Контуры грядущего. Энгельс о коммунистическом обществе

4. Пропаганда коммунизма в Германии

В конце августа 1844 г. Энгельс, возвращаясь из Англии в Германию, приезжает в Париж и снова – после почти двухлетнего перерыва – встречается с Марксом.

За прошедшее время многое изменилось. Оба они завершили переход к материализму и коммунизму. Позади было сотрудничество Энгельса в издававшейся Марксом «Рейнской газете» и их совместное выступление в «Немецко-французском ежегоднике». Возможно, что еще до парижской встречи между ними уже завязалась переписка. На Маркса, безусловно, оказали значительное влияние «Наброски к критике политической экономии», на Энгельса – работы Маркса, опубликованные в том же «Немецко-французском ежегоднике». Одним словом, задолго до парижской встречи, не позднее весны 1844 г., начинается поддающееся прямому наблюдению взаимное влияние Маркса и Энгельса друг на друга в области теории.

И вот они снова встретились. 40 лет спустя, уже после смерти Маркса, Энгельс вспоминал об этой исторической встрече, положившей начало их поистине легендарной дружбе и их беспримерному почти сорокалетнему сотрудничеству: «Когда я летом 1844 г. посетил Маркса в Париже, выяснилось наше полное согласие во всех теоретических областях, и с того времени началась наша совместная работа» (21, 220).

Первым плодом их совместной работы явилась книга «Святое семейство», направленная против младогегельянской философии и содержавшая ряд важных положений материалистического понимания истории. Поскольку в части, написанной Энгельсом, нет речи о коммунистическом обществе, мы не будем касаться здесь содержания этой работы.

По приезде в Германию Энгельс развернул энергичную пропаганду коммунизма. Его печатные и устные выступления этого периода содержат многочисленные рассуждения о коммунистическом обществе. Особый интерес представляют в первую очередь статья Энгельса «Описание возникших в новейшее время и еще существующих коммунистических колоний» и его знаменитые «Эльберфельдские речи», а также примыкающий к ним по характеру, но относящийся к несколько более позднему времени «Отрывок из Фурье о торговле». Все три работы были опубликованы в немецких социалистических изданиях в 1844 – 1846 гг.

Подобно тому как раньше Энгельс стремился ознакомить англичан с успехами коммунистического движения во Франции и Германии, так и теперь он ставил своей целью познакомить немцев с теоретическими и практическими достижениями коммунистического движения во Франции, Англии и Соединенных Штатах Америки. Это вытекало из понимания интернационального характера коммунистического движения и из осознания того особого положения, которое фактически занимал в нем Энгельс как посредник между социалистами и коммунистами различных стран Европы.

Описание коммунистических колоний

«Описание… коммунистических колоний» было составлено Энгельсом, судя по всему, в первой половине октября 1844 г. (2, 529; 27, 5 – 9). Сборник, в котором было напечатано «Описание», вышел в свет в Дармштадте в декабре 1844 г. Работа написана по материалам, опубликованным в английских газетах, но содержит и собственные суждения Энгельса.

Цель статьи – показать практическую осуществимость коммунизма. Энгельс ставит своей задачей ответить на возражения тех, кто считает, что «коммунизм – прекрасная вещь, но его невозможно осуществить в действительности».

«Коммунизм, общественная жизнь и деятельность на основе общности имущества, – формулирует Энгельс в начале статьи свой главный тезис, – не только возможны, но уже фактически осуществлены в некоторых общинах Америки и в одной местности в Англии и осуществлены, как мы увидим, с полным успехом» (43, III, 253). Заявление, во второй его части, пожалуй, чересчур оптимистическое. Но в целом оно все-таки не лишено оснований и имеет некоторый рациональный смысл.

Возражения против коммунизма, говорит Энгельс, сводятся к двум основным. «Во-первых, говорят, что не найдется охотников заниматься низкими и неприятными физическими работами; во-вторых, при наличности равного права на общую собственность, общинники станут спорить из-за нее, и благодаря этому коммуна также распадется» (там же).

Как отвечает Энгельс на первое возражение? Он выставляет два контраргумента – моральный и материальный. «Не трудно ответить на первое возражение: эти работы, раз они носят общественный характер, перестают быть низкими; кроме того, от них можно будет почти совсем избавиться, улучшив приспособления, машины и т.п.» И в подтверждение этого второго аргумента он ссылается на факты, взятые из реально существующей практики. «Так, например, в Нью-Йорке, в одной богатой гостинице, башмаки чистятся силой пара, а в коммунистической колонии Гармони в Англии… устроенные по-английски удобно отхожие места не только очищаются сами собой, но и снабжены трубами, отводящими нечистоты прямо в большую навозную яму» (там же).

