Корабль идет дальше

На палубе меня встречает мой друг, капитан «Свободного», Алексей Анисимович Башко и ведет к себе в каюту. Он угощает меня отличным кофе и замечательными сдобными булочками. Ими славится на весь караван повариха «Свободного». Алексей рассказывает мне забавную историю, случившуюся утром:

— Я первый заметил, что «Менделеев» входит в бухту. Посмотрел в бинокль и побежал сообщить Бате. Такое событие! Он все время плакался, что у него «Менделеев» отстал. Говорю: «Федор Васильевич, «Менделеев» пришел!» А он на меня так презрительно поглядел и отвечает: «Ну, чего болтать, чего болтать… Еще капитан дальнего плавания! Соображать надо. «Менделееву» не меньше пяти суток сюда топать. Эх, моряки, моряки…» Помните этот его обычный тон, когда он знает, что прав, а собеседник ошибается? Ну вот. Я ему: «Давайте выйдем, сами посмотрите». — «Может, поспорим? — говорит Батя с этаким превосходством. — На бутылку «КВ». — «Согласен», — говорю я, и мы выходим на палубу. Вы уже к водяному пирсу швартовались. Батя схватил бинокль и смотрит. Долго рассматривал, потом сунул мне бинокль. «Это, — говорит, — не наш «Менделеев». Однофамилец. Так что гони коньяк. Проиграл». И такой довольный пошел в каюту. Твердо был уверен, что это другое судно. Теперь вы ему сюрприз преподнесли. Надо будет с него «КВ» потребовать. А в самом деле, как это вы пришли так быстро?

Я и ему не открываю секрет вашего появления. Действительно, сразу догадаться трудно. Алексей Анисимович неторопливо рассказывает мне о том, как прошли они, о всех смешных и аварийных происшествиях в пути. Я люблю этого спокойного, даже немного флегматичного капитана. Рыжеволосый, светлоглазый, добродушный, он всегда ровен, приветлив, а в море решителен и разумно осторожен. Мне приходилось наблюдать его за работой. Недаром начальник экспедиции часто выбирает его судно и делает флагманским.

С удовольствием слушаю его рассказы. Время приближается к двенадцати. Надо идти к себе. Наверное, воду уже кончают принимать и ждут от капитана новостей. Прощаюсь с Алексеем и возвращаюсь на «Менделеев». Новые заботы наполняют голову. Опять уголь, вода, продовольствие, походные ордера, девиация компасов… Но практически рейс уже закончен. Все, что лежит впереди, уже не очень беспокоит.

Встреча

Позади остался переход Северным Морским путем на «Менделееве». Шел октябрь. Рейс утомил меня. Поэтому я был доволен, когда, убедившись, что моя команда перегонщиков устроена в поезде Владивосток — Москва, очутился в вагоне.

Теперь наступило время полного отдыха. Нет связи ни с берегом, ни с морем. На восемь дней ты как бы выключен из обычной жизни. Ни забот, ни хлопот. Ничего не надо делать, никто от тебя ничего не ждет и не может потребовать. У тебя много времени для раздумий, чтения книг и сна.

Я стоял в коридоре, курил, смотрел в окно. Вагон покачивало. С освещенных станций поезд надолго врывался в темноту, иногда, очень редко, мелькали далекие огоньки. За окном угадывался лес. Ритмичный стук колес действовал успокаивающе, клонило в сон.

В соседнем купе шумели. Его занимали военные моряки. Видимо, они испытывали такое же чувство отрешенности от мира, как и я. С грохотом откатилась дверь, и в коридор вышел не старый, но уже округлившийся капитан-лейтенант. Взглянув на мои нашивки, он закричал:

— Капитан, заходи к нам в каюту! Чего ты тут стоишь один? У нас отличный «конь» и удивительная кетовая икра-малосол. Ты такую никогда не ел. Заходи!

