Конунг: Вечный отпуск

– И такие были, пожалуй, на вкус даже получше. Мясо у мелкоты, по-моему, мягче должно быть, – охотно пояснил он, пытаясь отогреться у огня.

Катя и Анвар в это время отправились в очередной поход за дровами, и кроме стучащего зубами рыбака, на берегу осталась только Наталья.

– С удовольствием в этом «убедюсь», э… «убежусь»? – согласилась она, выкладывая на плотный слой листьев очередную отмытую раковину, и продолжила без паузы, но заметно тише, – Скажи-ка, критик ты наш ресторанный, гурман черноморский, долго собираешься бессмысленно пялиться на Катькину задницу?! А она, между прочим, после того, как вы вчера с Анваром захрапели, плакала. Зазвал бы ее, что ли шишки там пособирать или ягоды… Не знаю, как у вас, журналистов, это делать полагается, но девушка измучалась и нуждается в поддержке. Это же никуда ни годно, сколько ночей с двумя мужиками в одной «кровати», и никто даже за зад не ущипнул?!

Перестав на некоторое время пытаться влезть в костер. Обескураженный постановкой вопроса, журналист обернулся и искренне рассмеялся.

– Положа руку на сердце (в смысле не на ваше, конечно, потому что я тогда не смогу какую-нибудь внятную мысль сформулировать, а на свое), признаюсь. Когда неопытные школьницы рассказывают, что мы, мужчины, только и думаем о «всяких глупостях», они изрядно преувеличивают. Безусловно, об этом думать приятнее всего, но, к сожалению, приходится отвлекаться на множество других, не менее важных тем. Опытные женщины, как мне кажется, насчет этого совершенно в курсе…

– …не уходи от темы! – иронично посоветовала бухгалтер.

– Так вот, в свое оправдание могу ответственно заявить следующее: со вчерашнего утра, когда подобный интерес снова ко мне вернулся, я с не меньшим любопытством обращаю внимания и на ваши многочисленные выпуклости… Два первых дня, знаешь, как отпало, – доверительно пояснил он, уже всерьез.

– И…

– Но вчера, все это «беспокойство» закончилось уже к полудню. К вечеру, как в том анекдоте, меня такая жизнь полностью «удовлетворила», и если бы какая женщина стала чего настойчиво предлагать, я бы, наверное, самым настоящим образом не просто оконфузился, а даже стал бы отбиваться. И вот теперь, собственно, «признание», с которого хотел начать.

– Жги! – улыбнулась сводница.

– Обо всем этом я подумал сразу после нашего, если можно так сказать, приземления. По какому-то чисто мужскому рефлексу что ли. Правда, только на берегу, – подчеркнуто стеснительно уточнил Игорь. – Знаешь, вычитал в какой-то фантастической книжке мысль, что секс ради удовольствия – это дело благополучных людей. Если есть проблемы с едой и выживанием, то чтобы восстановить силы хотя бы после «одного раза», ее может не хватить и такой шалун в особый момент просто не осилит собственное выживание. Не говоря уже о том, чтобы спасти кого-то еще.

– Думаешь о том, что были еще выжившие после падения, но они могли утонуть без нашей помощи?

– Нет! – резко ответил Игорь. – Не думаю, – чуть мягче уточнил он, – но в глубине души, нет-нет, да мелькнет такая заноза. Правда, сейчас не в этом дело. Понимаешь, опасных хищников пока вроде не встретили, «фашисты» – не нападали, но я почему-то уверен, что расслабляться слишком рано. Мне не хотелось бы вести такие разговоры… И не хотелось бы разжигать нервозность, но ведь даже наши обычные перекрикивания перед ночевкой могут быть по-настоящему опасными. Представь, крикнул кто из нас, а в это время какой-нибудь местный тигр услышал. В итоге пришел – и застал кого-то из нас не возле огня, где хоть какие-то шансы. В общем, лучше иметь в виду, что здесь все же не кубинские пляжи.

– Поэтому ты всю ночь просыпаешься и нам пятки «поджариваешь»?

