александр Лебедь ласковым бархатистым голосом.
«Семнадцати, — мысленно поправил я его. — Хотя возможно, что с легендарных времен Третьей Мировой алгоритм улучшили. Только вот зачем это было нужно?»
— Ошибочные решения судебных органов, состоящих из людей, при той же скорости принятия решений, неприемлемо часты и составляют около 35 процентов. Так много? Вот этого я не знал.
— Спасибо за информацию.
— Пожалуйста.
Взгляд судебного исполнителя из презрительного стал насмешливым и пренебрежительным. Мне захотелось показать ему язык и щелкнуть по носу, но я сдержался.
На экране появилась надпись «Процедура принятия судебного решения начата», снизу поползла синяя полоска, отмеряющая время. Я вставил эту полоску, чтобы программа выглядела более солидно. На самом деле обсчет вариантов даже на старой технике происходил мгновенно.
«Вероятность добровольной сдачи в плен — шестьдесят девять процентов, — написалось на мониторе. — Доказано».
Стоп! Сейчас должен быть допрос обвиняемого.
Потом загружаются показания свидетелей и экспертов с приблизительной оценкой уровня их достоверности по каждому факту. Почему нарушена процедура?— В чем дело? — возмутился я. — По какому закону судебные функции исполняются компьютером?
— По закону военного времени, — спокойно объяснил Лебедь. — Есть такое положение. Я не помню пункт и параграф, но, если вы настаиваете, могу все выяснить.
— Я вам верю, — из моей груди вырвался горестный вздох. — Дайте мне объясниться.
— Система не предусматривает диалог с подсудимым. Она принимает решение на основании объективных данных.
«В связи с отсутствием физических повреждений, относящихся к запрашиваемому периоду, вероятность предательства признана высокой и приравнивается к 4 по 5-балльной шкале».
— Это ложь! В компьютер заложены неверные сведения! По каким данным производилась проверка? У меня полно повреждений! Программа обязана была давать полную информацию об источниках, на основании которых выносились решения. Сейчас в правом верхнем углу экрана должны были демонстрироваться данные учетной карточки медицинского эксперта и номер экспертизы. Кроме того, «Трибуналу» полагалось расспросить по данному эпизоду самого обвиняемого, то есть меня, и проверить мои показания детектором лжи. Хотя бы дистанционного. Ничего этого сделано не было. Программа работала неправильно.
«Сотрудничество с официальным представителем враждебной государственной структуры, именуемой Соединенными Штатами Земли, Эдгаром Тэном признано доказанным. Виновность 5 из 5».
— Откуда ты это взял? Ты думаешь, я по своей воле с ним общался? — моему возмущению не было предела, но зубчатые колеса свихнувшегося правосудия были равнодушны к моим крикам, они продолжали медленно проворачиваться, экран неумолимо покрывался зелеными буквами.
«Отягчающим вину обстоятельством является массовое уничтожение мирного населения…»
— Что ты несешь?
«Геноцид кохонов несомненен. Виновность 6 из 5. Вердикт: признать виновным по следующим статьям…».
Кажется, я расплакался. Все-таки моя душа была измотана испытаниями. Слезы сами собой потекли из глаз. Мир, ради которого я не жалел ничего и никого, отвернулся от меня и даже страшные обвинения бросил Мне в лицо посредством бездушной вычислительной машины.
— Сволочи! — прошипел я. — Я подыхал за вас.
— Читайте приговор, — потребовал судебный исполнитель.
Я, еще на что-то надеясь, сфокусировал взгляд на ненавистном мониторе.
«В связи с высокой вероятностью судебной ошибки предполагается временная замена смертной казни тюремным заключением вплоть до повторного рассмотрения дела 537644ДРД после отмены чрезвычайного и катастрофического положения».
— Спасибо, — благодарно прошептал я и растроганно всхлипнул.
— Читайте дальше!
«Из-за высокой опасности осужденного и невозможности гарантировать надежное содержание под стражей замена смертной казни отменена, — с ужасом прочитал я и, словно ища спасения, дочитал текст до конца. — Осужденный может воспользоваться средствами внесудебного оправдания с момента подтверждения уяснения всех пунктов приговора. Подтвердите голосом уяснение приговора».