Я не мог отказаться от столь радушного приглашения. В купе сидели еще два моряка. Один худенький, большеглазый, с длинным носом. У него на погонах тускло поблескивали чуть позеленевшие звездочки старшего лейтенанта. Второй — молодой красивый парень. О таких лицах пишут в анкетах, заполняющихся на визу, — «особых примет не имеет». Он был в чине младшего лейтенанта. На столе беспорядочно стояла закуска и бутылка коньяку.

— Вот, прошу любить и жаловать. Сосед по купе. Любитель кетовой икры, — представил меня капитан-лейтенант. — Садитесь, пожалуйста.

Моряки встали, пожали мне руку и невнятно проговорили свои фамилии. Капитан-лейтенант налил мне большую рюмку коньяку.

— За тех, кто в море! — поднял он тост. Мы звонко чокнулись. Тост был традиционен и любим моряками. Да и не только моряками.

— Ешьте икру, — любезно сказал старший лейтенант, подвигая мне стеклянную банку.

Завязался оживленный разговор о море, кораблях, общих знакомых и, как следовало ожидать, вскоре перешел на преимущества военного флота перед торговым. Шла та остроумная и легкая «морская подначка», которая всегда возникает, когда встречаются в дружеской компании военные и торговые моряки, хотя торговый флот прочно завоевал себе славу верного и героического помощника военного флота.

Капитан-лейтенант и младший лейтенант весело «клевали» меня, представителя «торгашей», обвиняя в отсталости.

— Да чего там говорить, — гремел капитан-лейтенант, — сознайтесь честно. Вся самая новая техника у нас, а на ваших судах то, что мы давным-давно сняли с вооружения. Скажите, что это не так?

— А выучка дисциплина, вид? — поддержал его молодой моряк. — У нас команда выходит на берег. Молодцы — один к одному. А ваши — брюки-дудочки, какие-то дикие рубашки, ботинки всех цветов радуги. Оперетка!

— На то мы и торговый флот, — защищался я. — Мы и с магнитным компасом отлично плавали по всему земному шару и приходили туда, куда надо. А теперь с тем, что получили от вас, вообще считаем судовождение делом пустяковым.

Шутили и спорили мы долго и, конечно, друг другу ничего не доказали. Старший лейтенант участия в споре не принимал. Он сидел в углу, задумчиво вертел рюмку в руках, и казалось, совсем нас не слушал. Посидев еще с полчаса, поблагодарив хозяев за угощение, я снова вышел в коридор. Моряки стали укладываться спать.

Старший лейтенант вышел за мной.

— Вы уж не сердитесь на них, — сказал он, смущенно улыбаясь. — Пригласили в гости и начали подкалывать. Нехорошо даже в шутку. Гость — лицо неприкосновенное.

— Да ну что вы! Я и не подумал обидеться. Удары наносились взаимно.

Мы помолчали.

— Значит, вы в отпуск? — задумчиво спросил старший лейтенант. — А я демобилизуюсь. Совсем. Отслужил.

— И куда же теперь?

— Вот не знаю. Не хочется расставаться с морем. Но в загранплавание не возьмут. К рыбникам подамся. Как вы думаете?

— Отчего же. Для начала можно. Вообще работа тяжелая.

— Я работы не боюсь. Важно, чтобы она меня заинтересовала. А может быть, в вашу организацию? На перегон судов. Вам нравится?

— Как вам сказать? Пожалуй, нравится. Я уже четыре года занимаюсь этим делом. Плохо, что зима свободная. Перегоны бывают только летом. Правда, меня такое положение устраивает. Я вот книжку написал для ребят за эти пустые зимы. Должна скоро выйти. Очень волнуюсь.

— Книжку? — старший лейтенант восхищенно посмотрел на меня. — Так ведь это же здорово! Моряк-писатель. Редкий случай.

— Ну, какой там писатель…

— О чем же ваша книга?

— Про мальчишку, который хотел стать моряком…