Кораблики, или «Помоги мне в пути»
Шрифт:
Там, совсем недалеко, где-то и мой Петька! Скорей же!!
Мы были у подножия, когда раздался тонкий вскрик. И сразу – еще крики:
– Робины, чух! Клюва идут!
И заметались, кинулись с горы.
Я замер, Сивка тоже.
"Робины" – значит "ребята", это я знал. "Чух" – "берегись". "Клюва" – "полицейские". Это меня, что ли, мальчишки заподозрили?
Нет, не во мне дело! Рослые служаки в серых форменных блузах и высоких касках цепью бежали из-за бугра. Вроде бы не шибко бежали, но как-то случилось, что у них в охапках оказывались орущие, бьющие руками-ногами мальчишки. А сверху
Господи, вот еще напасть! Ни раньше, ни позже!
Из-за ржавого кузова фаэтона выскочил голенастый пацан в грязной майке с обезьяньей рожей на груди. В десяти шагах от меня. Он бежал, а руки прижимал к плечам – держал что-то. Вокруг шеи у мальчишки был... серый мохнатый воротник. С блестящими глазами.
– Петька-а!! – я кинулся навстречу.
Он встал. Замер. Уронил руки. Кот упал в траву.
Петька сморщил лицо, закричал как от боли:
– А-а!.. – подскочил, ткнулся мне в куртку лицом, обхватил меня, как толстое дерево, прижался щекой. Задергался в плаче. – Пит... Правда, ты?..
В этот момент к нам широко шагнул из сорняков пожилой полицейский с лейтенантскими звездочками над козырьком белого шлема. Крепко взял Петьку за локоть.
– Назад! – сказал я со смесью ярости и счастья.
– В чем дело, сударь?
– А вы не знаете, лейтенант? Девятая статья Международной конвенции о неприкосновенности личности! В том числе и ребенка!
– Но есть и закон об охране детства, сударь. В соответствии с ним мы и задерживаем бесприютных детей. Чтобы уберечь и спасти...
– Это не бесприютный, а мой!
Лейтенант сказал менее уверенно:
– Странно, однако. И не очень правдоподобно. Объяснитесь тогда...
– Объясняюсь... – Я понимал, что лучше ничего не придумывать и не скрывать. – Мальчик ушел из дома, потому что думал, что я погиб в экспедиции. А я уцелел. И вот нашел его... Затем, чтобы вы его у меня отобрали?
Петька притиснулся ко мне плотнее. Вцепился намертво.
Пожилой лейтенант, видимо, не был отъявленным службистом. И лицо довольно интеллигентное.
– Странная, однако, история. Согласитесь, сударь, что мне трудно вот так взять и сразу поверить...
– Во что поверить, черт возьми? Что я уцелел и не погиб?
– В то, что это ваш сын.
– Да с какой стати я буду хвататься за чужого мальчишку?!
– Бывает, что хватаются. Этакие добренькие спасатели! Выручат от нас, а потом опять – гуляй, мальчик, бродяжничай...
– Это мой отец, – сдавленно сказал Петька. – Отстаньте от нас... – Он не отрывал от меня лица.
– И все-таки... – Лейтенант был в явном замешательстве. – У вас есть какие-нибудь доказательства?
– Какие еще доказательства? Посмотрите на мальчика!.. А время паспортов и личных картотек, по-моему, давно прошло.
– Тогда по закону необходим свидетель. Хотя бы один... Чтобы я мог отпустить вас, не нарушив инструкцию.
– Я свидетель! – звонко заявил Сивка. Он стоял тут же, с Кысом на руках. Смело задрал подбородок.
– А ты, "свидетель", помалкивай, – ворчливо сказал я. – Петькин двоюродный брат.
А что мне оставалось делать?
– Да! – дерзко подтвердил Сивка. – Пит! Скажи!
Петька кивнул, по-прежнему не отрывая
лица от моей куртки – мазнул по ней щекой.– И все же нам лучше отправиться в отделение, – мягко, но непреклонно проговорил лейтенант. – Поймите меня. Полицейские – рабы всяких правил... Это недолго, на нашем вертолете...
Этого еще не хватало!
Во-первых, где я возьму свидетеля? Во-вторых, станет ясно, что Сивка – не родственник. В-третьих, может всплыть многое, в том числе и вчерашнее приключение со стрельбой. Еще неизвестно, чем это кончится...
И меня осенило!
– Постойте, лейтенант! Есть доказательство. Смотрите... – Я подцепил на Петькиной пояснице подол майки, задрал его выше лопаток. – Видите родинку? Вот... А теперь извините за вынужденный стриптиз... Петушок, отцепись... – Я сбросил куртку и рывком поднял на спине рубашку. – Гляньте, лейтенант! Похожее клеймо? По-моему, нет свидетельства вернее, чем генетический код.
Лейтенант был явно смущен и в то же время успокоен.
– В самом деле... Ну, рад за вас, сударь. И за вашего сына. Не бегай больше, постреленок... Можете быть свободны, господа. Тем более, что мальчик у нас еще не зарегистрирован среди задержанных. Честь имею... – Он взял под козырек, сделал шаг в сторону и озабоченно глянул на склон Сор-горы.
Там все уже было кончено. Видимо, кое-кому из мальчишек удалось уйти, а последних из пойманных заталкивали в вертолеты.
Петька, тихонько всхлипывая, опять вцепился в меня. В локоть.
Полицейский снова глянул на нас. Развел руками:
– Такая вот работа... Вашему сыну повезло, а этих-то куда девать? Вот и приходится... А они, дурни, бегают, не понимают своего счастья...
– Это где счастье? На "Розалине", что ли? – вдруг ощетинился Петька. Горько и бесстрашно. – А вы знаете, какая там каторга?!
Лейтенант не рассердился. Кивнул. У него были усталые глаза с темными, будто запыленными веками.
– Ну, было там всякое, знаю... Худо приходилось ребятишкам. Сейчас разобрались, прогнали кого следует. А нынешний план – операция "Розалина" – это чем плохо? Я бы и своих отправил, кабы позволили.
– Что за операция? – неуверенно спросил я. И погладил Петьку по лохматой макушке – мол, все страшное позади, Петушок.
– Вот те на! – лейтенант неофициально развел руками. – Откуда вы свалились, господа? Несколько дней все газеты и экраны трубят: "Операция "Розалина"!", "Операция "Розалина"!". Да вот, гляньте сами. Чтобы не думали, что "клюва" забирают детишек в тюрьму...
Из прицепленного к поясу планшета он вытащил сложенную газету. "Старотопольские ведомости", по-моему. Развернул. В глаза сразу бросились заголовки:
"Наконец-то правительство вспомнило о беспризорных детях!"
"Операция "Розалина" – под международным контролем!"
"Бывшая тюрьма становится островом счастья!"
"Это будет рейс радости и надежды!"
Я бегло пробежал кое-какие строчки. И понял вот что: ЧПИД все же погорел на своих "педагогических методах", нравы детской плавучей каторги стали известны какой-то независимой внеправительственной комиссии. Воспитателей-садистов прогнали. А Международное общество охраны детства и всякие другие организации разработали грандиозный проект.