– Одна из причин…

– Да ладно, не грызи себя! С таким предусмотрительным гусаром все будет отлично, – Наталья заговорщицки подмигнула и еще понизила голос. – Можешь даже «для оптимизму» немного меня за сиську подержать?

Нагруженные очередной партией веток дровосеки, так и не дождались объяснений, почему остававшиеся на берегу, по словам Кати – «ржут, как наркоманы проклятые».

* * *

Ущелье Сырая расселина

Единственный шанс сдержать удар более многочисленного врага, был в возможности встретить атаку в строю. Поэтому накануне ярл велел всю ночь жечь костры поперек ущелья. Как раз перед намеченным для битвы, самым узким отрезком высохшего русла. Рейдеры янгонов вняли предупреждению.

Не напали они ни вечером, ни ночью. Не ударили они и на рассвете.

Хотя Гослин-бонд заверил: их разведчики точно дошли до линии огня, но никак не проявив себя, растворились среди подступающего леса.

Эрвин Сильный был уверен, что осознав невозможность застать врасплох, жрецы решат дать своим воинам восстановить силы. И может быть даже немного измотать фризов ожиданием. Мысль об этом, вызвали лишь презрительную усмешку: если бы он привел сюда фирд¹⁴ – это может быть и имело смысл. Но дружинники были способны выспаться даже в строю, а у взятых в поход бондов-охотников, многие битвы за плечами не имели разве что самые младшие из сыновей. Именно поэтому им досталось всю ночь поддерживать огонь и сидеть в секретах.

Только к концу второй утренней стражи¹⁵ у самой кромки леса начали скапливаться желтокожие воины. Уже не пытаясь скрываться, они медленно, но безостановочно, начали выходить на открытое пространство. На расстоянии двух полетов стрелы от линии вчерашних костров, враги принялись собирать пока еще аморфный атакующий строй.

Выходя по одному и выплескиваясь небольшими группами, в первые ряды шли обладатели самых крепких или просто больших щитов. Кто владел лишь легкой, удобной только в общей свалке защитой, выстраивались позади остальных. Туда же направлялись и слишком бедные, молодые или малоопытные. Все, кто пока не нажил хорошей, хотя бы по меркам янгонов брони.

Исключение сделали лишь в одном случае. Первыми, чуть на особицу от остальных, встали полтора десятка подчеркнуто легко снаряженных воинов. В дополнение ко всему, они еще и растянулись очень редкой цепью, разойдясь на четыре-пять шагов друг от друга.

Это продолжалось долго. Очень долго. Но в какой-то момент, казалось, немного даже опередив резко прозвучавшую команду, воины в первом ряду один за другим начали наваливаться всем телом и сгибать длинные, более чем ростовые деревянные «шесты». Уже через минуту и самым зеленым новобранцам-фризам стало понятно: у янгонов более дюжины действительно хороших лучников.

В этот момент любое осознанное движение снова ненадолго прервалось. Кого-то могли посетить надежды, что тревожная неопределенность продолжаться и дальше. Но именно ярл Эрвин знал точно: не минует и двухсот ударов сердца, как его воинов попытаются забросать стрелами. Под вопросом оставалось только одно: рискнут ли жрецы, в попытке опрокинуть его дружинников сходу, или сначала попробуют измотать, пользуясь двойным превосходством.

– Придется постараться, чтобы не пришпилили! – ироничную фразу произнес один из опытных хускарлов под одобрительные ухмылки остальных и преувеличенно уверенный хохот молодежи.

– Стена щитов! – короткая команда ярла прозвучала одновременно с начавшими движение рейдерами.

Чтобы преодолеть первые сто шагов и начать расстреливать дружинников, нужно было совсем немного времени. Но надежное боевое построение все равно было составлено быстрее. Здесь и сейчас – стояли профессионалы.

Стоило прозвучать приказу, как первые двенадцать хускарлов сдвинули щиты и уперли их нижним краем в землю. Вторая дюжина тоже сомкнула свои ряды, и уперла обтянутые кожей диски поверх нижнего ряда. Третья и короткая четвертая линии – от дружинников и бондов, до самого ярла, – накрыли всех очередным рядом. Импровизированной крышей.