Конвейер душ (Часть 1)

В такой ситуации его планы не должны пойти прахом. Главное, что благодаря Фиоле у него также есть серьёзный козырь, и он лежит рядом на столе — гладкая адамантовая табличка — превращённая в металл печать для сдерживания чудовищного разрыва в Инферно, а также самого Абароса, который уже вряд ли после такого унижения упустит из виду эту дыру. Обычно, когда он прикладывал к печати руку, его охватывали ощущения, как будто он из трюма касается дна огромного судна в полной оснастке. Силы Инферно, словно давление воды, пытались разорвать и искорёжить этот металл, но такое даже им было не под силу. Если с умом распорядиться артефактом… В общем, достигнутые результаты путешествия воодушевляли и пугали, превосходя его самые смелы ожидания.

Отвлёкшись от созерцания кристалла, Фиорий протянул руку к табличке и коснулся пустой шероховатой поверхности стола. Что?! Жрец недоумённо повернул голову. Рядом с ним стоял уже немолодой мужчина в длинном балахоне. Его обычно гладко причёсанная борода была всклокочена, а трусоватый и заискивающий взгляд сейчас превратился в какую-то хищную страсть с искоркой безумия. И именно он, старший чародей и по совместительству лекарь Иралий держал в руках адамантовую плитку и любовно проводил рукой по её краю. У Фиория опять возникло острое желание выхватить стилет и одним движением убить этого недоумка. Идея, к которой он возвращался всё снова и снова. Иралий был единственным, кто знал тайну происхождения этой доски и догадывался о планах Фиория. Его возможный ближайший союзник, а также самая серьёзная угроза. И походу крыша у этого союзника потихоньку ехала. Уже после запечатывания разрыва в Инферно поведение Иралия начало меняться. Регулярные разговоры самого с собой, взмахи руками, смешки. Но главное, откровенная трусость сменилась какой-то самоуверенностью и наглостью.

Сразу после отплытия этот горе-чародей, чуть не погубивший их всех вместе со всем миром, нагло ввалился в каюту Фиория с требованием не сообщать властям о столь важном артефакте. При этом ему вдруг стало наплевать, сообщит ли Фиорий об ошибочном призыве столь могучей твари. Жрец нутром чуял, что Иралий, как и он сам, явно вынашивает свои тайные планы.

— Печать верни. — Сухо произнёс Фиорий.

Иралий поглядел на Фиория, как будто только что его заметил, и тут же вернул плитку на её исконное место.

— Я просто проверяю, нет ли трещин. Не волнуйся ты так, я явно не смогу повредить адамант. Лучше сосредоточься на своём послании, а то опять ошибок поналяпаешь.

Фиорий крепко сжал зубы. Да как этот чародеешка разговаривает со старшим жрецом?! Вообще, изначально Фиорий планировал замолвить за Иралия словечко. Ведь именно ошибка этого олуха сыграла им на руку, позволив выйти сухими из почти безвыходной ситуации столкновения с геройской гильдией «Повелителей битвы». Но нет, теперь же чародей-недоучка получит сполна.

— Максимум пятьдесят. — Внезапно промолвил Иралий. — Ну и разжалование до младшего.

Фиорий недоумённо уставился на чародея.

— Наказание, ты ведь решил не покрывать меня. Даже после рассмотрения дела самим Конклавом максимум пятьдесят ударов плёткой. На тридцатом уже буду без сознания. Но вот как я буду относиться к тебе после этого — большой вопрос.

Да, велика сила стресса и страха. Ожидание кары и ужас пережитого ударили по психике Иралия, превратив его в самоуверенного безумца. Резко вскочив из-за стола, Фиорий чётким ударом отбросил Иралия к стене. Смертельно опасный стилет в мгновении ока оказался у горла чародея.

— Слушай сюда, недоумок. Внесу некоторую ясность. Ты до сих пор дышишь лишь по моей милости. Пятьдесят плетей?! Нет! Одно мое слово, и это будет смертная казнь. Я могу смягчить наказание, однако взамен ты будешь беспрекословно делать то, что я тебе скажу. Иначе…

В ответ чокнутый колдун захохотал.

— Нет, ты не убьёшь меня, Фиорий. — Даже с лезвием у горла Иралий умудрялся с вызовом смотреть на старшего жреца. — Не убьёшь из-за своих собственных амбиций. Госпожа Вериф не выбрала бы тебя, будь ты посредственностью. Твой план по использованию печати неосуществим без мой поддержки. Кроме того, Коклав не скажет тебе спасибо за то, что ты не дали им допросить меня.

