Копье Нептуна. Арабская весна. Первая и вторая книги
Шрифт:
Предупрежденные морские пехотинцы США выгнали на улицу «Хаммер», вооруженный пулеметом — на случай, если охраняющие посольство солдаты попытаются задержать микроавтобус. Но ничего такого не произошло — солдаты тупо посмотрели на еще одну американскую машину и отвернулись, «Шевроле» загнали на закрытую территорию, в гараж. Там их встречали несколько человек, в том числе и резидент ЦРУ в Пакистане Рифт Виденс.
Лейтенант Аллен пришел в себя, когда они уже въезжали в посольство, чувствовал он себя не лучше, но и не хуже, а это уже было достижение. Морские пехотинцы осторожно помогли
В медпункте посольства привычный ко многому, в том числе к огнестрельным ранениям и минно-взрывным травмам врач попросил его раздеться до пояса, начал внимательно осматривать лейтенанта. Изменил пульс, давление, опросил о состоянии, попросил повращать глазами. Под глазами лейтенанта наливались черным два синяка — верный признак сотрясения мозга.
— Сотрясение мозга — сказал враг стоящему рядом Уильямсу — довольно сильное. Парня лупили со всех сил. Остальные травмы на первый взгляд не представляют опасности, но я не могу нормально диагностировать состояние без рентгеновского аппарата. Так что моя рекомендация — больница и как можно скорее. Я напишу записку врачу.
— Исключено — отрезал Уильямс — он должен покинуть страну в течение следующих двенадцати часов. Ни про какую пакистанскую больницу не может быть и речи. Он перенесет перелет?
— Крайне нежелательно. Может быть ухудшение.
— Хотя бы до авианосца. Там целый госпиталь, черт бы все побрал, и не таких ставят на ноги.
— Если только до авианосца. В пределах пары часов.
— Хорошо — Уильямс вышел из комнаты, чтобы отдать распоряжения.
— Кто это вас так? — спросил врач лейтенанта, сидящего на кушетке.
— Познакомился с местными полицейскими — буркнул лейтенант — кажется, у меня крыша едет от обезболивающего. Ничего серьезного нет, док?
— Нужно сделать рентген, ваше состояние мне не особо нравится. В полиции работают профессионалы, могут быть затронуты внутренние органы. Так что — на авианосце не вздумайте сбегать из лазарета, это может быть очень серьезно.
— Спасибо, док.
Вернулся Уильямс.
— С вашего позволения, сэр, я забираю вашего пациента. Миллер, пошли.
Лейтенант Аллен отметил, что даже у себя в посольстве — пешаварский резидент придерживается правил конспирации и в присутствии врача назвал не его настоящую фамилию имя, а первую, пришедшую на ум.
Они прошли по этажам посольства, все носились как встрепанные, места не хватало и сидели чуть ли не на головах друг у друга. Как это часто и бывало в проблемных странах — большинство персонала посольства составляли не американцы. Это представители мелких стран типа Хорватии или Грузии, которые хотели заработать американское гражданство и ради этого готовы были подставлять себя под пули: все больше таких было и в армии. Ничего хорошего в этом — лейтенант не видел…
Крыло, где находилась резидентура ЦРУ, охраняли отдельно, морские пехотинцы, как и на улице вооруженные автоматами. Стальная дверь перекрывала коридор: при штурме она должна была дать
несколько минут, чтобы уничтожить документы. У Аллена с собой не было никаких документов, для того, чтобы урегулировать ситуацию — пришлось вызывать местного начальника станции, одного из немногих, кто имел право проводить по своему пропуску гостей. Боялись шахидов, попытки проникновения уже были, правда, про это по телевизору не говорили.Они зашли в комнату, сильно похожую на допросную, только не в пакистанском полицейском участке, а в американском. Перебросившись несколькими словами с Уильямсом, начальник станции Виденс оставил их одних.
Его непосредственный шеф — разлил по стаканам местную минералку, прошелся по комнате будто бы в раздумье.
— Сам то понял, как попал? — резко спросил он.
— Да, сэр.
— За гибель старшего агента по головке не погладят ни меня, ни тебя. Ты лицо прикомандированное, с тебя спроса меньше, основной спрос с меня. Но и тебе не поздоровиться — о карьере можешь забыть. Поэтому — давай с самого начала, четко и подробно. Надеюсь, эти пакистанцы не вышибли из тебя остатки мозгов.
Аллен начал рассказывать. Рассказывать то особо было и нечего: приняли объект, потом торчали и ждали его, потом вышел объект, поймал такси. Они вышли на связь с Лэнгли, с оперативным центром, они подключили спутник к операции по слежению, и визуального контакта с объектом не было, они вели его по указаниям со спутника. Потом — он привел их в Хаятабад, они услышали выстрелы и старший агент Даббер…
— Стоп, парень. Теперь по интересующим меня моментам. На связь с Лэнгли выходили ты или Даббер?
— Даббер, сэр.
— А зачем? Не такой уж и сложный объект.
— Не знаю, сэр. Может быть, мистер Даббер подумал, что ведя объект одной машиной легко засветиться? В конце концов, спутниковое время было нам его дали, разве не для этого создан центр слежения?
— Легче, парень. Я пока тебя ни в чем не обвиняю. Значит, спутник задействовал Даббер, так?
— Да, сэр.
— И потом он приказал тебе отрываться.
— Да, сэр, и мы свернули, как только спутник установил контакт.
— И дальше вы вели объект вне прямой видимости.
— Так точно, сэр.
— Получатся, могло быть так, что объект мог выпрыгнуть из машины и уйти от преследования, верно ведь?
— Да, сэр, но зачем ему это делать, если он видит, что слежки нет. А вот если бы он увидел что за ним идет пикап с двумя мужчинами — он вполне мог бы запаниковать и выпрыгнуть даже на ходу. И тогда все наблюдение полетело бы к чертям, он от нас вполне смог бы оторваться на улице, а нас бы просто могли растерзать. И кроме того, он нигде не останавливался?
— А на светофорах? А пробки?
Аллен почувствовал, что резидент прав.
— Да, сэр, верно.
— То есть ты допускаешь, что за то время, пока машина была вне зоны визуального контакта, в нее могли что-то передать, или наоборот, что-то забрать, верно?
Аллена начало это беспокоить, он не понимал, куда клонит Уильямс, но инстинктивно чувствовало, что это не к добру.
— Полагаю, что да, сэр.
— Когда вы въехали в Хаятабад, кто был за рулем? Даббер или вы?