Корабль-призрак

Я удивленно уставился на него.

— Да, Хиггинс. — Он произнес это имя почти с ненавистью, к которой примешивалось отчаяние. — Если бы не он, я бы уже благополучно привел судно в Саутгемптон. Если Хиггинс у вас… — Внезапно он замолчал и склонил голову набок, прислушиваясь. Сирена звучала уже гораздо ближе, и я услышал голос Майка. — Вас зовут. — Его пальцы судорожно стиснули мои плечи. — Какое у вас судно? — спросил он. — Что это за судно? — тут же повторил он, не дожидаясь ответа.

— Яхта. Вчера вечером вы едва нас не потопили, — неизвестно зачем добавил я.

— Яхта! — Он выпустил меня с каким-то всхлипом, напоминающим вздох облегчения. — Что ж, вам лучше на нее вернуться. Ветер крепчает.

— Да, — согласился я, — нам надо спешить — нам обоим.

— Нам обоим? — нахмурился он.

— Конечно, — кивнул я. — Мы снимем вас с парохода, а когда придем в Питер-Порт…

— Нет! — буквально взорвался он. — Нет! Я остаюсь со своим кораблем.

— Вы, наверное, капитан?

— Да. — Он наклонился, поднял мой фонарь и подал его мне. До нас снова донесся едва различимый голос Майка, этот странный и бестелесный зов из внешнего мира. Ветер завывал на низкой плачущей ноте. — Поторопитесь, — добавил капитан.

— Тогда пойдемте, — произнес я, будучи не в состоянии поверить в то, что он хочет остаться. Даже дураку было бы ясно, что он не в состоянии что-либо сделать для корабля.

— Нет, я не оставлю свое судно, — повторил он и, выйдя из себя, закричал на меня, как на иностранца, на которого проходилось кричать, чтобы донести до него смысл своих слов. — Говорю вам, я его не оставлю!

— Не будьте глупцом, — ответил я. — В одиночестве вы ничего здесь не сделаете. Мы идем в Питер-Порт. Вы будете там уже через несколько часов, и тогда сможете…

Он затряс головой, как загнанный в угол зверь, а потом замахал на меня рукой, как будто подавая сигнал уходить.

— Надвигается шторм.

— Я знаю, — отозвался он.

— Бога ради, послушайте… Это ваш единственный шанс убраться отсюда. — Поскольку он был капитаном и было ясно, что он прежде всего думает о судне, я добавил: — И это единственный шанс для корабля. Если вы очень скоро не вернетесь сюда с буксиром, его снесет прямо на Нормандские острова. Было бы гораздо лучше, если бы вы…

— Убирайся с моего корабля! — Внезапно его затрясло. — Ты меня слышишь? Убирайся немедленно! Я знаю, что я должен делать.

В его голосе сквозило безумие, а поведение вдруг стало угрожающим. Но я не сдавался.

— Значит, вы уже ожидаете спасательный буксир? — Мне показалось, что он меня не понимает, и я уточнил: — Вы послали радиограмму с сообщением о пожаре?

Поколебавшись мгновение, он ответил:

— Да, да, я послал радиограмму. А теперь уходите.

Несколько мгновений я стоял в нерешительности. Но у меня не осталось аргументов, и если он не желал покидать судно… Я начал подниматься по трапу, но на середине остановился и посмотрел на него.

— Я от всей души надеюсь, что вы передумаете. — Из темноты внизу на меня смотрело его лицо, жесткое и волевое, еще молодое, но уже изрытое глубокими морщинами, которые от усталости стали еще глубже. На нем была написана безысходность, но мне он почему-то показался на удивление трогательным. — Пойдемте со мной, пока у вас есть такая возможность.

Но он не ответил. Он развернулся и ушел. А я взобрался по трапу на палубу, где на меня с воем навалился ветер. Все море было покрыто белыми барашками, среди которых всего в двух кабельтовых от парохода бешено плясала на волнах «Морская Ведьма».

