Копия

Воодушевленный этими словами, Тэйри с улыбкой кивнул хозяину, взял вилку с ножом и, как обычно, стал наблюдать за Бонзи. Хозяин же, слегка придерживая кусок мяса вилкой, отрезал, выпустившую ленточку пара, нежно розовую дольку, обмакнул ее одним концом в горчичку, другим концом в алый соус, и аккуратно, чтобы не испачкать усы и бороду, вложил ее себе в рот. Затем, прикрыв глаза, начал очень медленно и самозабвенно перекатывать языком этот питательный лепесток от щеки к щеке. Казалось, мясной лепесток таял у него во рту, ибо минула минута и Бонзи слегка сложив губы сердечком, словно поцеловав этот прекрасный мир, отправил размякшие мясные волокна в свой желудок. Затем, будто пробудившись от прекрасного сна, приподнял нож и вилку в намерении выбрать следующий лакомый кусочек. Глаза Бонзи были полузакрыты, но, между тем, он внимательно наблюдал за действиями своего визави.

Тэйри попытался в точности повторить все движения хозяина. Конечно же, получилось неуклюже, но, тем не менее, он испытал не меньшее наслаждение. Бонзи видел, что у парня не все получается, но он видел, что парень очень старается. И, именно, это нравилось Бонзи! Он подумал о глупости тех людей, к которым Тэйри пытался наняться в работники. Ведь они отвергали его только потому, что паренек искренне признавался в отсутствии навыков. Они, видимо, не могут понять, что для приобретения навыков в каком-либо деле, необходимо хотя бы попробовать себя в этом деле! Перед ними по сути была мягкая глина, из которой можно вылепить все что угодно, но они либо по недоумию, либо по ленивости этим не воспользовались. Да, в сущности, все людские невзгоды происходят либо по недоумию, либо по ленивости.

Дрова, которые Тэйри добавил в мангал, огонь пожирал быстрее, чем хозяин и его гость поедали мясо. Поэтому Бонзи прервал трапезу, достал из кибитки небольшой медный котелок, дно которого было заполнено сушеными листочками камелии, прицветниками розеллы, и еще какими-то душистыми травами. Бонзи залил в котелок воды из ведра и поставил прямо в догорающие дрова. Затем снова уселся и продолжил наслаждаться жареным мясом. Бонзи заметил, что пока он готовил чайный раствор, Тэйри также прервал трапезу и не прикасался к еде до тех пор, пока хозяин снова не уселся и продолжил кушанье. Это тоже очень понравилось Бонзи.

И вот, когда, наконец, с мясом было покончено, Бонзи торжественно объявил, что они совсем скоро будут пить чай! Пиала, которая еще совсем недавно была заполнена медом, оказалась наполовину пустой, и Бонзи высыпал в нее оставшийся миндаль и оливки, и перемешал все маленькой ложечкой. Над котелком стал подниматься легкий пар и Бонзи достал из корзины два, обернутых толстой бумагой, предмета. Это были пиалы для чая. Бонзи поставил одну пиалу перед Тэйри, а другую возле себя. Затем он достал из корзины рукавичку из толстой ткани, и, подойдя к мангалу, извлек из него котелок, наполненный бурлящей жидкостью.

Чайный аромат, разнесшийся по лугу, был настолько пленительным, что даже лошади перестали лакомиться травами, подняли головы и поглядывали в сторону кибитки. Бонзи отлил из котелка немного душистого отвара в неполное ведро и позвал лошадей. Жеребца звали Крапи, а кобылицу Суффи. Они легкими прыжками за несколько секунд оказались возле кибитки. Суффи с некоторой подозрительностью покосилась на Тэйри. Бонзи поставил перед ней ведро и ласково погладил гриву на шее, когда та наклонилась к ведру. При этом Крапи спокойно стоял чуть позади своей подруги и так же косился на Тэйри. Бонзи объяснил, что ему удалось приучить лошадей к чаепитиям, хотя поначалу они предпочитали только чистую воду. Через минуту Суффи подняла голову и отступила в сторону, предоставляя ведро своему спутнику. Бонзи подлил в ведро еще немного чайной заварки и дополнил его водой из полного ведра. Пока Крапи пил, Бонзи достал из корзины бумажный пакет и вручил его Тэйри. Пакет был полон сушеных яблок и груш, юноша встал, и, немного неуверенно, подошел к Суффи. Та напрягла шею и предупредительно издала фыркающие звуки. Тэйри еще больше растерялся, но, затем, достал из пакета горсть сухофруктов и протянул руку ко рту Суффи. В ответ, она еще сильнее напрягла шею. Юноша, непроизвольно, стал рассказывать о мерине, который жил у них на хуторе еще до его рождения, и которого он, к своему стыду, продал на базаре, чтобы купить себе продуктов. Воспоминания опять нахлынули на Тэйри, и его глаза заволокли слезы. Но его пальцы почувствовали теплое и нежное прикосновение губ Суффи, которая за доли секунды опустошила его ладонь. Тэйри поморгал и с радостью увидел, что Суффи с удовольствием пережевывает сушеные плоды. Паренек настолько воодушевился, что несколько раз с нежностью произнес имя кобылицы, и стал говорить, что он еще никогда не видел таких красивых лошадок. В очередной раз наполняя пригоршню, Тэйри позвал Крапи, который уже напился и перебирая ногами подошел к юноше за угощением.

