Контрразведка. Тайная война
Шрифт:
Последняя малочисленная цепочка из полицейских шаг за шагом отступала под напором становившейся все более агрессивной и враждебной толпы. В 11 часов отряды молодчиков захватили здание ЦК СЕПГ и начали разоружать полицейских. Там на ступенях зазвучали первые выстрелы и пролилась первая кровь.
«…Юрген Ганс выхватил из внутреннего кармана плаща пистолет и стал стрелять. Стреляли из толпы и другие лица, но я их не знаю.
Еще будучи на Потсдамербрюкке, я в разговоре с Гюттингом поинтересовался личностью Юргена, и Гюттинг ответил мне, что Юрген является западноберлинским полицейским, так как он ранее неоднократно встречал его в форме. Гюттинг сказал также, что нас будут сопровождать несколько таких полицейских», — свидетельствовали против него задержанные погромщики Шнайдер, Еншински и Кальковский.
Подобно лесному пожару, массовые беспорядки перекинулись на другие города ГДР. В Дрездене митингующие попытались захватить здание окружного отдела МГБ, их
В эти часы значительно активизировалась агентурная сеть западных разведок. Советская радиоконтрразведка фиксировала интенсивную работу в эфире Мюнхенского разведцентра и его шпионских радиопередатчиков. В городе Гросспашлебен военные контрразведчики захватили радиста американской резидентуры Винтцлера во время работы на радиопередатчике. Оперативной группе Уполномоченного МВД СССР в Германии удалось задержать другого ее агента-радиста — жителя города Галле Эккариуса. Оба передавали в разведцентр информацию о ходе массовых беспорядков в ГДР. На следствии они сознались, что были — один в 1951-м, а другой в 1952 году — завербованы американскими разведчиками во время выездов в Западный Берлин.
Завершился день на антисоциалистической, антисоветской волне. Об этом поздно ночью 17 июня Фадейкин доложил Берии:
«…В течение дня выдвигаемые со стороны забастовщиков требования приобретали все более политический характер. В частности, в ряде групп высказывались требования о перевыборах фабрично-заводских комитетов на всех берлинских предприятиях, об отмене всех ограничений движения между секторами Берлина, а также о предоставлении всем желающим права свободного проезда в Западную Германию и обратно.
По наблюдениям агентуры, в течение дня и вечером 16 июня с. г. со стороны бастующих не было выдвинуто ни одного лозунга против Советского Союза. Все выпады направлены исключительно против Правительства ГДР и СЕПГ. Однако поднять основную массу участников демонстрации на организованную провокацию против ЦК СЕПГ не удалось.
По состоянию на 00.30 мин. 17 июня в центре демократического сектора Берлина, несмотря на сильный дождь, наблюдается скопление людей группами от 20 до 100 человек. В составе этих групп отмечается большое число жителей Западного Берлина. Это преимущественно молодые люди в возрасте от 17 до 20 лет. Эти лица ведут усиленную агитацию среди населения демократического сектора, призывая его к всеобщей забастовке.
По имеющимся агентурным данным, городское руководство СЕПГ до самого конца демонстрации не было достаточно информировано о ее размахе и истинном характере.
Необходимо отметить, что среди демонстрантов находилось немало членов СЕПГ, в т. ч. функционеров и бригадиров с основных передовых строек, как, например, Груль, Хартман, Майсенер и некоторые другие, которые к 1 мая с. г. были отмечены и награждены как заслуженные активисты. Упомянутый выше Груль является победителем социалистического соревнования за знамя имени СТАЛИНА и на демонстрации 1 мая шел с этим знаменем во главе колонны демонстрантов.
О последующем буду докладывать своевременно.
Уполномоченный МВД СССР в Германии
Фадейкин.
Передано по ВЧ.
17 июня 1953 года.
№ 10\92».
В ту ночь никто из сотрудников аппарата Уполномоченного МВД СССР и Главнокомандующего советскими оккупационными войсками в Германии не сомкнул глаз. В Карлхорсте в Ставке Верховного комиссара Семенова почти в полном составе собралось Политбюро ЦК СЕПГ, а также присутствовали Главнокомандующий советскими оккупационными войсками в Германии А. Гречко и Уполномоченный МВД СССР в Германии И. Фадейкин.
В зале царило напряженное ожидание. Ответ из Москвы на доклад Фадейкина задерживался. Все зависело от нее — это прекрасно понимали угрюмо молчавшие руководители СЕПГ Ульбрихт и Гротеволь. Рассчитывать на то, что МГБ и полиция смогут взять под контроль ситуацию и радикально изменить ее, им не приходилось. Колебаний и предательства со стороны работников госбезопасности и полицейских не наблюдалось, но и особыми успехами они похвастаться не могли: по состоянию на 17 июня было задержано всего 15 мелких провокаторов и уличных агитаторов.
Первичные партийные организации СЕПГ в отсутствие твердого и ясного руководства находились в растерянности и бездействовали. Попытки отдельных одиночек повлиять на ситуацию не были услышаны демонстрантами и остались гласом вопиющего в пустыне. Как бы горько это ни звучало, но руководители ГДР вынуждены были признать, что партия утратила власть над страной, и потому настаивали перед Семеновым, Гречко и Фадейкиным на немедленном введении в Берлине и ряде других городов военного положения.
