Корабли времени

— Тогда может иметь место случайное насилие, — сказал Нево. — Смотрите: предложим, что вы возвращаетесь сквозь время с ружьем и убиваете Моисея.

Моисей при этих словах слегка побледнел.

Нево продолжал:

— Итак, мы имеем классический парадокс причинности в простейших понятиях. Если Моисей мертв, то он не сможет построить сконструировать Машину Времени, и стать вами, Моисеем Старшим, — и не сможет совершить прыжок во времени, чтобы уничтожить самое себя. Но если этого убийства не произошло, то Моисей Младший остается жить и конструировать машину, совершает прыжок в прошлое. И там благополучно убивает себя, как этого хотел. И в таком случае, опять-таки, он не может построить машину, и преступление отменяется.

— Достаточно, — сказал я. — Думаю, нам все и так понятно.

— Таков патологический сбой причинности, — сказал Нево. — мертвая петля времени.

— Но если идея множественности миров справедлива, то здесь нет никакого парадокса. Просто история разделяется на две — в одной Моисей живет, в другой умирает. А вы, как путешественник во времени, просто перескакиваете из одной реальности в другую.

— Теперь понятно, — вырвалось у меня. — Вот оно что. Ведь именно это мы и видели с Нево.

Какое облегчение — наконец появилось рациональное объяснение происходившему. Впрочем, до рациональности здесь было пока далеко — но зато хоть какой-то логический просвет! Пусть существует хоть одна теория, способная объяснить происходящее — с меня и этого вполне достаточно! Я схватился за это как утопающий за последнюю соломинку. Хотя практическое применение принципов квантовой механики пока оставалось неясным.

И как мне казалось — что Нево был прав, поскольку с меня в таком случае снималась ответственность за разрушение реальности, в которой жила Уина. То есть в некотором смысле эта история продолжала существовать. Мне стало немного легче при этой мысли, и угрызения совести отступили.

Тут дверь курительной распахнулась, и на пороге возник озабоченный Филби. Был девятый час утра, а он еще не мылся и не брился, в поношенной сорочке, облегавшей распухший живот.

— К вам гость, — выдохнул он, отдуваясь, — Из министерства.

Отодвинув кресло, я встал. Нево вернулся к своим изысканиям в области английского, а Моисей только вопросительно поглядел на меня, взъерошив шевелюру.

— Слушай, молодой человек. Похоже, мне придется поработать. Не желаешь пройтись со мной?

Он улыбнулся:

— Мы же, в конце концов, одно и то же. И если я нужен тебе — то это значит, что я должен помочь самому себе — и только.

Тут меня вдруг посетила мысль, что ведь его вовсе не беспокоит это перемещение во времени. Он, в отличие от меня вовсе не жаждал возвращения домой. Старость стремится к очагу, молодость — к приключениям.

— Ладно, — сказал он. — Тут нам надо еще кое-что обсудить. А завтра… я присоединюсь.

Я отправился следом за Филби. Внизу на улице ждал высокий человек с седой гривой, сопровождаемый охранником — солдатом в униформе, стоявшим у него за спиной.

Едва завидев нас, седовласый кинулся мне навстречу с какой-то мальчишеской торопливостью. Обратившись ко мне по имени с обязательным прибавлением «сэр», он почтительно пожал мою ладонь сразу двумя руками. По его шершавым ладоням я понял, что передо мной ученый — экспериментатор — то есть из того же теста, что и я. Возможно, один из моих последователей.

— Как я рад нашей встрече, — затараторил он. — Я состою на должности в Директории Хроно-Перемещений, в Министерстве Военно-воздушных сил.

Нос у него был прямой, черты лица тонкие, а взор за проволочными очками был чистым и искренним. Он был явно штатский человек, несмотря на универсальные вездесущие эполеты и подсумок с противогазом, на нем был отутюженный костюм, висевший точно на вешалке, затянутый галстук-шнурок и пожелтевшая сорочка. На лацкане пиджака у него был значок с номером. На вид ему было лет пятьдесят.

— Я польщен, — отвечал я. — Хотя боюсь, ваше лицо мне не знакомо….

— Еще бы! Ведь мне было всего восемь лет, когда вы на прототипе модели ТХП отправились в будущее. Простите, я имел в виду — Транспорт Хроно-Перемещений. Сам лорд Бивербрук [9] ) не помнит — такое количество развелось этих сокращений.

9

Знаменитый газетный магнат XIX века.

Естественно, откуда вам меня знать — я не настолько знаменит, как вы — фигура легендарная. Совсем недавно я занимал пост помощника главного инженера в «Викерс-Армстронг компани», в Вейбриджском бункере. Но после рассмотрения моего скромного проекта в министерстве вскоре был переведен сюда, в Имперский колледж. Надеюсь, что у нас сложится партнерство, в результате которого история может измениться — и эта проклятая война будет наконец закончена!

Мне ничего не оставалось, как только пожать плечами в ответ.

— Итак — может, побеседуем? Спросил он. Если вы не против, мы могли бы пройтись в мой кабинет. У меня есть несколько бумаг…

— Попозже, — отвечал я. — Слушайте, — быть может, это покажется странным, но я здесь совсем недавно, и хотел бы детальнее познакомиться с вашим миром. Это возможно?

Он просиял:

— Конечно, профессор! — ( Очевидно, это было самое высокое звание, какое он мог подобрать, чтобы польстить мне). — Мы сможем обо всем поговорить по дороге.

Оглядываясь за плечо, он посмотрел на сопровождавшего солдата, который кивком выразил разрешение.

— Благодарю вас, — сказал я, — мистер…?

— Вообще-то я доктор Уоллис, — смущенно сказал он. — Барнес Уоллис.

6. Гайд-парк

Имперский колледж был расположен в Южном Кенсингтоне — всего в нескольких минутах от Куинз-Гейт-Тирес. Колледж был основан вскоре после моего исчезновения, в 1907-м году из трех колледжей, известных мне. Это были Королевский Химический колледж и Колледж Сити и Гильдий. [10] В былые времена мне довелось немного преподавать в школе, которая позже также вросла в Имперский колледж. Помню, как я проводил время в Лондоне, посещая такие райские уголки, как Эмпайр или Лейстер-Сквер. Места были знакомые, но какие перемены я застал здесь!

10

Высшее техническое учебное заведение. Основано в 1878. Входило в состав Лондонского университета.

Мы прошли по Квинз-Гейт-Тирес к Колледжу, затем повернув от Ворот Королевы к Кенсингтонскому клину, в южную оконечность Гайд-Парка. В пути нас сопровождало шестеро солдат, с винтовками наперевес. Они шли сомкнувшись вокруг нас: двое чуть впереди, слева и справа, двое чуть позади — и два замыкающих. Но, видимо, это было еще не все: случись что-либо серьезное, сюда бы набежали толпы военнослужащих. Жара и духота постепенно начинали донимать — это все равно что жить безвыходно в огромном бетонном бункере. Я снял сюртук и развязал галстук. По совету Уоллиса я пристегнул тяжелые эполеты на сорочку, а подсумок с противогазом приладил на брючном ремне.