Вскоре пакет опустел, и Тэйри оглянулся. Бонзи сидел с довольной физиономией и умилительно наблюдал за тем, как паренек обращается с лошадками. Увидев, что лакомство в пакете закончилось, хозяин издал какой-то гортанный звук, услышав который Крапи и Суффи наперегонки побежали в середину луга. А Тэйри вернулся на свое место, где его пиала была уже наполнена чудесным напитком. Бонзи ложечкой зачерпнул медовую смесь и переложил ее себе на язык, затем, взял пиалу и, сдув с поверхности чая клубы пара, отхлебнул добрый глоток упоительного отвара. Тэйри, как уже повелось, сделал тоже самое. Когда горячая жидкость растеклась по его телу. Тэйри глубоко вдохнул и почти простонал от наслаждения. Вкус чая был настолько обворожительным, что юноше показалось, будто бы он вкусил нечто необычайное и, даже, волшебное! Он сделал еще несколько глотков, и ему стало казаться, а потом и не только казаться, он реально ощутил себя частичкой прекрасного и благодатного мира, в котором каждая сущность гармонично связана с другими сущностями, взаимно дополняя и подкрепляя их. Вокруг порхали бабочки, жужжали шмели, стрекотали кузнечики. Прекрасные кони затеяли какую-то забавную игру, и их ржание, словно веселый смех доносилось из глубины луга, лаская слух. Тэйри почувствовал, будто он еще совсем маленький, настолько маленький, что живая матушка поет ему песенку, качая его в колыбели. Это было так приятно, что Тэйри не хотел, чтобы это когда-либо закончилось. Он понял, что он теперь живет в какой-то маленькой, но очень уютной хижине, крыша которой сделана из настоящего аметиста, а рядом с домом гуляют красивые лошадки, которые умеют говорить. Но почему же хижина качается? Наверное, она подвешена на толстой ветви старого дуба, а раскачивает ее огромный медведь. Он тоже умеет разговаривать и, к тому же, очень добрый! Наверное, он хочет поиграть с Тэйри, поэтому он его зовет.

Тэйри открыл глаза, и понял, что он едет в кибитке, а Бонзи зовет его, чтобы тот сел с ним рядом. Когда Тэйри уселся и протер глаза, Бонзи показал рукой на холм, который возвышался прямо по ходу движения кибитки. Тэйри взглянул на холм и подумал, что, он, наверное, все еще спит, потому что на холме возвышалось огромное количество домов, каждый из которых был больше, чем дом старосты из Кугаро. Бонзи пояснил, что это и есть город Сарамант, а слева, у подножья холма широко разлилась река Шобука. Эта река брала свое начало вблизи села Штойсо, где иногда бывал Тэйри с родителями, но там Шобука протекала словно небольшой ручеек, который, с разбегу можно было перепрыгнуть. Теперь же, Тэйри видел перед собой широкую водную ленту, спокойно и размеренно несущую свои воды между двух холмов, на одном из которых стоял город Сарамант, а на другом расположилось небольшое село, окаймленное густым лесом. В общем, вид был просто сказочный!

