Корабли не разойдутся (В катакомбах времени)

И они вдвоем отошли, оставив ребят собирать свои небогатые пожитки. У кого был лук, у кого еще что... Несколько раз голос Мастера набирал силу, и Саня невольно услышал часть его слов:

– ...веки вечные. Ты ведь знаешь, сынок, что такое стереопакетная точка, и потому должен был понять, что нет здесь резонанса... Что ты городишь, отрок? Тому ли я тебя учил?.. Вот с такими формулами я не спорю. С жизнью не поспоришь...

К Сане подошел Кирилл и оттянул к стене со словами:

– Ты куда потом пойдешь?

– Я здесь останусь, - вдруг ответил Саня.
– Если я буду метаться неизвестно где, папа долго будет искать меня... А здесь он появится обязательно... Скоро.

Кирилл сумрачно засопел и сказал:

– Ты точно уверен, что он тебя ищет?

Санька даже отшатнулся. Он верил... Но и где-то там, внутри, понимал, что вряд ли отец знает, где его сын... А так хотелось верить... Кирилл виновато добавил:

– Он ведь, наверное, думает, что ты мертв...

– Что ты! Он мне сам сказал, что смерть человека можно принять, но не верить. Особенно, если отказываются показать... тело, - Санька не помнил, когда отец говорил такое. Может, в минуту сильной тоски по маме. Но точно говорил.

Они посмотрели друг на друга, и Кирилл сказал:

– Давай дружить...

– Давай, - согласился Саня.
– Только ведь ты уйдешь с Мастером...

Сане стало грустно. Опять, как всегда... Только встретишь того, кто может стать Другом, как приходится расставаться. Кирилл встал и ткнулся лбом в лоб Сане:

– А я тебя не брошу.

– Как?
– радостно толкнуло сердце, замирая на секунду.

– А вот так, - Кирилл превратился в веселого мальчишку с веснушками и выбитым зубом.
– Мы вместе. Где ты, там и я, где я, там и ты. Давай?

Санька досадливо дернул плечом и страшным усилием воли загнал назад вновь подступившие слезы. Что за напасть. По любому поводу готовы брызнуть... Прямо, как девчонка. Саня сказал:

– Давай... Давай тогда, все беды пополам...

Сам того не зная, Саня произнес вечное "заклинание" крепких друзей. Но радостно билось понимание того, что вот он, Кирилл, рядом. И так будет всегда... Ну, может, не всегда, но долго...

Они пошли искать пропавших куда-то Мастера и Михаила. Те нашлись в одном из закутков, среди огромных камней...

Мастер сурово сдвинул брови, когда Саня с ходу уверенно заявил:

– Я остаюсь здесь.

Мальчик закусил губу, глядя в глаза посуровевшего деда, ставшие острыми, как клинки. В глубоких глазах Мастера засветилось странное удовольствие. Дед Семен глухо кашлянул и сказал:

– Чадо, ты думаешь, я смогу оставить в лапах супостата отрока? Одного и такого... славного?

– Да не слушайте вы его, - громко сказал Бард, сердито тряхнув космами.
– Саня, не глупи, как малек...

– Михаил, постой, - Мастер положил на спину Барду уверенную длань.
– Не булькай, как вскипевший чайник... Саня, я знаю, что ты надеешься встретить здесь папу. Но я вот что хочу сказать... Душа моя противится оставлять тебя здесь одного.

– А он не один, - звонко сказал Кирилл, молчавший до сих пор. Он насупленно сжал губы, прямо посмотрел на Мастера и добавил, вцепившись в Санькину руку, как в спасительную соломинку: - Мы вместе.

– Ага, - Мастер сощурил один глаз и стал похож на большущего довольного кота. Закрутил один ус и сказал:

– Друзья мои... Тут я бессилен...

– Да вы что?
– вскинулся Бард.
– Так же нельзя...

Мастер вздохнул и прижал его к себе, щуплого худого мальчишку:

– Миша, почему ты отказываешься верить в дружбу? Ведь она одна из самых могучих сил во Вселенной... Как и любовь. Я уверен, что твой друг вспомнит то, что надо вспомнить, и однажды вы снова будете играть в Рыцарей и Драконов... Так будет. Иначе зачем тогда Дорога?

Мишка угрюмо ткнулся в мягкую рубаху Мастера. Дед с ласковой улыбкой провел рукой по его волосам, встрепенулся и громко позвал:

– Ау, насекомые! Пора в дорогу...

С шумом собралась вся ватага. Но улыбки у ребят были не столько радостные, сколько грустные. Один Фома бесхитростно светился в ожидании чего-то. Узнав о том, что Саня и Кирилл остаются, ребята шумно стали прощаться. С пониманием помолчали. И Мастер подошел к стене, около которой они стояли, положил на нее руку. Кладка задрожала, поплыла, как лужа, в которую попали камнем, все трещины и выбоины исчезли, и они увидели, как проступили прямоугольные резные ворота, как они оформились и затвердели, наполнив утреннюю прохладу запахом смолы. Мастер распахнул створы, и они увидели ПОЛЕ...

Нет, не то поле, где стоял замок. Совсем другое поле. Летнее, залитое солнцем, пестрое от цветов, среди которых иногда попадались величавые подсолнухи, и голосистое... В ворота ворвалась звонкая многоголосица дальних и совсем близких ребячьих игр. Тут и там в цветах мелькали мячи. Неподалеку от ворот шевелилась куча-мала из девчонок и мальчишек, самозабвенно лупивших друг друга деревянными мечами. На холме какие-то ребята мастерили странную штуку, похожую на корзину с крыльями. Санька вдруг понял, что конструкция обязательно полетит... А за холмом возвышалась БАШНЯ. Высоченная, белая, покрытая ажурными балконами и окнами-витражами, конструкция заканчивалась на высоте огромным шаром, блестящим, как елочная игрушка. Из этой сферы - Санька почему-то решил, что она и есть самая главная часть Башни - к земле устремлялись три разноцветные спирально изогнувшиеся дороги, которые разбегались от Башни тем дальше, чем ближе были к земле. Подножие Башни было скрыто тем самым холмом, на котором конструировали летательный аппарат...

Мастер шагнул на поле, зорко осмотрелся и как крикнет:

– Илья, ешкин свет! Слазь с яблони! Пожалей дерево! А ты, Александр, куда смотришь?! Ворон считаешь?

И тут же поле взорвалось еще большим шумом и воплями:

– Дед пришел! Дед Семен вернулся!

Саньке вдруг очень захотелось туда, к ребятам, к той штуке с крыльями, к деду. Но другая сила, ничуть не слабее, потянула его назад: "Папа..." Ему даже показалось, что вот сейчас он, папка, покажется из-за камней и раскинет руки, призывая Саньку помчаться навстречу... Но наваждение схлынуло, и Саня вновь поймал себя на том, что вот-вот заревет.

Мастер перевел ребят к себе и посмотрел на Саню и Кирилла:

– Не передумали, чада?

– Нет, - твердо сказал Кирилл, а Санька отступил на шаг от ворот. Дед Семен распушил пальцами бороду и сурово сказал:

– Ну, бывайте, ребятки... Что?

Мишка потянул его за рукав и что-то зашептал на ухо. Фома в тот же миг выскочил из ворот, подошел к Сане и молча вложил ему в руку кусочек полевого янтаря. Саня шепотом сказал:

– Спасибо...

Фома заулыбался и вприпрыжку вернулся к Тане, уже готовой мчаться за ним назад. Мастер успокаивающе кивнул Мишке и сказал: