Кораблекрушения

В пятом котельном отделении поток воды был слабее. Когда механики запустили насосы, они начали откачивать воду быстрее, чем она поступала в отсек.

Давление пара в котлах «Титаника» было повышено для развития полного хода. При остановке судна открылись предохранительные клапаны, и из котлов начал вырываться пар. Кочегарам пришлось заливать топки.

В это время на носовой палубе лайнера пассажиры третьего класса играли кусками льда в футбол. Они первыми почувствовали, что палуба немного накренилась. Пассажиры, находившиеся в верхних помещениях лайнера, заметили, поднимаясь по трапам, что ступеньки не совсем на месте, что ноги почему-то ступают не так, как раньше. Как оказалось, спустя 10 минут после столкновения с айсбергом по приборам «Титаник» имел небольшой дифферент на нос и крен на правый борт 5 градусов.

Как только прекратился скрежещущий звук, на мостике «Титаника» появился капитан Смит. Как явствует из показаний на суде четвертого помощника Воксхолла, он шел по коридору на мостик, когда услышал три удара в колокол и команду: «Лево на борт!» Поднявшись на мостик, он увидел, что ручки машинного телеграфа стоят в положении «полный задний ход». Он также видел, как Мэрдок повернул рычаг автоматического закрытия дверей водонепроницаемых переборок. По его словам, часы на мостике показывали 23 ч 40 мин. По свидетельству Воксхолла, между капитаном Смитом и первым помощником Мэрдоком состоялся такой разговор:

— Что случилось, господин Мэрдок?

— Мы ударились о лед. Я намеревался обойти его слева, но судно было уже слишком близко. Я среверсировал машины и ничего больше не мог сделать.

— Закройте аварийные двери!

— Они уже закрыты, сэр.

Казалось бы, несший вахту первый помощник капитана Мэрдок поступил правильно, положив руль на борт и реверсировав машины парохода. Во всяком случае во время разбирательства обстоятельств катастрофы как в Нью-Йорке, так и в Лондоне этот вопрос не обсуждался. Однако это очень важный вопрос и еще одно «если бы» в цепи злополучных случайностей, преследовавших «Титаник». Позже выяснилось, что если бы Мэрдок не среверсировал машины сразу после команды «лево на борт», «Титаник» наверняка избежал бы столкновения с айсбергом. Вот что пишет английский профессор К. Барнаби в своей книге «Некоторые морские катастрофы и их причины», вышедшей в Лондоне в 1968 г.: «Единственной надеждой Мэрдока было как можно быстрее повернуть судно влево, а потом вправо, огибая айсберг. Команда «лево на борт» была правильной, и маневр почти удался. Однако команда среверсиро-вать машины уменьшила активность руля и этим задержала необходимый поворот. Действие руля зависит от квадрата скорости потока воды, обтекающего перо руля, и эта скорость сразу же была снижена остановкой винта, расположенного впереди пера руля».

Позже проведенные на «Олимпике» эксперименты наглядно показали, что перевод руля из положения «прямо» в положение «лево на борт» занял полминуты и к моменту удара об условный айсберг на скорости 22,5 узла лайнер прошел (без реверсирования машин) 2300 футов, изменив курс на два румба. Этот эксперимент показал, что айсберг с «Титаника» был замечен за полмили и реверс, переданный Мэрдоком в машинное отделение, был бесполезен: судно, идущее на такой скорости, за полмили остановить невозможно.

Если бы знать, что «Титаник» так поздно повернет и пробоина составит почти 100 м в длину на трети правого борта ниже ватерлинии, то, может быть, Мэрдок решил бы принять удар айсберга на прочный форштевень лайнера. Вот какого мнения придерживается профессор Барнаби: «Что было бы, если бы «Титаник» врезался в айсберг носом? Вайлдинг, кораблестроитель из Белфаста, вычислил, что на носу судна при этом образовалась бы вмятина глубиной 25–30 м, но судно не погибло бы. Это была бы мгновенная смерть для тех, кто в то время находился в носовой части судна, но погашение инерции хода было бы довольно медленным по сравнению с едущим на такой скорости автомобилем, у которого мгновенно выжали до конца тормоза».

Вернемся к событиям, происходившим после удара на «Титанике». Не прошло и 5 минут, как на мостик прибежал судовой плотник Хатчинсон и доложил капитану, что в нижних помещениях корабля сильная течь. В это же время появившиеся на мостике чиновники сообщили, что почтовая кладовая заполняется водой.

