Корабль мечты

– Коснитесь амулета, господин, чтобы я исцелился от болезни, – взмолился он.

Капитан с силой пнул старика под зад.

– Проклятый дурак, – раздраженно прорычал он.

Затем он повернулся к Ицхаку, пытаясь замять инцидент.

– Вам пора…

– Прошу, капитан. Это не займет много времени, – улыбнулся Ицхак.

Склонившись к старику, он увидел кровоточащие десны и ранки на шее.

– Ты все еще веришь в амулет Калонима? – несколько озадаченно спросил мошенник.

– Ну конечно, господин, – ответил старик.

– Ну хорошо, – вздохнул Ицхак, с тоской вспоминая старые добрые деньки, когда каждый моряк в Италии верил в амулет Калонима и готов был заплатить три серебряных монеты за право носить этот мешочек на шее.

– Коснитесь амулета, милостивый господин, – повторил старик.

Моряки принялись нетерпеливо подталкивать друг друга, но никто ничего не сказал.

Ицхак Калоним ди Негропонте протянул руку к амулету, который много лет назад сделал его богачом. Из-за железной пластины мешочек казался тяжелым, но на самом деле это был всего лишь кожаный кошель с полевыми травами, росшими за его домом. Эти травы всего за пару монет зашивала в кошель одна старушка. Та добрая женщина уже умерла.

Закрыв глаза, Ицхак пробормотал:

– Во имя святой, чье имя утеряно в веках, силою крови моей, той самой, что текла в жилах моего предка-чудотворца, врачевателя Калонима, я возвращаю сему амулету его целебную силу.

Закрыв глаза, Ицхак отпустил амулет и положил обе ладони на голову моряка.

– Прими мою браха [2] , – торжественно произнес он. – Теперь ты благословлен и спасен.

Ицхак повернулся к дочери, и по его лицу скользнула улыбка – немного смущенная и в то же время заговорщицкая, ведь Юдифь знала его тайну.

2

Браха – традиционное благословение в иудаизме.

Надев заплечную сумку – девушка сама сшила ее из пестрого персидского килима, – Юдифь до колен приподняла юбку, чем привлекла внимание всей команды к своим стройным ножкам, спустилась вниз по веревочной лестнице, болтавшейся на боковой стороне галеры, и ловко спрыгнула в шлюпку. Ее отец еще раз попрощался с капитаном и последовал за ней.

– Приготовились… И раз! И два! – крикнул рулевой, и гребцы одновременно спустили весла в воду.

Вначале шлюпка плыла медленно, скрипели уключины, но вскоре она понеслась по морю навстречу мерным водам реки.

Юдифь оглянулась на галеру и увидела, как капитан и команда набросились на набитые ценными вещами сундуки. Она взволнованно повернулась к отцу.

– Я знаю, малыш. Саранча налетела на свою добычу, – тихо прошептал Ицхак, чтобы его не слышали гребцы.

– Но как же наши вещи? – обеспокоенно спросила она.

Отец осторожно коснулся ладонями ее лица и повернул ее голову так, чтобы девочка смотрела в сторону реки, а затем обнял ее.

– Гляди вперед, – сказал он.

Юдифь не сразу поняла его. Она чувствовала, как от ярости у нее сдавило грудь, и отчаянно мотнула головой, точно пытаясь воспротивиться несправедливости.

– Они же воры, отец! – горячо зашептала она.

– Да, милая, – спокойно ответил Ицхак.

Юдифь попыталась высвободиться из объятий своего отца.

– Как ты можешь мириться с этим? – прошипела она.

Ицхак силой удержал ее.

– Прекрати! – осадил он дочь.

– Но папа…

– Прекрати, говорю тебе!

Он заглянул Юдифь в глаза. Они были черны, словно ночь.

Девочка опять попыталась вырваться, но отец держал ее так сильно, что ей было больно.

Тем временем шлюпка зашла в устье реки По, скользнув по волне в том месте, где в соленые воды впадали пресные.

Впереди раскинулась величественная река, манящая и таинственная, как будущее.

Берега реки, заболоченные, поросшие камышом, были неровными – выбраться здесь из воды было трудно. Когда лодка подплыла поближе к суше, мимо пролетела птица с длинной тонкой шеей. В устье стояла плоская лодка с несколькими худыми рыбаками. За лодкой тянулись сети. За зарослями камыша едва виднелась рыбацкая лачуга, грубо сколоченная из бревен и крытая камышом и соломой.

Солнце быстро катилось к горизонту, заливая все вокруг багряными лучами. Над рекой поднимался туман, но из-за холода он стелился над водой, не затягивая берега мутной пеленой.

И только тогда, оглянувшись на галеру, Ицхак равнодушно сказал:

– Цепи и замки сделали свое дело. Мне удалось обвести этих дураков вокруг пальца.

Юдифь почувствовала, как хватка отца ослабела. Оглянувшись, она увидела, как капитан – в сумерках он казался всего лишь черной точкой – отчаянно размахивает руками, пытаясь привлечь внимание гребцов и рулевого. Вскоре рядом с капитаном принялись махать руками и другие моряки. В этот миг галера напоминала диковинное многорукое чудовище. Наверное, все матросы что-то кричали, но корабль был слишком далеко, и ветер не доносил их крики.

Юдифь изумленно воззрилась на отца.

– Мне жаль, что пришлось оставить этим глупым пиратам три таких красивых сундука. – Он вздохнул. – И столько прекрасных булыжников с нашего чудесного острова…

– Булыжников?

– А ты что думала? Что в этих сундуках серебро и золото? – Замолчав, Ицхак опять приобнял дочь.

Юдифь взглянула на профиль своего отца – благородный точеный нос с горбинкой, покатый подбородок с острой бородкой. Мир Ицхака Калонима ди Негропонте был намного сложнее, чем она думала. Сильной, теплой руки отца на ее плече было достаточно, чтобы девочка успокоилась. Пускай она и узнала, что ее отец – шарлатан и мошенник.

Девушка нахмурилась, ее густые, черные как смоль брови сошлись на переносице. Склонив голову, девушка уперлась лбом в плечо отца. Ее старая жизнь была в прошлом, теперь начиналась новая. С новыми правилами.

– Булыжники, ну надо же… – тихонько рассмеялась она.

Глава 4

Их высадили на узкие, колыхающиеся на воде сходни. Рулевой махнул рукой на северо-восток.

– Венеция. Город, – на ломаном итальянском произнес он.

Матросы вновь взялись за весла.

– Дорога. Две мили. Таверна «У медведя». Желтая шапка! Евреи! – Рулевой похлопал себя по голове.

Ицхак и Юдифь остановились на сходнях, глядя, как шлюпка уплывает в туман.

Они остались одни. Одни в этом мире.

Ицхак махнул рукой на северо-восток.

– Венеция. Город, – подражая акценту рулевого, сказал он.

Юдифь неуверенно улыбнулась.

– Рибоно шель олам [3] , Владыка мира, защитит нас. Не волнуйся.

Юдифь точно таким жестом вытянула руку в сторону северо-востока.

3

Рибоно шель олам – одно из имен Творца в иудаизме, традиционно используется в молитвах.