Конвой PQ-17. Смертельная битва в Северной Атлантике

Сначала «Карлтон» в одиночестве добрался до Галифакса, что в Новой Скотии. Матросы видели прибитые волной к скалам металлические скелеты торпедированных при входе в порт немецкими подводными рейдерами кораблей. Одним из них был танкер «Галф». Его торчавший из воды ржавый остов был первой ужасной вехой на 6000-мильном пути в Россию. Неделю «Карлтон» простоял в Галифаксе на якоре, после чего отбыл в составе атлантического конвоя в Европу. Часть насчитывавшего шестьдесят пять судов каравана направлялась в Исландию, а часть — в английские порты.

20 мая «Карлтон» в составе конвоя PQ-16 отплыл в Мурманск²⁹. Немцы планировали нанести по этому конвою массированный удар с использованием всех имевшихся в их распоряжении сил, но из-за нехватки нефти вывести в море крупные корабли так и не смогли. У конвоя PQ-16 был большой эскорт — пять эсминцев, четыре корвета, четыре тральщика, один минный тральщик и судно противовоздушной обороны. На одном из кораблей серии КАМ [6] находилась катапульта с истребителем «си-харрикейн». Шли дни; скоро моряки обратили внимание на круживший у них над головами самолет. Только когда один из эсминцев открыл по нему огонь, американцы поняли, что это немецкий самолет-разведчик. Сбить самолет не удалось, и он, хотя и отдалился от конвоя, продолжал висеть в небе над его походным ордером. «Если это и есть война, — задавался вопросом в своем дневнике Акинс, — то я не понимаю, за что военные моряки получают свои медали».

6

КАМ — катапульт айркрафт мерчантмэн — транспорт, снабженный катапультой, выталкивавшей в воздух истребитель. Такой истребитель был рассчитан только на один полет. Когда у него кончалось горючее, он садился на воду и тонул.

Тремя днями позже, 25 мая, Акинс получил наконец ответ на вопрос, что такое война на море. Моряки с транспортов увидели приближавшиеся к конвою на малой высоте восемь торпедоносцев; одновременно у них над головой зависли двадцать пикирующих бомбардировщиков Ю-88. Один за другим «юнкерсы» стали заходить на корабли, сваливаясь в пике. Неизвестный самолет оказался в непосредственной близости от «Карлтона»; матросы с транспорта открыли по нему огонь из зенитных автоматов и выпустили в него не менее пятисот пуль, после чего он загорелся. Потом, правда, выяснилось, что они подбили собственный истребитель прикрытия «си-харрикейн», который вытолкнула в воздух катапульта с корабля серии КАМ.

Когда пробило «восемь склянок», Акинс отправился на нос к набитому взрывчаткой трюму № 1, чтобы посмотреть, как развивается сражение. Позже он записал в дневнике, что готов был отдать правую руку, чтобы оказаться как можно дальше и от этого трюма, и от самого «Карлтона», так как в эту минуту на транспорт начали падать бомбы. «На нас спикировал бомбардировщик Ю-87 и сбросил четыре бомбы. Одна из них поразила полубак; вторая взорвалась в районе трюма № 4. Третья и четвертая упали по обеим сторонам от кормы на расстоянии примерно пятидесяти футов. Они погрузились и взорвались уже под водой». Корабль тряхнуло от взрывов как «ореховую скорлупку». Потом Акинс услышал крик мастера (капитан торгового судна), призывавшего членов команды собраться у спасательных шлюпок. Акинс писал, что, спеша к шлюпкам, побил все рекорды скорости. Когда он добрался до секции со шлюпками, там все было как в тумане от вырывавшегося из пробитых паропроводов пара. По некотором размышлении капитан «Карлтона» норвежец Хансен с оставлением судна решил повременить и попросил у главного инженера выяснить, какие повреждения нанесли судну бомбы. «Главный инженер особого желания лезть в машинное отделение не выразил; вообще, у него был такой вид, что, казалось, на состояние судна ему наплевать. Тогда капитан Хансен попросил облазать судно и определить тяжесть повреждений меня. Я согласился, но сказал, что я — простой матрос и осмыслить характер нанесенных кораблю повреждений не в состоянии».

Наконец два матроса — Акинс и один смазчик, которому так и не суждено было пережить поход каравана PQ-17, полезли в машинное отделение. Потом, поднявшись на палубу, они доложили, что практически все паропроводы повреждены. Тогда капитан послал Акинса и боцмана на самое дно судна — исследовать состояние гребного вала. «Мы, конечно, спустились в трюм, но особой радости по этому поводу не испытывали». Пока они проверяли шахту гребного вала, рядом с пароходом взорвались еще две бомбы с пикировщиков. Акинс потом рассказывал, что, когда они с боцманом рванули на палубу, он обставил боцмана на тридцать футов.

