Корабль поколений

Михаил нахмурился. Он понимал, что его супруга права, но все еще надеялся на перемены.

— Хорошо, — сказал Самсонов, — предлагаю компромиссный вариант: ждем еще пару месяцев. Если ничего не изменится, я поговорю с командиром. Возможно, нам действительно пора передать судьбу миссии следующим поколениям.

Глава 71

2613 год, межзвездное пространство,

расстояние от Солнца 1235 а. е. (примерно 0.02 св. года),

борт звездолета «Красная стрела»,

с момента старта прошло 2 года и 5 дней

Константин и Михаил стояли на капитанском мостике и задумчиво глядели на экран внешнего обзора. Солнце все еще было самой яркой звездой, а Проксиома Центавра еще была даже не видна.

— Так значит, ты хочешь подать заявку на рождение ребенка, так? — переспросил командир.

— Да. Ульяна настаивает.

— Ты же понимаешь, что я пока не могу это разрешить? Количество мест на звездолете ограничено.

— Понимаю. Именно поэтому я хотел с тобой сначала поговорить. Я так полагаю, что ускорение не будет увеличиваться?

— Скорее всего, нет. Хотя… возможно, будут кратковременные эксперименты с увеличением тяги двигателей. Может случиться и так, что мы долетим при жизни. Так что, приходи со своей заявкой через… пару лет.

— Хорошо, понял тебя.

Глава 72

2613 год, межзвездное пространство,

расстояние от Солнца 1447 а. е. (примерно 0.023 св. года),

борт звездолета «Красная стрела»,

с момента старта прошло 2 года и 3 месяца

— У меня противоречивые данные, — доложила Эрика, — состояние здоровья экипажа, физическое состояние, у меня тревоги не вызывает. А вот что касается психического состояния… участились жалобы на ночные кошмары и панические атаки. Мы, конечно, справляемся, оперативно лечим. Но нестабильность нарастает. А еще многие жалуются на скуку. Требуют больше праздников, веселья, виртуальной реальности.

— Иж ты, требуют, — ехидно проговорил командир, — веселье им подавай, как будто это круизный лайнер какой…

Константин задумчиво забарабанил пяльцами по подлокотнику кресла. Сотрудники выжидательно смотрели на него.

— Так, Лю Минсюань, что скажешь? Ты как себя чувствуешь после того, как тебе разрешили вернуться к выполнению должностных обязанностей?

— Отлично, товарищ командир. Я рад, что наконец-то снова полезен. Я обследовал реактор, квантовый компьютер. Нареканий нет. Полагаю, вполне можно было бы увеличить ускорение, если бы…

Он многозначительно посмотрел на Эрику. И продолжил:

— Новых флуктуаций в показаниях приборов не обнаружено. Полагаю, это означает, что мы больше не сталкиваемся с частицами темной материи.

Лю Минсюань посмотрел на профессора Лебермана.

— Я бы не был так категоричен, — сказал тот, — не факт, что это было именно воздействие темной материи. Кроме того, не исключено что бывает… много разновидностей темной материи и каждая из них… по-разному воздействует на приборы, на людей… на реактор. Кроме того, если мы не сталкиваемся с темной материей сейчас, это не значит, что мы не столкнемся с ней в будущем. Так что, я тоже против того, чтобы увеличить ускорение. Я бы сказал, что вообще имеет смысл выключить маршевые двигатели.

— В таком случае, — заключил командир, — я продлеваю прежний режим еще полгода. Но если вдруг случится что-то из ряда вон выходящее… мы немедленно глушим двигатели.

Глава 73

2614 год, межзвездное пространство,

расстояние от Солнца 1674 а. е. (примерно 0.027 св. года),

борт звездолета «Красная стрела»,

с момента старта прошло 2 года и 6 месяцев

Климов Ярослав Петрович, по профессии системный историк, сам не понимал, как он попал на этот звездолет. Зачем-то его выбрал искусственный интеллект, чему Ярослав очень сильно удивился.

— Я же старый! — возмутился он, — я не доживу до конца полета, даже если все пойдет в штатном режиме.

— Не стоит так себя недооценивать. Во-первых, перед полетом вы пройдете процедуру омоложения. Во-вторых, на звездолете хорошая медицина. Ну, и в- третьих, вы пригодитесь на корабле в любом случае, — ответила ему девушка-бот по имени Лин.

— Зачем?

— В качестве наставника для молодежи.

И вот сейчас, Ярослав сидел в своей каюте, созерцая звездное небо на обзорном экране. Он летел один, без пары. Видимо, это так и было задумано, что он умрет здесь, в космосе, но потомства не оставит, если не считать множество идей, которые он подал другим членам экипажа.

Климов раз за разом вспоминал, как он осторожно подкрадывался к работающими за мониторами, украдкой наблюдая за ними. Иногда он заговаривал с людьми, обсуждал, над чем они работали или что читали в библиотеке. Вот и все. Только к этому сводилась его роль на корабле.

Сначала Ярослав думал, что занимается какой-то ерундой, просто мается от безделья. Он с самого начала считал, что его полет — какая-то нелепая ошибка, и корил себя за то, что согласился на это. Но потом заметил, что его обширные познания в системной истории, помогают наводить людей на полезные идеи во всех областях знаний, от физики и математики до гуманитарных наук. Эти его познания об истории развития науки и технологий, о взлетах и падениях цивилизаций, служили неким катализатором, запускающим творческое мышление у других. Он сам не понимал, как это работает, но это работало. И, судя по всему, это было важно.

Но сейчас Климов вдруг почувствовал слабость во всем теле. «Наверное, пришел мой час», — подумал он, откинулся на кровать и закрыл глаза. В тот же момент чип в его мозгу сообщил в медицинский отсек об остановке сердца. Спустя буквально пару минут дверь каюты раскрылась, и два санитара подхватили бесчувственное тело, чтобы транспортировать его в реанимацию.

— Не вздумайте умирать! — сказала женщина в белом халате, подключая его к аппаратуре, — Вы еще нам нужны живым, товарищ Климов.