Между тем, кибитка подъехала к городским воротам, по обеим сторонам которых сидели два стражника держа на коленях тяжелые алебарды. Бонзи пожелал им легкой службы, а стражники в ответ лениво кивнули. Прямо за воротами, как и в селе Кугаро, стояла харчевня, которая была раза в три больше сельской, и, хотя, был обычный рабочий день и солнце едва переходило к закату, во дворике уже сидели несколько человек, двое из которых играли в нарды, а остальные пили чай. Дальше, Тэйри, с удивлением, увидел множество людей, которые сновали в разных направлениях. И конечно же, юноша едва успевал вертеть головой, чтобы разглядывать различные постройки и дома, которые в большинстве своем были двухэтажными.

Когда лошади немного сбавили скорость, Тэйри понял, что они подъезжают к дому Бонзи. Юноша попытался угадать, который, из впереди расположенных домов, принадлежит Бонзи. Все дома были большими и, даже казались для Тэйри дворцами. Но едва увидев дом из темно серого камня с белоснежной балюстрадой. обрамляющей второй этаж, и увенчанный тремя лиловыми куполами, Тэйри уже не сомневался, что это и есть дом Бонзи.

Лошади остановились у кованых ворот, причем Крапи негромко заржал. Бонзи велел Тэйри оставаться на месте, а сам спрыгнул и открыл ворота. Повозка въехала во дворик, и в это время на крыльцо вышла стройная женщина, одетая в длинное платье светло голубого цвета. Белый кружевной платок оставлял открытым только лицо, которое было приветливым и симпатичным. Тэйри подумал, что это возможно и есть та самая домохозяйка, которая, каким-то искусным образом, умеет удалять косточки из оливок не разрезая саму ягоду.

Она лишь едва взглянула на Тэйри, но приветливое выражение ее лица нисколько не изменилось. Так что Тэйри не мог понять, понравилось ли ей его появление или нет. Бонзи протянул руку, помогая Тэйри сойти. Когда Тэйри оказался на земле, Бонзи взял его за руку и представил женщине, сказав, что он, совершенно случайно, встретил в одной деревне своего дальнего племянника. Тэйри изумленно уставился на Бонзи. А тот озорно подмигнул своему гостю. Потом он взял за руку свою домохозяйку и сказал, что она тоже его дальняя племянница, которую он, также, совершенно случайно, нашел в другой деревне, несколькими годами ранее. Тэйри вежливо кивнул женщине и назвал свое имя. Женщина ответила ему тем же жестом и сообщила, что ее зовут Ануки. Бонзи же посмотрел на Ануки, потом на Тэйри, и, увидев благожелательность на их лицах, с довольной улыбкой повел лошадей в конюшню, которая находилась в левом крыле здания. Там же находилась и колясочная. Бонзи разгрузил кибитку и откатил ее в колясочную, а Ануки махнув рукой пригласила Тэйри задать лошадям корм.

Обеспечив лошадей пищей и питьем, Ануки и Тэйри вышли во двор. Парень с нескрываемым любопытством огляделся. Он увидел изящную шестиугольную беседку с резными столбиками, соединяющимися вверху небольшими дугами, образующими таким образом круговую аркаду, которая завершалась высоким куполом, такого же лилового цвета, как и купола на здании.

Юноша застыл от изумления. А Ануки показала жестом, что он может войти. Тэйри оглянулся, ища глазами хозяина, но его в тот момент во дворе не было. Юноша кивнул головой и зашел в беседку. Там он увидел пять ажурных скамеек, стоящих у каждой стенки, а посередине находился, как он сначала подумал, невысокий круглый колодец, сложенный из такого же темно серого камня, как и сам дом. Однако, Тэйри не увидел поблизости рычага с ведром для зачерпывания воды. Тогда он решил заглянуть в этот колодец, и увидел внутри нечто похожее на большой медный таз, из самой середины которого торчал небольшой медный столбик, напоминающий скалку для раскатывания теста с круглым набалдашником сверху. На дне этого таза, почти вплотную с тем местом, куда был воткнут этот медный столбик, по обеим сторонам, виднелись еще два таких же кругляша. Тэйри достаточно долго разглядывал этот таз и этот столбик, пытаясь понять его назначение, но ничего вразумительного ему в голову так и не пришло. Позади себя он услышал звонкий приятный смех. Юноша почти мгновенно выпрямился и повернулся. В арке, которая служила входом в беседку стояла Ануки с ведром в руках и улыбалась. Ее улыбка делала ее еще милее и приветливее, и Тэйри поймал себя на мысли, что еще никогда не видел таких красивых женщин.