Державшие нож костяшки пальцев Фиория побелели от напряжения. Хитрый ублюдок был не настолько уж и безумен. Колдун прав, и раскусил мотивы Фиория. С Иралием придётся договариваться. План старшего жреца дал трещину ещё до своего начала.

— Ты не знаешь, о чём говоришь. — Фиорий отпустил Иралия и устало опёрся двумя руками на стол.

— Я говорю о твоём возвышении. Мы в одной лодке, и я буду рядом, когда это случится. — Улыбаясь, Иралий потирал шею.

— И чего ты добиваешься?

— Занять подобающее мне место, Фиорий. Первостепенная же задача — их безопасность. — Иралий махнул рукой в сторону кормовой части судна. — Я говорю «их», не только Сетары, но и Фиолы. Ты же знаешь наших, наверняка они уже вынашивают запасной план полный дыр и несуразностей. Вот попомни мои слова.

Иралий подошёл к столу и внезапно выставил руку над кристаллом. Блики образов забегали по гладкой поверхности минерала.

— А для начала давай помогу тебе грамотно составить послание для Конклава. Времени нет, скоро мы войдём в военную гавань Дедлайта.

***

— Ух ты! — Глаза Фиолы просто сияли от открывшейся перед ними картины.

Сетара с улыбкой взглянула на свою подопечную. Да уж, посмотреть было на что. Обогнув длинный волнорез с огромным маяком, морская процессия Фиория аккуратно заходила в гавань Дедлайта — крупнейшего портового города в данном государстве и одновременно его южную столицу. Ранее не пойми откуда взявшиеся несколько фрегатов организовали своего рода группу сопровождения, увеличив и без того немалое число судов торговой миссии. Девушка скептически оглядела этот почётный эскорт. Фиорий и так имел, мягко говоря, не слабую охрану, сравнимую с военным контингентом какого-нибудь имперского города, а теперь ещё и это. Вряд ли каждого торговца Теократии встречают военные корабли. Что и говорить, это лишний раз подтверждало подозрения Сетары о том, что Фиорий не тот, за кого себя выдаёт. Не совершила ли она фатальную ошибку, приняв его предложение? Ладно, время покажет. По крайней мере убить её за то, кем она является, пока что никто не пытается.

Утерев пот, героиня приложила ладонь ко лбу, пытаясь разглядеть впереди два расплывчатых пятна морских ворот гавани. Просто невероятно, что так далеко на севере столь жарко. Кажется, последнюю фразу она произнесла вслух, так как рядом раздался знакомый голос.

— Да, действительно, только это не жар светила, а тепло омывающих наши берега вод. — Весь напомаженный, в новой атласной лёгкой одежде, напоминающей тогу, Фиорий выглядел готовым к королевскому приёму.

Видя недоумённый взгляд девушки, он тут же поспешил пояснить.

— На востоке на островах Магонской гряды располагается долина вулканов, рождая тёплое одноимённое течение, которое простирается вдоль всех южных берегов страны, и даже остаточно омывает ряд северных земель вашей Империи. На севере же нашего государства лежат ледяные земли.

— Да уж, неплохое, наверное, разнообразие климатических зон. — Пробормотала Сетара, сомневаясь, что лишь одно течение могло дать столь ощутимую температурную прибавку.

Сопровождаемые лязгом натянутых цепей, величественные кованые ворота гавани начали открываться. Огромный порт простирался на сотни метров, вмещая в себя десятки крупных и совершенно невообразимое количество мелких кораблей. Среди всего разнообразия судов особенно впечатляли несколько чудовищных по размеру галеонов. Внушавшие ужас и окованные в мощную металлическую броню, эти монстры стояли на якоре практически у самого входа. С такой-то массой войти в мелкие воды для них было не реально. Для каждого из четырёх галеонов персонально были построены длинные крепкие причалы, по которым то и дело сновали рабочие. Ещё два аналогичных причала пустовало. Видимо, всего подобных кораблей должно было быть шесть. Наибольший же ужас в облике этих монстров был отражён в огромных гальюнных фигурах — изваяниях каких-то чудовищ, установленных на носу каждого галеона. Больше всего впечатляла статуя рогатой женщины. Витиеватые, бараньи рога, не знающая пощады безжалостная улыбка, длинные волосы и полуобнажённая грудь. По мелким деталям было видно, что деревянная статуя сделана с большим тщанием.