Как уже говорилось, среди пассажиров «Титаника» находился Томас Эндрюс — директор-распорядитель верфи «Харланд энд Волф». Капитан Смит вместе с ним спустился в нижнее помещение лайнера, и они осмотрели поврежденный борт. Оказалось, что прорезанная льдом щель шириной от 20 до 80 см шла ниже ватерлинии от форпика до котельного отделения № 6, ее длина достигала почти 100 м.

Эндрюс на листах своего блокнота быстро произвел расчет. Он знал, что за первые 10 минут после удара об айсберг вода поднялась на 4 м в форпике, в трюмах № 1 и 2, в почтовой кладовой, в котельном отделении № 6. Она поступала и в котельное отделение № 5, но работавшие на полную мощность насосы успевали ее откачивать.

«Титаник» был построен так, что мог оставаться на плаву при затоплении любых двух из 16 водонепроницаемых отсеков. Он мог также сохранять плавучесть при затоплении любых трех из первых пяти отсеков. Непотопляемость лайнера была обеспечена даже при затоплении первых четырех отсеков. Но судно не было рассчитано на затопление пяти первых отсеков. Водонепроницаемая переборка между пятым и шестым отсеками на «Титанике» доходила до палубы «Е». Если вода затопит первые пять отсеков, то нос лайнера погрузится в море настолько, что палуба «Е» над шестым отсеком уйдет под воду, и через ее люки отсек будет затоплен. После этого таким же образом будут затоплены остальные отсеки. Эндрюс назвал капитану Смиту время, когда «Титаник» пойдет ко дну. Получилось так, что он ошибся на 10 минут…

Неужели капитан Смит, этот матерый «морской волк», не одну сотню раз пересекший Атлантику, не знал о возможной встрече с айсбергами в это время года у берегов Ньюфаундленда? Конечно, знал.

Предупреждение о появившихся на трассе «Титаника» ледяных полях и айсбергах Смит получил от капитанов порта до выхода в рейс в Саутгемптоне и Кингстауне. На второй день плавания радиостанция «Титаника» приняла сообщение с французского парохода «Ла Турень» о встреченных ледяных полях в районе 45° северной широты и 50°4(У западной долготы. Лайнер «Париж» радировал «Титанику» о другом ледяном поле — на 45°09? северной широты и 49°2(У западной долготы.

Около 9 часов утра рокового дня, в воскресенье 14 апреля, старший радист «Титаника» Филиппе принял следующее сообщение от лайнера «Коронна»: «Идущие на запад пароходы сообщают об айсбергах и ледяных полях от 42° северной широты, между 49° и 51° западной долготы». В 9 ч 44 мин капитан «Титаника» ответил: «Спасибо за сообщение. Погоду мы встретили разную. Смит».

Несколько позже поступило предупреждение об айсбергах от английского лайнера «Балтик»: «Несколько пароходов на выходе в океан встретили лед и айсберги от 49°09? до 50°20? западной долготы».

В это время «Титаник» находился на 50°14? западной долготы, т. е. как раз в этом районе. Капитан Смит перед ланчем передал эту радиограмму Исмею. Тот положил ее в карман жилета и позже показал двум знакомым дамам. Смит попросил вернуть ему это радиосообщение в 19.00 и передал его в штурманскую.

В 13 ч 45 мин «Титаник» принял радиограмму германского парохода «Америка»: «Прошли два больших айсберга в районе 41°27? северной широты и 50°08? западной долготы». Потом в эфир снова вышел «Балтик»: «Греческий пароход «Афенаи» сообщает, что сегодня утром встретил айсберги и большие ледяные поля на широте 41°51? северной и долготе 49°52? западной».

Ни капитан, ни вахтенный штурман об этих сообщениях не знали. Радисты не передали их на мостик, который находился в 20 м от них. Если бы радисты «Титаника» передали это и другие сообщения, вахтенный помощник, конечно, обратил бы внимание на столь конкретное предупреждение об айсбергах… Но деньги есть деньги. В этот день с раннего утра радист «Титаника» Джон Филиппе и его помощник Гаральд Брайд передавали частные радиограммы на мыс Расс, откуда их телеграфировали в разные города США и Канады. Радисты были заинтересованы в этой работе, так как богатые пассажиры за частные депеши давали хорошие чаевые. Наступил вечер, а ворох неслужебных радиограмм на столе радистов не убывал. Многие пассажиры первого и второго классов хотели использовать радио, «эту удивительную новинку века», чтобы известить своих близких с просторов Атлантики о скором и благополучном прибытии. Радистам некогда было относить на мостик полученные служебные сообщения об айсбергах и ледяных полях, ведь чаевые за это не платили…