Глава вторая

Я пробыл на борту «Мэри Дир» слишком долго. Я понял это, как только «Морская Ведьма» развернулась, чтобы подойти к пароходу. Она буквально неслась на меня, подгоняемая попутным ветром, глубоко зарываясь носом во всклокоченную ветром воду. Яхта вспарывала бушпритом верхушки волн, пронзая их всем корпусом и выходя из них в веере брызг. Хэл был прав. Мне не стоило подниматься на борт парохода. Я подбежал к талям, проклиная безумца, отказавшегося от спасения. Если бы он присоединился ко мне, вся моя затея обрела бы смысл.

«Морская Ведьма» накренилась от порыва ветра. Хэл сражался со штурвалом, а все паруса яхты надувались так, что казалось, еще немного — и их сорвет с мачт. Кливер наполнился ветром, издав хлопок, похожий на пистолетный выстрел, так накренив суденышко, что в просвет между волнами стал виден бок яхты ниже ватерлинии. В следующую секунду большой парус лопнул поперек, и его тут же изорвало в клочья. Порывы ветра были такими сильными, что паруса было необходимо зарифить, но команде из трех человек все равно не удалось бы сделать это. Безумием была уже сама попытка подойти к пароходу. Я впервые видел, чтобы шторм надвигался так стремительно. Но Майк отчаянно махал рукой, показывая мне, чтобы я спускался, а Хэл вцепился в штурвал, подводя яхту все ближе. Грот трепетал на мачте, едва наполненный ветром, а на форштаге развевался превратившийся во множество вымпелов кливер. Я схватился за один из фалов и, прыгнув за борт, заскользил вниз, торопливо перебирая руками. Оказавшись по пояс в накатившей на меня волне, я поднял голову и увидел нависшие надо мной, подобно высокому утесу, ржавые плиты обшивки.

Я слышал приближение «Морской Ведьмы», слышал, как ее нос рассекает волны и как ее корпус уверенно режет воду. Раздались крики, и, оглянувшись через плечо, я увидел, что она уже совсем близко. Хэлу никак не удавалось развернуть ее боком ко мне, и бушприт яхты почти касался ржавого борта парохода. Меня раскачивало во все стороны порывами ветра. Но как только яхта повернулась, все ее паруса надулись и она пронеслась мимо в добрых двадцати ярдах от меня. Я остался раскачиваться, повиснув на фале над бушующими волнами. Хэл что-то прокричал.

— Ветер… сильный… корабль… разворачивает.

Больше я ничего не услышал, хотя он был так близко, что я видел воду, капающую с его штормовки, и его изумленно распахнутые синие глаза под козырьком зюйдвестки.

Разбивающиеся о борт корабля волны поднимали вверх фонтаны брызг, очень скоро промочивших меня насквозь. Я чувствовал, как ветер прижимает меня к ржавому корпусу парохода. Его так раскачивало, что мне приходилось сжиматься в клубок, готовясь к очередному удару о борт. Постепенно до меня начало доходить, что, собственно, произошло. Ветер развернул «Мэри Дир» бортом к ветру, и я оказался с наветренной стороны. Теперь ничто не защищало меня от мощи надвигающегося шторма.

«Морская Ведьма» снова развернулась, и я хотел крикнуть Хэлу, чтобы он не дурил, что все их попытки тщетны. Теперь, когда пароход развернулся, было слишком опасно пытаться к нему подойти. Ветер тут же прижал бы яхту к огромному кораблю. Вместо этого я молча молился, чтобы ему это каким-то образом удалось, потому что я понимал, что долго не продержусь. Канат стал скользким от воды, и я промерз до костей.

Я не знаю, как у Хэла это вышло, но, несмотря на отсутствие кливера, без которого разворачивать яхту было адски трудно, он подвел ее совсем близко и предоставил ей самостоятельно дрейфовать по ветру. Это был великолепный образчик мореходного искусства. В какой-то момент я мог бы дотянуться до кормы. Думаю, еще немного, и я оказался бы на палубе яхты, но тут «Мэри Дир» качнуло, и меня снова швырнуло на ледяной металл ее борта. Тем временем такая родная корма моей яхты скользнула прочь, потому что Хэл снова завращал штурвал, пытаясь не позволить ветру разнести ее в щепы о корпус парохода.