Контрреволюционный заговор Имре Надя и его сообщников

Несмотря на то, что группа Имре Надя создала значительный лагерь своих сторонников в Союзе писателей и Союзе журналистов, в начале 1956 года она все же считала свое положение очень неблагоприятным. Она чувствовала, что не имеет существенного влияния на основные массы населения страны, и в первую очередь – на рабочий класс.

Шандор Харасти показал об этом следующее:

«Помнится, однажды вместе с Гимешем мы возвращались от Имре Надя. Беседовали. Гимеш говорил, что наша борьба не выходит за рамки интеллигенции. Причину этого он видел в неорганизованности нашей работы. Когда я поинтересовался, что он имеет в виду, он высказал мнение, что более успешно мы сможем продолжать свою борьбу, если распространим ее и на неинтеллигентские массы. В качестве предпосылки этого он поднял вопрос о создании соответствующей организации».

Имре Надь временами тоже бывал недоволен активностью членов группы, о чем Шандор Харасти рассказал:

«Были случаи, когда Имре Надь сам предлагал и торопил проведение определенных кампаний, в других случаях он политическую работу членов группы считал неудовлетворительной. Имре Надь поднял вопрос о необходимости начать политическую кампанию за отмену решений о его смещении и исключении из партии. Имре Надь не раз упрекал членов группы в том, что хотя лагерь сторонников группы среди журналистов довольно велик, в печати все же не проявляется оппозиции. Он говорил об этом прежде всего Гезе Лошонци и Миклошу Гимешу».

Из показаний Миклоша Вашархеи явствует также, что Имре Надь требовал от членов группы более открытых выступлений враждебного характера. Вашархеи рассказал следующее:

«Имре Надь соглашался с каждым нашим подобным выступлением, отдельные выступления совершались по его инициативе, а в некоторых случаях, как я уже показывал, в связи с предыдущим вопросом, он выражал неудовольствие в связи с недостаточностью того или иного нашего шага.

Замечу, что Имре Надь не одобрял, что после июльского постановления партии мы приняли нашу реабилитацию, хотя его дело не было урегулировано. Он упрекал нас, что мы приняли различные посты, в то время как он даже не восстановлен в партии».

В этих показаниях, как припев, повторяется тема о восстановлении Имре Надя в партии и систематическая подрывная деятельность, направленная на разложение партии. Они прекрасно понимали, что чем в большей мере удастся им нарушить единство партии, тем больших результатов могут ожидать они от своей подрывной работы, тем легче смогут захватить инициативу и воспрепятствовать тому, чтобы Центральное Руководство партии могло последовательно осуществлять решения июльского пленума, взяв курс на исправление допущенных в прошлом ошибок, и чтобы это принесло свои плоды. Ведь, как свидетельствуют приведенные показания и как это доказывается целым рядом позднейших документов, их целью было не исправление ошибок, а захват власти в интересах свержения народно-демократического строя.

Попытки подстрекательства рабочих

Чем ближе подходили Имре Надь и его группа к мысли о свержении народно-демократического строя, тем более решительно пытались они распространить свое влияние и на рабочий класс или, по крайней мере, на часть рабочего класса. В этих целях они сочли необходимым, чтобы органы, занимавшиеся вопросами культуры, в которых они имели наибольшее влияние, занимались в первую очередь экономическими и политическими вопросами. Здесь они имели в виду прежде всего Союз писателей и его орган – «Иродалми уйшаг», а также журнал «Беке эш сабадшаг», еженедельник «Мювельт неп» и другие подобные печатные органы и организации. Шандор Харасти на слушании дела в суде 10 июня показал по этому вопросу:

«Имре Надь хотел, чтобы в области культуры – в Союзе писателей и Союзе журналистов – мы выступали не только с нашими возражениями против культурной политики партии, но обсуждали и общегосударственные политические вопросы. Имре Надь выражал недовольство тем, что уделяется мало места обсуждению экономического положения страны. Он говорил членам группы, что было бы правильным, если бы они искали связей с заводскими партийными организациями».

Эта тактика группы Имре Надя нашла свое выражение в сентябрьской конференции Союза писателей 1956 года, которая, как об этом уже говорилось в показаниях Вашархеи, была подготовлена группой Имре Надя. По предложению Шандора Лукачи (писатель, во время контрреволюции подвизался в «революционном комитете интеллигенции», один из авторов контрреволюционного воззвания этого комитета. – Прим. ред.) эта конференция вынесла следующую резолюцию:

«После конференции каждый писатель или группа писателей должны побывать на 10-15 или еще большем числе предприятий и познакомить рабочих с дея тельностью нашей конференции и вообще с положением современной литературы».

Конференция в общем обсуждала политические вопросы, вопрос «реабилитации» Имре Надя и другие вопросы, инспирированные группой Имре Надя, а вышеприведенная резолюция означала намерение популяризировать эти вопросы среди рабочих.

Группа Имре Надя предпринимала и другие шаги для распространения своего влияния. Группа организовала празднование 60-летия Имре Надя, что также превратилось во враждебную по своему характеру политическую демонстрацию. Ференц Яноши показал об этом следующее:

«… В самом конце мая 1956 года на квартире у Имре Надя зашла речь о праздновании его дня рождения. Имре Надь заявил, что он ни в коем случае не считал бы правильным проведение такой годовщины в публичном месте; по его мнению, день рождения нужно отметить у него на квартире, где он будет принимать гостей. После уже мы с Харасти пришли к заключению, что это явилось поводом для выражения политических симпатий. Позже на квартире у Имре Надя Лошонци, Харасти, Шурец, Уйхеи и я беседовали на эту тему и единодушно пришли к указанному мнению».

Ференц Донат рассказал:

«Значительным этапом деятельности группы Надя было празднование его дня рождения летом 1956 года, которое предоставило Надю удобный случай устроить демонстрацию. Он пригласил тех, кто по той или иной причине противостоял руководству».

Проводники контрреволюционной пропаганды

Во второй половине 1956 года, но особенно в недели, предшествовавшие октябрьской контрреволюции, члены группы Надя и примыкавшие к ним лица в «Иродалми уйшаг» и в других газетах все более открыто призывали к борьбе против народно-демократического строя, к «революции». Газеты, находившиеся под влиянием группы, все в большей степени становились проводниками контрреволюционной пропаганды.

Так, Миклош Вашархеи писал в газете «Хетфеи хирлап» о венгерской народной демократии, что в ней «никогда не было демократии, не было свободы, так как в ней попирались прекраснейшие идеалы человечества».

Шандор Новобацки писал в «Иродалми уйшаг» о партийных работниках-коммунистах, что партийный функционер считает себя «призванным к господству, и обычно его постигает та же участь, что и римского наместника: миролюбивые и почтительные греки кланялись, встречаясь с ним, но когда он проходил, с ненавистью смотрели ему вслед».

Дьюла Хай писал о том, что вскоре «начнется большая выбраковка». Лайош Тамаши тоже призывал к мятежу: «Расцвети из нашей крови, расцвети, наконец, революция…»

Тамаш Ацел, обращаясь к Западу, писал в своей оде: «Европа… уже и мы собираемся в путь, чтобы поднять шлагбаум… протяни же руку, помиримся и пойдем дальше, будем делать вместе, что можно и чего нельзя …»

Дьюла Фекете так выразил устремления группы Надя: «Мы освободили бы невероятные силы, если бы захватили последние оставшиеся укрепления реставрации»…