Контрольный выстрел

Директор «Урожайной» господин Волков внешне имел вид вполне преуспевающего человека: сорокалетний высокого роста брюнет с косым пробором, вполне приятной наружности, в отлично сшитом пиджаке — не в магазине купленном, там таких размеров не достать, — а именно, от хорошего портного, и отутюженных брюках. Желто-коричневый узорчатый галстук хорошо смотрелся на фоне его темно-серого твидового пиджака. Этот «сет» — галстук, платочек в кармашке и такие же подтяжки — стоят дорого, Турецкий видел в какой-то витрине — всего-навсего сто двадцать тысяч. Чья-то пенсия.

И пиджачок его тоже на «лимон» тянет. В этих двух вещах Саша худо-бедно разбирался: Ирка научила. Носить их, правда, не доводилось. В общем, не бедным человеком был директор Станислав Волков.

Он оказался предельно вежливым и предупредительным, голос у него был негромкий, но… душевный. Можно было без натуги догадаться о месте его предыдущей службы: «пятерка» либо «девятка». Многие из тех, в майорских и подполковничьих званиях, заняли, активно перестраиваясь вместе со всей страной, такие вот незаметные, но и не нищие посты. Прошло немного времени, и эти должности почему-то оказались едва ли не ключевыми в странной системе совмещенного государственно-частного бизнеса. А гостиничное дело вообще стало, без всякого сомнения, одним из наиболее выгодных видов предпринимательской деятельности. Вот из тех же тайных до поры до времени глубин и выплыл, видимо, Станислав Волков — обаятельный мужчина. Между прочим, в вышеупомянутых управлениях мордоворотов и не держали. Их теперь не особо чтут даже в исправительных, так сказать, учреждениях.

Узнав, кто прибыл и какова цель визита, Станислав Волков немедленно выказал самое искреннее желание помочь следствию. Хотя и не скрыл некоторого смущения. О чем охотно поведал:

— Понимаете, господин Турецкий, у меня имеется, между нами говоря, небольшой личный бизнес. Ведь это сейчас приветствуется, не правда ли? — Очень ему хотелось видеть следователя своим сторонником. — Впрочем, его даже и небольшим назвать нельзя. Скорее, крошечный. Я имею маленький парк автомобилей, всего и дела-то — четыре машинки, которые сдаю в прокат. Приезжим в нашей гостинице, просто приличным людям, которым нужен автотранспорт на короткое время, и так далее. Все это, разумеется, абсолютно законно, зарегистрировано соответствующим образом, уплачены все пошлины и налоги, на что имеются соответствующие документы. Я могу их немедленно представить вашему вниманию…

Слишком много у директора было всего «соответствующего», хоть и крохотный бизнес.

— Да, пожалуйста, покажите, Станислав… извините, не расслышал вашего отчества. Но меня больше интересует один конкретный факт: кто у вас ездил в последнее время на «фольксвагене» с номерным знаком ММЗ 75–83?

Станислав Волков все тем же предупредительным тоном объяснил:

— Господин Турецкий, как вы сами понимаете, я не могу сказать вот так, с ходу, не взглянув в деловые бумаги. А отца моего, с вашего позволения, звали Никифором.

— Очень приятно, Станислав Никифорович. Тогда будьте любезны, покажите мне ваши бумаги. У вас ведь все записано, как я понимаю, все законно и все зарегистрировано… соответствующим образом?

— Безусловно и бесспорно, господин… Простите, а вы не позволите и мне величать вас по имени-отчеству?

— Сделайте одолжение, Александр Борисович к вашим услугам.

— Поймите меня правильно, Александр Борисович. — Директор стал снова обретать уверенность. — Я, так сказать, всей душой, вы должны меня понять, но дело в том, что человек, конкретно отвечающий за данный сектор работы, уже ушел домой. Я отдельным своим работникам разрешаю, если нет особых дел, уходить пораньше. Семьи, знаете ли, заботы всякие. Надо идти хорошим людям навстречу, верно? А сам я в делопроизводство стараюсь не вмешиваться… — И тут вдруг вальяжный, представительный и, вероятно, глубоко воспитанный директор гостиницы Станислав Волков стал… грызть ногти.

Это так потрясло Турецкого, что он даже забыл, о чем хотел сказать и чем возразить. Но быстро пришел в себя.

— Ну что вы, Станислав Никифорович, право, какие мелочи! Да мы с вами на пару обойдемся и без ответственных работников. Я просто не сомневаюсь, что вы и сами сможете мне дать любую информацию. А ваша секретарша еще здесь, — таинственно понизив голос, добавил он, — потому что я чувствую, что она подслушивает под дверью наш с вами разговор. Но она, вероятно, не очень хороший работник, не так ли?

Директор потупил очи, слегка зарделся и, оставив в покое указательный палец правой руки, нажал им кнопку вызова секретарши.

Дверь распахнулась тут же, и секретарша, в узкой и короткой юбчонке, обтягивающей ее худые, кавалерийской формы ноги, гордо прошествовала к столу шефа. Остановилась, упершись лобком в угол стола.

Саша усмехнулся. Недавно один его приятель про такую же вот дамочку в шутку заметил: «Ах, это та, что носит короткую юбку без всяких к тому оснований!»

Интересно стояла секретарша. Но еще интереснее сообщила о себе:

— Между прочим, мой рабочий день закончен, Станислав Никифорович.

Турецкий хмыкнул достаточно громко, чтобы быстрее вызвать ответную реакцию директора.

— Да что вы говорите? — искренне удивился тот. — Ах, ну да, конечно, ведь я же сам вас отпустил, как же, помню, помню… — И, обернувшись к посетителю, добавил: — А я вот такой… Совсем, знаете ли, не замечаю времени. Другие времена, Александр Борисович, другая и ответственность… Однако, да, Мариночка, а где у нас с вами документы, так сказать, на прокат э-э… автомобилей?

Мариночка подошла к одному из стенных шкафов, открыла его и с грохотом выдвинула нижний ящик.

— Спасибо, Мариночка, а что ж вы сидите тут? Можете идти домой.

Мариночка кинула на Волкова такой взгляд, который ставил под сомнение кардинальный вопрос: кто тут на самом деле директор?

Волков снова сунул указательный палец в рот, немного погрыз его, левой рукой перелистнул несколько бумажек и, наконец, вынул из ящика плотный лист бумаги, на котором была надпись: «75–83 ММЗ».

— Ну вот, пожалуйста, Александр Борисович, все, так сказать, в полном порядке, в чем я был уверен. А эту машинку, знаете ли, оказывается, как раз вчера и вернули. Вот, кстати, отмечены фамилия, имя и отчество, а также адрес бравшего автомобиль в прокат. Не желаете взглянуть?

— Обязательно желаю, — сказал Турецкий и взял протянутый лист. — Но я еще хотел бы, чтобы вы описали мне внешность этого человека.

Сказал и испугался, что Станислав Никифорович откусит себе палец, так он почему-то вздрогнул. Но тут же заторопился, будто за ним собаки гнались:

— Нет, нет, что вы, что вы! Совершенно не помню, не помню совсем, это же давно было, там написано, два месяца назад было, где упомнить при такой массе народа, который ежедневно перед глазами проходит, уважаемый Александр Борисович… — Последнее он произнес уже на полном выдохе, еле вытянул.

— Ну а как же вчера-то?

— Вчера? Ах, вчера!.. Этот человек позвонил днем по телефону, сказал, что поставил машину во дворе, там, где и брал, что все с ней в порядке, а если у меня появятся претензии, то я его адрес конечно же знаю, все записано соответствующим образом…