Конвой. Схватка без правил. Возвращение не предусмотрено. Ультиматум
Шрифт:
«А „шершней“ в потери я не занес, – укорил себя Зайл. – Вроде как и не люди они. А сражались ребята, как умели, и помогли нам здорово. Значит, потери – 66 машин».
Однако, как ни старался Зайл уравнять всех, он остро ощущал потерю лишь своих восемнадцати асов. Что же до «шершней», то они не были такими уж невосполнимыми – их готовили всего полгода, набирая из добровольцев, в которых не было недостатка.
Фермеры, рабочие заводов и даже владельцы мелких фирм – эти люди считали, что без них флот не справится. И поначалу, когда в могуществе вооруженных сил никто не сомневался, их просто ставили
– Эдди, у меня тяга падает, – сообщил Лео Кармен. – Нагнетатель поврежден.
– Понял, Лео, но теперь мы уже дома. Мой радар засек наше прикрытие...
– А у меня радар не работает.
– Ну и наплюй, я сам тебя наведу. – Зайл качнул плоскостями и неожиданно, справа от себя, заметил уцелевший штурмовик «браво» с номером «318» на борту.
– Эй, «браво» триста восемнадцатый! Ты как здесь оказался? – опешил лейтенант.
– Вы сказали уходить, сэр...
– Я не об этом – как тебе удалось выкарабкаться?
– Не знаю, сэр, – после небольшой паузы ответил пилот. – Я и сам не понял...
– Ладно, извини, приятель, – спохватился Зайл, поняв что задает идиотские вопросы. – Твоя база на «Тенерифе»?
– Нет, сэр, «Элерганз»...
Зайл хорошо помнил эту старую калошу, которая прежде была заправочным узлом, а позже была переоборудована в авианосец. Несмотря на модернизацию, это громоздкое судно еле шевелилось, и его редко использовали в операциях, где от авианосцев требовалась мобильность.
– Ты вот что, «триста восемнадцатый», на «Элерганз» сейчас не ходи. Это слишком далеко. Пойдешь с нами на «Гинсборро».
– Как скажете, сэр.
56
Большую часть времени, до момента возвращения истребителей, команды техников проводили в общих каютах личного состава.
Они пили жидкий кофе, курили сигареты военной поставки и старательно избегали разговоров об ушедших на задание пилотах.
Когда же прозвучал сигнал готовности, механики, скрывая волнение, стали быстро покидать комнаты отдыха, чтобы поскорее оказаться в галерее. До паркования истребителей оставалось еще не менее получаса, однако команды предпочитали занять места заранее.
Вооружившись гибкими лентами транспортерной подачи, он окружили пронумерованные створки ворот, надеясь, что сегодня беда минует их пилота и долгожданный истребитель поднимется из люка на монтажном столе.
Наконец дали прерывистый сигнал, который называли «третьим звонком». Он подавался, когда возвращавшиеся машины уже включали торможение, перед тем как юркнуть в открывшиеся ячейки и закрепиться на столах стыковочными узлами.
Молчавшие и до этого момента, механики теперь вообще, казалось, перестали дышать, вслушиваясь в первые звуки возвращения. С легким шелестом расходились входные створки, затем тонко свистели компрессоры, и, наконец, приходили в движение механизмы подачи столов.
Прошла секунда, другая, третья, и вот в галерее появился первый «вирнет». Он был в полном порядке, и его механики радостно загомонили, прилаживая к загрузочным узлам ленты транспортерной подачи. Тотчас внутрь машины потекли струи топлива, масла, покатились тускло поблескивающие ряды пушечных снарядов. А на передвижных коробах с колесиками
уже подвозили длинные ракеты.Наконец над кабиной поднялся колпак, и пилот устало сбросил с себя кислородную маску.
Уже практически вся галерея была наполнена механическими звуками приводов, лязгом стыковочных узлов и радостными криками механиков, дождавшихся своих пилотов. Несколько расчетов у закрытых люков были молчаливы, впрочем, терять машины и пилотов приходилось многим.
На поднявшемся столе бригадира Вито Континезе неожиданно оказался побитый «браво». Команда была в полной растерянности, пока с плоскости своего истребителя не спрыгнул лейтенант Зайл.
– Вито! – позвал он, подходя ближе, – Вито, Руди больше нет. Он погиб на моих глазах.
– Я понял, сэр, – кивнул механик. – Наша машина не вернулась, я понял. Но что это за дерьмо?! – Бригадир повернулся и указал на штурмовик со вспоротыми броневыми пластинами, которые торчали на корпусе словно взъерошенная шерсть.
– Обработайте этого парня, Вито. Он остался один из пятидесяти, понимаешь? Шел на таран, но ему не повезло...
И, хлопнув механика по плечу, лейтенант быстрыми шагом заспешил к лифту. Ему еще требовалось сделать доклад начальству.
Возле лифта Зайл остановился и, обернувшись еще раз, взглянул на стол с «браво». Механики уже суетились с подкидышем, как с родной машиной, и помогали двум санитарам извлечь пилота из кабины.
Даже отсюда лейтенант видел, что у парня совершенно белое лицо. И в этом не было ничего удивительного, ведь человек несколько раз шел на таран и прощался с жизнью, а значит, был уже наполовину мертв.
Лейтенант спустился на четвертый уровень и очутился на административной территории. Здесь находилось руководство всех служб авианосца – начиная с тыловой и кончая начальником летного обучения.
Зайл кивнул часовому и, не стучась, толкнул дверь с надписью «Планирование УБР».
– Привет, Эдди, – приветствовал его майор Сакеда и молча пододвинул полдюжины проекций объемной схемы.
Лейтенант взял маркер и отметил несколько точек.
– Вот здесь мы подошли к ним, а здесь завязали бой. Потом втянулись за ними вот сюда и потом начали уходить в этом направлении...
– Сигарету, сэр? – остановился возле Заиля специальный дежурный солдат, в обязанности которого входило готовить чай, кофе или подавать сигареты. Времени на передышку у пилотов было мало, а командирам еще приходилось делать доклад, поэтому им давали возможность выпить кофе прямо в комнате управления.
– Не надо сигарету, я же не курю.
– Гринберг тоже не курит, но выкурил три сигареты, пока сидел здесь, – заметил майор.
– Что, большие потери?
– Тридцать семь бортов. На урайский «джинликс» нарвались...
Зайл понимающе кивнул. «Джинликсом» называлась двухсоттонная трехступенчатая ракета с разделяющейся боеголовкой. Она применялась специально для поражения легких групповых целей и в случае правильного наведения могла принести много бед.
– А как у тебя?
– Восемнадцать, – ответил лейтенант и, спохватившись, добавил: – И сорок девять «браво»...
– Ну, с этими-то понятно, а вот наших жаль.
– Они совсем не умеют летать, сэр. Даже выполнять противоракетный маневр их не научили...