К потерявшему ход «Карлтону» подошли два британских эсминца охранения. Англичане выразили сожаление по поводу полученного ими распоряжения потопить пароход, но «Карлтон» задерживал эскорт, так что выбора у них не было. Капитан Хансен спросил у инженера, в состоянии ли он устранить повреждения на судне; инженер ответил, что если ему дадут два часа времени, то тогда, возможно, ему удастся восстановить ход. Хансен высказался против потопления судна и потребовал, чтобы с ним оставили корабли эскорта, так как конвой уже ушел далеко вперед. Командир эскорта предоставил ему тральщик «Нодерн Спрэй», который должен был отбуксировать его в Исландию. «В это время „черная банда“ (команда машинного отделения) стояла на палубе, отказываясь спускаться в машинное отделение без главного инженера. Капитан Хансен устроил им „разнос“, и они наконец спустились вниз, оставив главного инженера на палубе „следить за воздухом“.

Но на этом приключения „Карлтона“ не закончились. Американцы шли двенадцать часов на буксире у крохотного тральщика, не имея возможности даже попить вволю кофе, поскольку в цистерну с питьевой водой попало машинное масло. В это время из-за туч вынырнул самолет и спикировал на „Карлтон“. На тральщике по немецкому самолету открыли огонь из зенитных автоматов. „Карлтон“ тоже выпустил по немцу восемнадцать снарядов из своей четырехдюймовой пушки. Бомбардировщик начал пикировать слишком рано, и его бомбы до транспорта не долетели. Когда „юнкерс“, отбомбившись, взмыл вверх, „Карлтон“ обстрелял его из зенитных автоматов; потом американцы утверждали, что добились нескольких попаданий в этот бомбардировщик.

Когда возникла новая угроза, Акинс снова оказался на палубе. „Четвертый помощник объяснял нам, что надо делать в том или ином экстренном случае, как вдруг кто-то крикнул, что на горизонте показались корабли“. Американцы, понятное дело, заволновались. Им уже представлялось, что их окружает немецкий флот. Однако через некоторое время, когда с одного из кораблей поднялся самолет, они заметили у него на крыльях знакомые британские кокарды и вздохнули с облегчением. Как выяснилось, перед ними находился британский авианосец „Викториэс“, который сопровождал эскорт из трех эсминцев. С британских кораблей просигналили: „Поздравляем с возвращением в Исландию“.

Американский транспорт „доковылял“ до Исландии 30 мая; матросы сошли на берег в приятном предчувствии отдыха и „хорошей выпивки“. В Исландии, однако, никакой выпивкой крепче кофе разжиться было нельзя. Акинс выразил неудовлетворение тем обстоятельством, что корабль довольно быстро залатали и подготовили к новому рейсу. „Складывалось такое впечатление, что исландцы хотели побыстрее от нас избавиться. Боялись, должно быть, что наше корыто может затонуть прямо на рейде“. Потом, правда, настроение у американцев несколько улучшилось, так как ожидать отправки нового конвоя — PQ-17 — им пришлось довольно долго.

Пока „Карлтон“ находился на пути в Исландию, немцы продолжали атаковать караван PQ-16. До 30 мая немцы провели 245 бомбовых и торпедных рейдов на конвой, потопили еще пять кораблей и повредили три. Немцы считали, что потопили девять судов. Они полагали, что добиться подобного успеха им удалось за счет одновременных налетов с разных направлений пикирующих бомбардировщиков и шедших на малой высоте торпедоносцев. Подобная тактика, на их взгляд, создавала максимальные неудобства для корабельных средств ПВО³⁰.

К тому времени, как конвой PQ-17 вышел в море — а это произошло в конце июня, — немцам удалось сосредоточить на мысе Нордкап ударную воздушную группу из эскадрилий 5-й воздушной армии, которой командовал генерал-полковник Штумпф. В состав этой ударной авиагруппы входили 103 двухмоторных бомбардировщика „Юнкерс Ю-88“, 15 торпедоносцев „Хейнкель-115“ на поплавках, 30 пикирующих бомбардировщиков „Юнкерс-87“ и 74 разведывательных самолета разных классов, включая дальние 4-моторные разведчики „Фокке-Вульф-200“ „Кондор“, „Юнкерс-88“ и „Блом & Фосс-138“; все 42 торпедоносца типа „Хейнкель-111“ из 1-го штаффеля „Кампф Гешвадер“ 26 (1/КГ-26) были сосредоточены на аэродроме Бардуфосс; их экипажи прошли соответствующие тренировки. Таким образом, в распоряжении Штумпфа находилось около 264 боевых самолетов, готовых к нанесению удара³¹.