В связи с этим Фадейкин направил внеочередной доклад в Москву. Берия немедленно адресовал его Маленкову, Молотову, Ворошилову, Хрущеву и Булганину. В далекой Москве тщательно взвешивали все возможные последствия вмешательства советских войск в становившийся все более непредсказуемым берлинский кризис.
К тому моменту ситуация в ГДР обострилась до предела. Информация, поступавшая
к Фадейкину с мест, скорее напоминала фронтовые сводки. Промедление было смерти подобно, и он немедленно доложил в Москву:«В гор. Магдебурге демонстранты штурмуют здание почтамта и тюрьмы.
В гор. Биттерфельде бастующие совершили нападение на здание окружного отдела МГБ ГДР, смяли охрану и захватили ее оружие.
В гор. Лейпциге мятежники ворвались в здание суда, захватили городскую радиостанцию и передают выступление с антиправительственными призывами.
В гор. Мерзебурге толпа ворвалась в городской отдел МГБ, разгромила его и забрала с собой начальника горотдела Клауберга. В настоящее время толпа штурмует Мерзебургскую тюрьму. Идет перестрелка. Разгромлен окружной комитет СЕПГ.
На Мюлленштрассе (демократический сектор Берлина) мятежники арестовали заместителя премьер-министра ГДР, председателя Христиано-Демократического союза ГДР Отто Нушке и сдали его в 109-й участок штурмовой полиции (Западный Берлин).
Банды западноберлинской молодежи прорвались на стадион имени Людвига Яна и занялись погромами. Около моста «Свободы», соединяющего Потсдам с территорией американского сектора Берлина с американской стороны собралось до трех тысяч немцев.
Около здания рейхстага в английском секторе Берлина сосредоточилась большая толпа жителей с целью прорыва в демократический сектор.
По предварительным данным примерно до 25 процентов мятежников составляют жители западных секторов Берлина.
Верховным Комиссаром т. Семеновым, по согласованию с т. т. Гротеволем, Ульбрихтом и другими членами Политбюро ЦК СЕПГ принято решение передать власть командованию советских войск.
МГБ ГДР не проявляет необходимой активности, в связи с этим нами принято решение прикомандировать к руководству МГБ зам. уполномоченного МВД СССР т. Моргачева и полковника т. Макарова.
Уполномоченный МВД СССР в Германии
Фадейкин.
17 июня 1953 года.
14 часов».
В политбюро ЦК КПСС согласились с этим решением, и советские танки вышли на улицы Восточного Берлина. Их появление толпа встретила оскорблениями и ругательствами. В некоторых местах запели фашистский гимн: «Дойчланд, Дойчланд, юбер аллес!». В районе Францозишештрассе и Егерштрассе в танки полетели камни и бутылки с зажигательной смесью. Рассвирепевшие молодчики забирались на броню, ломали антенны и заливали смотровые щели бензином. Танкисты вынуждены были открыть огонь. Пулеметные очереди, просвистевшие над головами беснующейся толпы, быстро охладили ее пыл.
При поддержке танков советские военнослужащие и пришедшие в себя сотрудники МГБ и полиции двинулись на освобождение от мятежников зданий ЦК СЕПГ и Дома правительства. Штурмовать их не пришлось — после первых выстрелов толпа бросилась врассыпную, и лишь разрозненные группы боевиков из числа «Союза немецкой молодежи» пытались оказать сопротивление, но были вскоре рассеяны.
К тому моменту граница с западными секторами Берлина была заблокирована. И как во время половодья, когда прекращаются дожди и большая вода резко идет на убыль, так и в Восточном Берлине за считаные часы волна насилия и бесчинств пошла на спад.
В 15.30 Фадейкин докладывал Берии:
«В результате принятых нашими войсками мер освобождены захваченные забастовщиками здания ЦК СЕПГ и Правительства ГДР. Восстановлен порядок на Унтерден-Линден. Арестовано органами МГБ 40 чел. активных зачинщиков антиправительственных преступлений. У всех арестованных отобрано огнестрельное оружие».
Спустя час его очередной доклад в Москву вызвал некоторое облегчение у советских руководителей. Массовые беспорядки в столице ГДР не переросли в вооруженное восстание. Армия пока без потерь справлялась с бунтовщиками.
«Совершенно секретно
Товарищу БЕРИЯ Л. П.
Докладываю об обстановке в ГДР по состоянию на 16 часов 30 минут московского времени.
В результате действий наших войск обстановка в Берлине разряжается».
Теперь в Кремле и Ставке Верховного комиссара в Берлине с тревогой ожидали реакции Запада на вмешательство советских войск в берлинский кризис. Напряжение достигло апогея в ночь на 18 июня, когда от Фадейкина поступила внеочередная докладная. Она свидетельствовала о серьезности военных приготовлений командования оккупационных войск США в Германии. Сообщения двух перебежчиков — капралов американской армии Брюкнера и Браукманна не оставляли в этом сомнений. На допросах они показали:
«15 июня через гор. Фульда в направлении гор. Бишофсхайм с 6 ч. утра до 12 ч. дня беспрерывно двигались моторизованные американские воинские части, которые, не доезжая этого города, сворачивали по проселочной дороге в лес. С 12 часов в том же направлении, вслед за моточастями, также двигались артиллерийские части».
Их показания подтверждались разведкой МГБ. Один из ее агентов, сообщил о состоявшемся накануне в западном секторе Берлина совещании с участием бывшего гитлеровского генерала Клейнрата. На нем тот заявлял: