Контрольный выстрел

Интересно, сколько стоят такие хоромы? Может, десять лимонов зеленых? Или еще больше? Нет, но у меня такой хижины точно никогда не будет! Такие деньжищи!

Мы поднялись на второй этаж. По ярко освещенному хрустальными бра коридору, застеленному ковровой дорожкой, шли минуты две, потом повернули и остановились возле дверей из красного дерева. Рядом с дверью в глубоком кожаном кресле сидел и читал журнал Егор, телохранитель Лебедевой. Я его сразу узнал. В ночном клубе «Манхэттен» встречались. Он тоже узнал меня – вскочил и руку пожал.

– Все в порядке? – просто для того, чтобы что-то сказать, поинтересовался я, проводив взглядом даму, исчезнувшую за дверью.

– Если этот шурум-бурум можно назвать порядком, – ухмыльнулся телохранитель. – Вроде чувствует себя нормально, но за последние два часа уже раз пять о тебе справлялась.

– Что же вы так лопухнулись-то! Упустили того, на джипе, не прострелили даже колеса.

– По скатам мы как раз и стреляли, а кто из нас лопухнулся, это еще вопрос! – огрызнулся Егор. – Просто он нырнул за рефрижератор и ушел, а оставить Аллу одну в разбитой машине, сам понимаешь, мы не имели права! Где гарантия, что следом не шла вторая, добивающая группа? Такие случаи бывали…

– Получается, либо вы промахнулись, либо колеса джипа с герметиком.

Я посмотрел телохранителю в глаза, но он лишь отмахнулся.

«Ай да Лика! – подумал я, щелкая зажигалкой. – Это ж надо – такой рисковый трюк… Хорошо, что все закончилось именно так, а не иначе».

Глава 67. В отставку!

Внезапно из-за двери донесся истошный женский крик. Мы с Егором выхватили пистолеты и бросились на помощь.

Миновав просторную гостиную с мебелью красного дерева, мы ворвались в рабочий кабинет.

Я кинулся к Лебедевой – она висела над огромным письменным столом в петле из капроновой веревки. Схватив со стола ножницы, я перерезал веревку, подхватил обмякшее тело, и мы положили его на диван. Дама в сером рыдала и заламывала руки.

Я вернулся к столу. Кроме пустой бутылки джина, стакана и пепельницы, полной окурков, я ничего особенного не заметил. Все – как у всех! «Паркер» с золотым пером, портативный компьютер, органайзер с перекидным календарем, телефакс, настольная лампа, ворох журналов…

Рядом со столом, на ковре, лежал опрокинутый стул с высокой спинкой.

Вот это финиш, елы-палы! Мне приходилось видеть и зарезанных, и утонувших. Однажды на моих глазах какого-то мужика переехала электричка. Но чтобы висельника? Это впервые…

– Готов поклясться, к ней никто не заходил! – сказал Егор и убрал пистолет в кобуру. – Сама, что ли, повесилась? – Он посмотрел на меня и быстро отвел взгляд.

Я передернул плечами и ничего не сказал. Ну, покончила жизнь самоубийством, ну и что? Не она первая, не она последняя. Плохо только, что я снова стал безработным. Кто мне будет теперь жалованье-то платить? Некому… Фирма, считай, совершенно обезглавлена. А задаром теперь работают только дураки либо альтруисты. Я должен сказать, что ни к тем, ни к другим не принадлежу. Денег – кот наплакал! От трех кусков, заработанных способом, о котором мне тошно вспоминать, осталось не так уж много.

Поездка в Иркутск, между прочим, дорого обошлась. А «Цербер» мне пока ни копейки не заплатил! Нагрузил кучей трупов, да и все. А моральный урон, а стрессы? Разве это жизнь для нормального человека? Да и вообще это не жизнь, а сплошной запредел! Театр абсурда. Криминального абсурда…

Наконец-то я сброшу с себя это ярмо! Пошлю всех к чертовой бабушке! Хотя бы на недельку укачу на свое озеро Отрадное. И чтобы вокруг ни одной живой души…

– И что теперь делать? – отвлек меня от моих размышлений Егор. Он только что вызвал милицию. – Хотел бы я знать, на кого мы теперь работаем? Кто у нас шефом будет?

Надо полагать, один из тех, кто причастен ко всем трём самоубийствам, – выделив голосом последнее слово, я пристально посмотрел на телохранителя. – Кстати, первым, кого станут колоть в убойном отделе, будешь ты! Если Лебедеву повесили, то единственный, кто мог это сделать, вне всякого сомнения, ее личный телохранитель. Сам посуди – торчишь у двери, никуда не отлучался… Приготовься, братец!…

– Ну это ты брось! В УТРО парни поумнее тебя… Порешь херню какую-то! Начальник фигов!

– Вот увидишь! Только мне уже все равно! Задолбали, хватит! Считай, что я подал заявление по собственному желанию…

Ждать прибытия опергруппы пришлось недолго. Ни у кого не возникло сомнения, что причиной смерти Лебедевой стал суицид, последовавший вслед за сильным стрессом, вызванным автокатастрофой. Самоубийство – и точка! Сливай воду, туши свет!

Медэксперт, осмотревший тело, не обнаружил никаких видимых повреждений. В холле первого этажа уже топтались санитары из труповозки. Их позвали. Тело Лебедевой положили на носилки, прикрыли сверху белой простыней и увезли в морг судебно-медицинской экспертизы. Запротоколировав показания свидетелей, в том числе и меня, менты тоже умотали.

Наконец-то мне представился момент позвонить Сталкеру. Пусть Лика радуется – зло наказано, справедливость торжествует…

Выслушав мое сообщение, Олег пробормотал что-то невразумительное, а потом, уже более разборчиво, с язвительной усмешкой спросил:

– Неужели ты веришь, будто эта жизнелюбивая дамочка, став обладательницей капитала в несколько миллионов долларов, самостоятельно накинула себе петлю на шею?

– По крайней мере, именно такое заключение сделал опер, – заметил я. – Честно говоря, мне чихать, как оно было на самом деле! Я умываю руки и выхожу из этого дела. Не могу сказать, что знакомство с тобой доставило мне удовольствие. Привет наследнице! Думаю, она все же получит свою долю. Что ж, надеюсь, больше никогда не увидимся, – злобно процедил я сквозь зубы, ткнул пальцем в кнопку и отключил связь.

Ну вот, кажется, и все!… Спокойно отдохну на природе, а потом опять займусь поисками работы. Мне не привыкать! Может быть, есть смысл сменить ориентиры. Наши доблестные питерские органы – ОМОН, СОБР, чем не служба?

И какие только глупости ни лезут в голову, когда на душе сплошная черная клякса! – сделал я вывод спустя пару минут.

Я вернул Егору техпаспорт и ключи от служебного джипа вместе с пластиковой карточкой-ключом от кабинета в офисе «Цербера» на Каменноостровском.

– Как я понимаю, ты собираешься оставаться в фирме до выяснения всех обстоятельств, значит, тебе придется выполнить мою просьбу! – Я рвал последнюю ниточку, связывающую меня со злосчастным «Цербером». – Если будут спрашивать, где Кирсанов, скажи, мол, шеф просил передать, что для всех, имеющих хоть малейшее отношение к фирме, он – умер. Запомнил?

– Умер так умер… – скривил губы Егор. – Только…

– Только что?

– Да нет, ничего! Удачи тебе, и все такое…

– И ты не болей! Может, когда и встретимся. Магомет с горой, человек с волком и так далее…

Спускаясь по дубовой лестнице, я чувствовал затылком его удивленный взгляд. На подъездной дорожке дома я постоял, посмотрел налево, посмотрел направо, на джип, с которым мне предстояло расстаться.

Возле ворот толклись прикатившие на микроавтобусе тележурналисты. Два охранника и доберман держали оборону. Менты не дремлют! Оперативно сливают телевизионщицам информацию, до которой столь охоч наш народ. Представляю, что будут накручивать в вечернем выпуске новостей!…