Корабль призраков

– Думаю, мы еще узнаем, – что дальше. Похоже, что кто-то собирается и в последующем снабжать нас информацией. – Слова Антона, такие обычные, показались зловещими.

– Улыбочку, Альберт Бенедиктович! – В тишине кают-компании застрекотала камера. Позабытый всеми оператор Вадик Лебедев решил вернуться к выполнению своих профессиональных обязанностей. За то время, пока все в кают-компании препирались и искали выход из заведомо безвыходного положения, он успел сбегать за камерой и вернуться.

– Тоже нашли время, молодой человек! – запротестовал адвокат.

– Да не суетитесь вы, плохо выйдете. Лысина-то бликует! – Голос Вадика, звучавший нарочито весело, вступил в явное противоречие с общим похоронным настроем в кают-компании.

– Прекратите снимать! – не унимался адвокат.

– Отличные кадры получатся.

– Что-то вы уж больно веселитесь, – не выдержал даже Макс.

– А я не вижу поводов для грусти. – Вадик раздул ноздри, и я вдруг почувствовала, что сейчас наступит его звездный час. Жаль, что в кают-компании не было Клио (они с Сокольниковым проигнорировали импровизированное общее собрание актива корабля. Должно быть, им было куда более любопытно изучать друг друга, а не обстановку на брошенном судне).

Сейчас, именно сейчас Клио оценила бы его по достоинству.

– Знаете, Вадик, у вас такая рожа, как будто вы проникли в суть всех вещей, – неприязненно сказал Филипп.

– Может быть. – Камера оставила в покое адвоката и переместилась на фотографа.

– Выкладывай, – хмуро сказал Макс.

– Она знает. – Вадик вместе с камерой повернулся ко мне. Можно только представить себе, как я буду выглядеть на пленке! – Она знает… Мы говорили об этом. Об американской действующей тюрьме для туристов… Может быть, нам тоже решили устроить что-то вроде этого… Экстремальный тур, экстремальный вид охоты… Вы же имели на руках путевки, значит, согласились с их условиями… Пошевелите мозгами. Все так и выходит. Это игра. Обыкновенная игра. И весь набор к игре: страшилки, пугачки для нервных “новых русских”. Так бы и тряслись, здесь сидя, если бы… Если бы не я.

Все недоверчиво засмеялись. Даже запуганный обстоятельствами Альберт Бенедиктович позволил себе хихикнуть.

По лицу Макса пробежала тень: он не мог смириться с тем, что какой-то болван оператор попытался проанализировать то, что пока еще никому не удавалось проанализировать. Никому за сегодняшний длинный день.

– Во всяком случае, это хоть какое-то объяснение, – задумчиво сказал Антон. – Какое-то реальное объяснение. Его можно взять за рабочую гипотезу. Почему нет?

– Ну, хорошо. А что дальше? – Филипп обратился к Вадику. За ним повернули головы и все остальные.

– Не знаю, – просто сказал Вадик. – Поживем – увидим. Или в газетке почитаем. Хорошо, что некоторые из нас владеют иностранными языками…

И он многозначительно посмотрел на Макса, который все еще изучал английскую статью.

– Подождите, тут еще кое-что написано… Сразу не понял, подзабыл английский-то…

– Ну, давайте, что там еще? – нетерпеливо сказал Антон.

– Сейчас… Попробую адекватно перевести… Ага! “К сожалению, с самого начала корабль преследовали неудачи… Была утеряна связь…” Вот! “А в ночь на двадцать шестое, как нам сообщил капитан корабля, с судна бесследно исчез преподобный сэр Оливер Бейли, глава…”

– Ну, все, хватит! – Альберт Бенедиктович зажал руками мясистые уши. – Хватит!

– Ладно. – Макс спокойно сложил подметный листок вчетверо. – Хватит так хватит.

– Ночь на двадцать шестое, – заметил Муха. – Это как раз сегодня.

И обвел всех нестерпимо блестящим взглядом:

– Ну, признавайтесь, кто хочет быть преподобным сэром Оливером Бейли!

– Поживем – увидим, – сказал сразу погрустневший Вадик и опустил камеру. Перспектива стать пропавшим Оливером Бейли не прельщала никого.

– Мне плевать на все ваши размышления, – сказал Макс. – Считайте, что это игра или все, что угодно. Вот только корабль – это не игрушка. Его жизнедеятельность необходимо поддерживать, иначе мы все здесь загнемся до конца первого тайма… Или чего там еще? Поэтому, как единственный среди вас профессионал, я назначаю корабельные вахты: на центральном пульте управления, при двигателях, в рубке… Пока хватит. У котлов добровольцы уже появились, как я понимаю.

– Верно понимаете, господин капитан “Эскалибура”, – отозвался Муха.

– Значит, так. Первые вахты по два человека, по четыре часа – на капитанском мостике и на центральном посту управления. С полуночи до четырех утра, с четырех до восьми и так далее… Порядок нужно поддерживать, иначе корабль перестанет быть кораблем.

– Интересно, как вы собираетесь назначать людей? – спросил Альберт Бенедиктович. – Спички, что ли, тянуть будем?

– Необязательно.

Я вспомнила капитанский мостик, величественную картину замерзшего моря, замерзшие приборы, флаг – “Вы идете к опасности”… Быть может, если я буду в рубке, то приду к опасности быстрее. Опасность всегда приятнее неизвестности…

– Если позволите, Макс, я возьму на себя первую вахту в рубке.

– Вообще-то, у нас достаточное количество мужчин…

– Если есть волонтеры, почему бы не удовлетворить их страстное желание? – Альберт Бенедиктович нервно затряс ногой.

– Хорошо, – согласился Макс.

– Я тоже… Если вы не возражаете. – Конечно же, это был Антон. – Я тоже согласен на дежурство в рубке.

– Ладно. Вы двое. – Макс удовлетворенно почесал шрам. – С двенадцати часов можете заступать.

– Теперь самое ответственное – двигатели. Первым буду я. И мне нужен еще один человек. – Обведя всех взглядом, он остановился на Лаккае. – Вот вы, господин политик.

– Почему я?

– Хорошо, не вы. Тогда кто?

– Испугались, батенька? – Наконец-то и губернатор Распопов, почувствовавший себя в безопасности, получил возможность отыграться. – Да, это вам не языком молотить по предвыборным урнам… Не бюллетенчики опускать…

– Хорошо, – сдался Лаккай, только для того, чтобы не слушать нападок своего идейного противника. – Я согласен…

Вот только взгляд его застыл, и на секунду показалось, что он смотрит куда-то внутрь себя.

* * *

– Давайте не включать света, – попросил Антон. Собственно, и просить было не нужно.

Только отсюда, из темноты капитанского мостика, ночное море представало во всем своем необузданном и диком величии. Еще вечером Макс, по настоятельной просьбе всех посвященных, снял этот дурацкий флажок “Вы идете к опасности”. Напоминание исчезло, и опасность исчезла вместе с напоминанием… Остаток дня был наполнен каким-то лихорадочным весельем: все легко приняли завиральную теорию Вадика и вовсю ее комментировали. Было еще несколько комментариев, в основном выше шестнадцати градусов. Только деликатная Аника ограничилась девятиградусным вином. Муха, поставивший себе такую русскую цель споить швейцарку, практически не отходил от нее. То же самое можно было сказать и о муже Аники. Измученный неуловимым призраком шантажа, он был вынужден крейсировать между Мухой и Аникой, пристально следя за их разговорами. Несколько дней такой вот слежки, лениво думала я, и ты можешь тронуться мозгами, несчастный Андре.