Эта аргументация настолько характерна и типична, что на анализе ее стоит несколько задержаться.

Проблема выполнения непривлекательных и тяжелых работ в условиях добровольного труда очень занимала утопистов. Что касается обывателя, краем уха слышавшего о коммунизме, то его почему-то особенно беспокоил вопрос о том, кто будет чистить сапоги в коммунистическом обществе. Видимо, представление о неприятном труде связывалось у него с таким наиболее близким ему и вообще наиболее доступным его кругозору примером. Франциска Кугельман в своих интереснейших воспоминаниях о Марксе рассказывает о таком эпизоде: «Однажды один господин спросил его, кто же будет чистить сапоги в государстве будущего. Маркс с досадой ответил: „Это будете делать вы!“» (50, 290; ср. 64, 214 – 217).

Аргументы, приводимые Энгельсом, строго говоря, не оригинальны. Но среди разнообразных соображений, выдвинутых его предшественниками, он выбирает именно те, которые мы и сейчас можем признать правильными, и избегает явно ошибочных. Так, хотя он, как мы видели, высоко отзывался об учении Фурье относительно свободного труда, однако он не прибегает к крайним аргументам этого учения (вроде утверждения о склонности детей к грязным видам труда; ассенизацией, по Фурье, будут заниматься именно дети). Избегает он и, в сущности идеалистической, апелляции к «энтузиазму» (некоторые утописты считали, что всякого рода неприятные и тяжелые работы люди будут выполнять из чисто моральных побуждений, ради славы и т.п.).

Выдвигая моральный аргумент, Энгельс строго ограничивает его: отпадут отрицательные моральные стимулы, или антистимулы, – люди перестанут считать зазорными так называемые низкие виды труда. Но от этого тяжелые работы не перестанут быть тяжелыми. Имея в виду именно этот случай, Энгельс приводит совершенно иной, чисто материальный аргумент: развитие техники. Для тех, кто наблюдал и осознавал последствия промышленной революции, совершавшейся прежде всего в Англии, такой аргумент был, разумеется, вполне естественным.

Характерно и то, что предвидение результатов дальнейшего развития техники подтверждается уже существующими фактами. Представление о будущем вырастает из наблюдения над настоящим. В данном случае это может быть и элементарно, но вполне научно. Такие элементы научности мы находим и у предшественников научного коммунизма.

Характерно и другое. Велик соблазн представить технические новинки в качестве прообраза материальной культуры коммунистического общества. Во все времена утописты впадали в подобную иллюзию. Невольно казалось, что новейшие технические достижения могут быть широко использованы только на основе общности имущества. И поэтому в сознании утопистов они неразрывно связывались с картиной будущего, коммунистического общества. В качестве примера достаточно взять картину икарийского города, нарисованную Кабе в его знаменитом «Путешествии в Икарию» (63, I, 157 – 170) [11] . Теперешнего читателя поражает сходство с современными городами, в том числе, разумеется, и с городами капиталистического мира. Но в изображении Кабе такая городская культура неразрывно связана с особенностями коммунистического общества.

11

Вот некоторые типичные примеры из описания достижений коммунистического города у Кабе:

«Мы… удивлялись также устройству каминов и системе отопления, распространяющей всюду, с соблюдением величайшей экономии, одинаковую и мягкую теплоту с полной гарантией от дыма и пожаров» (центральное отопление).

«Питьевая и непитьевая вода, получаемая из высоких резервуаров и поднимающаяся до верхней террасы при помощи труб и кранов, распределяется по всем этажам и даже по всем комнатам или спускается машинами для мытья, тогда как грязная вода и нечистоты, нигде не застаиваясь и не распространяя никакого дурного запаха, уносятся широкими подземными трубами, которые проведены под улицами» (водопровод и канализация).

«Найдено было средство разрешить все трудности, и вот уже два года, как воздушное путешествие является не только самым скорым и самым приятным, но и таким, которое представляет менее всего риска и опасности» (самолет).

«Я назову вам только… наши астрономические музеи, в одном из которых чудеснейшая машина представляет вселенную в движении и делает совершенно осязательными и наглядными все астрономические явления, которые иначе было бы весьма трудно понять» (планетарий).

«Вместо того, чтобы быть предоставленными гниению и червям, останки людей посылаются в небо, превращенные в пламя» (крематорий).

«А вот и другое нововведение. Почти все женщины рожают в больнице, куда они переходят за несколько дней до родов и остаются в течение необходимого времени. Из опасения, что это нововведение отпугнет многих женщин, республика долго откладывала его применение» и т.д. (роддом).

«Роды… умеют обставлять и облегчать почти до полного устранения всякой боли» (обезболивание) (63, I, 201, 202, 213, 236 – 237, 291, 296; ср. 54, 109; 65, 327 – 328).