Корабль-призрак

— Чего?

— Мина, говорю, магнитная. Не оторвать.

— Когда рванет? — выкрикнул старший моторист.

— А хрен его знает. Может, прямо сейчас. Это только в фильмах на бомбах с часовым механизмом таймер с горящими цифрами. В реальности все по-другому. Бросай свой нож.

Слава Шарапов вытащил из кармана комбинезона нож, но так и застыл с ним в руке.

— Как же я тебе его брошу? Он же потонет на хрен.

— Придумай что-нибудь. Время не ждет.

Старшего моториста осенило. Он сорвал с фальшборта спасательный круг и что было силы всадил в него нож, утопив лезвие чуть ли не до половины.

— Держи! — крикнул Славка, широко размахнулся и бросил пробковый спасательный круг так, как швыряют его утопающему.

Если бы не сноровка Боцмана, то круг угодил бы ему в голову. Он поднырнул, выплыл, выломал нож из спасательного круга, глубоко вдохнул и вновь ушел под воду.

На палубе воцарилось тревожное молчание. Все смотрели на капитана. По большому счету, зная, что судно заминировано, он должен был отдать приказ о срочной эвакуации всей команды. Но Ларионов держал паузу. Он не мог себе позволить в эти мгновения сказать роковые слова. Ведь там, под водой, находился его спаситель — капитан-лейтенант Саблин. Опять все зависело только от него.

Виталий, сжимая нож в зубах, изо всех сил работал руками и ногами. Но одно дело плыть, если ты в ластах и обтекающем гидрокостюме. Совсем другое — если на тебе всего этого нет.

Поднырнув под танкер, Виталий огляделся. Веревки, свисающие с мины, безошибочно подсказали ему верный путь. Он подплыл, уцепился за мину, прилипшую к днищу судна, и стал ковырять под ней лезвием.

«Черт, черт, черт!.. Не получается, — думал Саблин. — Неужели все зря?!»

Капитан, старпом и все остальные столпились у борта. Здесь стояли даже Сулейман и другие боевики, которых сейчас никто не сторожил. Люди втянули головы в плечи, когда вода вздыбилась и на поверхность вышли огромные пузыри. Взметнулся фонтан. Каждый в этот момент подумал, что все, жизнь прожита. Сейчас танкер даст крен. Из развороченного днища польется нефть.

— Сбрасывайте спасательные плоты, прыгайте за борт! — крикнул капитан.

Но в этот момент на поверхность вынырнул Саблин. Он сжимал в зубах нож.

— Живой?! — абсолютно искренне удивился Шарапов.

Виталий выплюнул нож в воду и крикнул:

— В последний момент успел. Отковырнул-таки. Она на метров двадцать ушла вниз, а потом уже рванула.

Каплея подняли на борт. Он был слегка контужен. Из его правого уха текла кровь.

Ми-26 кружил над танкером. Пилот не рискнул осуществлять посадку на палубу. Вместо этого спустили подвески. Десяток морпехов оказался на судне. Теперь им предстояло контролировать дрейфующий танкер, к которому спешил портовый буксир.

Опасность была отведена. Теперь судно, наполненное нефтью, предстояло отбуксировать в Новороссийск.

Боцман уже застегивал на себе пояс подвески, когда к нему подбежал Шарапов и протянул металлическую кружку.

— Братан, командир, хлебни! Я же тебе обещал.

В нос Виталию ударил аромат фруктового самогона. Обижать старшего моториста было нельзя. Все-таки он сделал больше, чем был должен.

Саблин лишь пригубил крепкий напиток и отдал кружку ее хозяину.

— Бывай здоров, Слава. Спасибо за все. Без тебя у меня ничего не получилось бы. — Каплей коротко обнял Шарапова, и лебедка понесла его вверх.

Внизу, на палубе, уменьшались фигурки членов команды, террористов, морпехов. Виталий облегченно вздохнул. Ему казалось, что все — его миссия выполнена. Он сделал почти невозможное. Остановил танкер, дрейфующий в сторону Сочи и наполненный нефтью. Сумел сбросить магнитную мину.

Саблин устало улыбнулся, когда увидел внутри вертолета контр-адмирала Нагибина. Тот протянул ему руку и что-то сказал. Из-за шума винтов Виталий ничего не услышал, но догадался. Федор Ильич говорил, что рад видеть его живым и здоровым.

— Как там Зиганиди и Сабурова? — спросил Саблин, пожимая руку адмиралу.

— Нормально.

Ни контр-адмирал, ни капитан-лейтенант не слышали слов. Но все было понятно и так. Они читали по губам.

Саблин сел в кресло и глубоко вздохнул. Ми-26 заложил круг над дрейфующим танкером и ушел к северу. Федор Ильич подмигнул Виталию. Мол, все отлично, даже я не ожидал такого финала.

Саблин хлопнул себя по лбу, полез в карман и вытащил из него спутниковый телефон Мусы.

— Это аппарат главаря террористов.

Нагибин понял и бережно принял телефонную трубку, которая круто изменила сценарий развития событий, отзвуки которых еще до сих пор слышались в Канаде. Местные средства массовой информации упоминали о них в выпусках новостей. Хотя никто из журналистов толком не мог понять, в чем дело.

Трещали винты. Под Ми-26 простиралось Черное море. Нагибин смотрел в иллюминатор. К танкеру уже спешил портовый буксир. Контр-адмирал поднял большой палец и показал его Боцману. Каплей кивнул. Дескать, все понял — ситуация под контролем.

Глава 13

И капитан-лейтенант Саблин, и Катя Сабурова, и Николай Зиганиди вполне могли рассчитывать на полноценный отдых. Контр-адмирал умел не только требовать от своих подчиненных, но и благодарить их за четко выполненную задачу.

Боевые пловцы сидели у костра на пляже, неподалеку от Новороссийска. Эта неприметная бухта была доступна только со стороны моря. По суше к ней было не подойти.

На серой окатанной гальке стояла военная палатка. Горел костер. Зиганиди сосредоточенно помешивал деревянной палочкой в котелке. Булькала, варилась уха.

Члены мобильной группы уже успели обменяться новостями. Теперь можно было расслабиться.

Катя глубоко вздохнула и задумчиво произнесла:

— Честно говоря, ребята, я была бы не против выпить за всех нас. Еще за тех, кто помогал нам в Канаде и тебе, Виталий, на танкере. Кстати, теперь я знаю, кто была эта женщина в белом платье, ездившая на «Понтиаке». Федор Ильич говорил, что он обращался в ФСБ, просил о помощи нам. Я поинтересовалась, откуда эта дама знала, когда и где мы находимся, чем занимаемся. Контр-адмирал ответил, что это даже для него страшная тайна.

Саблин предупредительно поднял указательный палец и заявил:

— Помощников, конечно, забывать нельзя, но Нагибин запретил пить. Во всяком случае сегодня. А его приказ — это закон.

— Тогда у меня есть предложение, — проговорил Зиганиди, отложил палочку и встал. — Для русского человека слово «пить» в первую очередь означает спиртное. Но, следуя формальной логике, контр-адмирал не запрещал нам пить вообще. Поэтому держите! — Он склонился над рюкзаком, развязал шнурок, вручил Саблину, Сабуровой по бутылке пива, третью взял в руки сам. — Что, отметим победу?