Конвой PQ-17. Смертельная битва в Северной Атлантике

У Бруми не было времени, чтобы откачивать из затопленных отсеков «Ньюпорта» воду и брать его на буксир. Поэтому он отдал «Бритомарту» команду занять свое место в тылу конвоя, а корвету «Дианелла» — вызвать субмарину с тем, чтобы та потопила оставленный экипажем транспорт. Союзная подводная лодка П-614 выпустила по транспорту сначала одну торпеду, затем вторую, но американский транспорт не демонстрировал никакого желания идти ко дну; корвет «Дианелла» даже сбросил под дно транспорта две глубинные бомбы, но эта мера также оказалась неэффективной⁵³. К этому времени даже «Замалек» исчез на горизонте; корвет и субмарина оставили попытки потопить «Кристофер Ньюпорт» и устремились вслед за конвоем. Новенький транспорт типа Либерти был оставлен на поверхности моря.

Командир спасательного судна Моррис попросил своего старшего офицера пригласить на мостик мастера американского судна. Кроме того, он приказал своему стюарду приготовить пудинги с почками, чтобы, когда начнется очередная воздушная атака, членам команды было что положить на зуб. Через некоторое время на мостик поднялся мастер Нэш. Капитан-валлиец с подозрением посмотрел на торчавший из-за пояса американского мастера большой револьвер и, когда начавший повествовать о постигших его бедах американец замолчал, чтобы перевести дух, заявил, что не может позволить американцам, находящимся на борту его корабля, носить оружие. Не отдадут ли господа американцы свои пистолеты на хранение его старшему офицеру мистеру Макдональду? — осведомился он.

Эта просьба-приказ настолько озадачила Нэша, что он с минуту ничего не мог сказать и только молча разевал рот. Наконец он снова обрел дар речи. «Но как же нам быть, малыш? — спросил он у Морриса, который был короче его на добрых 18 дюймов. — Ведь это же негры! Когда они начинают орать или поднимают панику, офицерам только и остается, что стрелять, — иначе их к порядку не призовешь». На это Морис ему сказал, что у него на корабле стрельбы не будет — ни при каких условиях. А в том случае, если американцам не нравятся порядки на его судне, то они могут отправляться туда, где они находились раньше и откуда он, Моррис, их забрал, — то есть на свои спасательные шлюпки. Некоторое время американский мастер колебался, но потом отдал свой револьвер старшему офицеру «Замалека». Начальник военной охраны транспорта сделал то же самое. Надо сказать, что на всем пути до Архангельска — а был день, когда «Замалек» подвергался непрерывным атакам с воздуха на протяжении четырех часов, — ни один из негров ни разу не запаниковал.

В 5.45 утра возвращавшийся к конвою «Бритомарт» передал на «Кеппел» следующее сообщение: «На „Крисе Ньюпорте“ убиты один офицер и два матроса. „Замалек“ принял на борт 47 человек из его команды». Что же касается самого корабля, то офицер его военно-морской охраны сообщил впоследствии американским властям, что «транспорт был потоплен артиллерийским огнем британского эскортного судна».

Потеря транспорта имела, так сказать, и побочный эффект. Многочисленные шумы в виде взрывов торпед и глубинных бомб, передававшиеся под водой на большое расстояние, привлекли внимание немецких подводников. В 5.03 утра гидроакустик с подлодки U-255 уловил эти звуки, о чем капитан-лейтенант Рехе сразу же доложил Шмундту. Это был первый звуковой контакт Рехе с караваном после полуночи. Этот контакт, а также полученное по радио сообщение о попадании авиационной торпеды в американский транспорт внушили адмиралу Шмундту уверенность в том, что его субмарины в скором времени настигнут конвой. В 7.00 утра U-457 (капитан-лейтенант Бранденбург) обнаружила одинокий транспорт, над которым кружил самолет-разведчик. Бранденбург сообщил координаты транспорта на другие подводные лодки, а сам подошел к нему поближе. На корабле не было видно ни одной живой души, и складывалось такое впечатление, что команда его оставила. Это был тот самый «Кристофер Ньюпорт», который не смогли потопить ни немецкие, ни союзные торпеды. В 8.23 утра Бранденбург, установив национальную принадлежность судна, его порт назначения и груз, выпустил по нему торпеду, которая, наконец, отправила его на дно.

За это время конвой получил только одну радиограмму из Лондона — в 8.54 утра, где говорилось, что подводные лодки обменивались кодированными радиограммами относительно положения каравана «на протяжении всей ночи». Это не совсем соответствовало действительности, так как к 11.30 немцы были вынуждены признать, что ни ВВС, ни субмарины не вошли в соприкосновение с конвоем.

Настал День независимости Соединенных Штатов. В Лондоне погода была ясная и солнечная, но в этих широтах было туманно, холодно и безветренно. Температура не поднималась выше трех градусов по Цельсию. Тем не менее, конвой продолжал забирать на север. На американских торговых кораблях в честь праздника должно было состояться торжественное поднятие флага; в этой связи наглаженные, в чистых белых рубашках энсины с самого утра носились по кораблям как угорелые, готовя команды к построению. С мостика английского крейсера «Норфолк» просигналили на американский крейсер «Вишита»:

«Поздравляем с праздником. Соединенные Штаты — единственное в мире государство, которое точно знает день своего рождения».

Капитан Х.У. Хилл с «Вишиты» ответил:

«Благодарю вас. Полагаю, что Англия в этой связи должна отмечать День матери».

Контр-адмирал Гамильтон отправил с борта своего флагманского крейсера «Лондон» более официальное поздравление на американские крейсера и эсминцы своей эскадры.

«По случаю Вашего великого праздника мне следовало бы предоставить вашим людям свободный день. Однако у войны свои законы, и враг все еще нам угрожает. Поэтому я скажу только, что для нас большая честь находиться с вами в составе одной эскадры. Желаю сегодня всем нам удачной охоты».

Это было приветствие вполне в духе Королевского Военно-морского флота. Не следует забывать, что и англичане, и американцы считали, что в этот день им придется столкнуться в открытом бою с надводными кораблями германского флота. Капитан Хилл с крейсера «Вишита» ответил в той же приподнятой манере:

«Для нас также большая честь находиться в этот день с вами, ибо мы защищаем идеалы, которые 4 июля были провозглашены базовыми ценностями нашего государства». Празднование Дня независимости, напомнил Хилл Гамильтону, всегда сопровождается салютами и фейерверками. «Надеюсь, — просемафорили с „Вишиты“, — сегодняшний день нас в этом смысле не разочарует…»

Глава 4. РАСЧЕТЫ И ПРОСЧЕТЫ

Суббота 4 июля — воскресенье 5 июля

Мои сердечные поздравления.

Лепестки добытого вами цветка

поражают своей красотой.

Адмирал Паунд командиру эсминца, который доставил ему книгу секретных военно-морских кодов с захваченной немецкой подводной лодки в мае 1941 года

1

Для германского морского командования делом первостепенной важности было выяснить дальнейшие намерения союзников, чтобы знать, когда выводить в море свой линейный флот. Адмирал Карлс обратился в штаб 5-й воздушной армии с тем, чтобы авиаторы увеличили количество разведывательных полетов над морем и исследовали подозрительные квадраты — те, где, по словам вылетавших ранее на разведку летчиков, были обнаружены крупные надводные корабли союзников. Карлс рассчитывал получить от летчиков новую информацию по интересовавшему его вопросу во время дополнительных вылетов в 5.00 и в 9.00 утра 4 июля¹. В середине утра 4 июля, однако, выяснилось, что воздушная разведка не смогла найти конвой; равным образом флот не получил никаких известий относительно замеченных ранее крупных военных кораблей противника — фактически, эскадры контр-адмирала Гамильтона. По этой причине германский линейный флот продолжал отстаиваться в Альтен-фьорде.

Конвой был обнаружен авиационной разведкой только около половины восьмого утра. По словам пилотов, он двигался на восток «пятью колоннами по семи кораблей в каждой» и обладал сильным эскортом из эсминцев и корветов.

Немцы удивлялись тому, что в составе эскорта находился какой-то «странный биплан». Это был «Валрус» с эскадры Гамильтона, который шел на буксире за одним из тральщиков конвоя. Адмирал Шмунд считал, что, пока немецкие линейные силы стоят на якоре, его субмарины должны использовать эту ситуацию к своему преимуществу. В 11.20 утра он обратился из Нарвика по радио ко всем подлодкам из своей «Стаи ледяных дьяволов»:

«В оперативной зоне нет ни одного нашего надводного корабля. Местонахождение тяжелых кораблей неприятельского флота в настоящее время неизвестно. Помните, это ваша цель номер один. Но пока они не появились в вашем квадрате, продолжайте следовать за конвоем»².

Нет сомнений, что крейсера из эскадры Гамильтона находились вблизи опасной зоны. Между тем в основе передвижений эскадры Гамильтона лежали инструкции Адмиралтейства недельной давности, требовавшие от крейсеров нахождения в скрытной по отношению к конвою позиции, а по достижении 25° восточной долготы отвернуть и следовать в западном направлении. До 25-го меридиана крейсерам оставалось идти совсем немного. Через двадцать минут после того, как Шмундт обозначил тяжелые корабли как цель номер один, Гамильтон решил, что наступила пора снова продемонстрировать свою эскадру немцам. Он изменил курс и пошел на сближение с конвоем. Не прошло и часа, как в небе над крейсерами снова завис немецкий самолет-разведчик.