Коралина

Коралина поняла, что он улыбается, и постаралась, чтобы ее голос звучал как можно серьезнее и взрослее.

– Мне кажется, что их похитила моя другая мама. Наверное, они стали ее заложниками, и она хочет вставить им вместо глаз черные пуговицы. Или держит их для того, чтобы вернуть меня и трогать своими ужасными пальцами. Я не знаю.

– Понятно. Чтобы схватить тебя своими дьявольскими пальцами, – уточнил он. – М-м, знаете, что бы я вам предложил, мисс Джонс?

– Нет, – ответила Коралина. – Что?

– Попросите маму сделать вам большую-большую кружку шоколада и крепко-крепко вас обнять. Ничто так не помогает от ночных кошмаров, как добрая кружка шоколада и нежный мамин поцелуй. А если она рассердится за то, что вы ее разбудили в этот поздний час, передайте ей, что так велел полицейский. – Его голос был глубоким и успокаивающим.

Но Коралину он не успокоил.

– Когда я ее увижу, то обязательно передам, – сказала она и положила трубку.

Черный кот сидел на полу, вылизывал свою шерсть и прислушивался. Когда Коралина закончила разговор, он встал и вышел в коридор.

Коралина вернулась в свою спальню, надела голубой халат и тапочки. Поискала фонарик и нашла его под раковиной, но свет от него был совсем слабым. Она положила фонарик на место, взяла коробку белых стеариновых свечей, которые хранились в доме на всякий пожарный случай, и вставила одну свечу в подсвечник.

В карманы халата она положила по яблоку, взяла на кухне связку ключей и отцепила черный ключ.

Она вошла в гостиную и посмотрела на дверь. Ей показалось, что и дверь рассматривает ее. Конечно, Коралина понимала, что это глупо, но в глубине души была уверена, что так оно и есть.

Вернувшись в спальню, она достала из джинсов камень с дыркой и положила его в карман халата. Потом зажгла свечу, посмотрела, как, потрескивая, горит ее пламя, и взяла черный ключ. Он был очень холодным.

В гостиной Коралина вставила ключ в замочную скважину, но не стала поворачивать его.

– Давным-давно, когда я была маленькой и мы жили в нашем старом доме, – начала она, обращаясь к коту, – я попросила папу пойти погулять на пустырь, находившийся между домом и магазинами. Это было не самое хорошее место для прогулок. На пустыре валялось множество старых ненужных вещей: кухонные плиты, разбитые тарелки, сломанные куклы без ног и рук, консервные банки и бутылки. Мама и папа боялись, что я буду исследовать пустырь, порежусь обо что-нибудь острое и заболею столбняком или другой болезнью.

А я все твердила им, что хочу туда. И вот однажды мой папа надел свои тяжелые коричневые ботинки и перчатки, я надела ботинки, джинсы и свитер, и мы пошли гулять на пустырь.

Мы медленно спускались по склону холма, внизу тек ручей. Вдруг папа закричал: «Коралина, убегай! Взбирайся на холм!» У него был такой голос, что я сразу послушалась и побежала вверх, на вершину холма. Что-то ужалило меня в руку, но я продолжала бежать.

Я добралась до вершины и услышала позади шум. Это папа топал, как слон. Он подбежал, взял меня на руки и унес подальше от этого места.

Потом мы остановились, чтобы отдышаться, и посмотрели вниз.

Там было все черно от ос. Наверное, мы нечаянно наступили на осиное гнездо, которое не заметили среди валявшихся веток. Пока я карабкалась на холм, папа стоял на месте, чтобы дать мне убежать, и осы жалили его. Потом он побежал и потерял свои очки.

Меня укусила только одна оса, а его – тридцать девять. Мы посчитали его укусы в ванной, когда пришли домой.

Коралина замолчала, нагнулась и погладила кота, но он отошел на несколько шагов, сел и стал смотреть на Коралину.

– Вечером, – продолжала Коралина, – папа отправился на пустырь за очками. Он сказал, что завтра вряд ли вспомнит, где их уронил. Очень скоро он вернулся. Папа говорил, что ему было совсем не страшно стоять и смотреть, как я убегаю, хотя осы больно кусали его. Он думал только о том, чтобы у меня было побольше времени и я убежала как можно дальше, иначе осы покусали бы нас обоих.

Коралина снова прервала свой рассказ и повернула ключ. Замок громко щелкнул. Дверь распахнулась. Кирпичной стены за ней не было, впереди зиял темный проем, из которого дул холодный ветер.

Коралина стояла неподвижно, не решаясь войти.

– А еще он сказал, что стоять и терпеть укусы пчел особой смелости не требуется. А вот возвратиться за очками, когда знаешь, что осы снова могут напасть, – это по-настоящему страшно. И нужно быть действительно смелым.

И она шагнула в темный коридор. Пахнуло сыростью, пылью и плесенью. Кот шмыгнул за ней.

– Почему? – спросил он, и в его голосе слышалась заинтересованность.

– А потому, что настоящая смелость проявляется только тогда, когда ты напуган и все-таки продолжаешь действовать.

Свеча отбрасывала на стену огромные, странные тени. Коралина чувствовала, что в темноте рядом с ней что-то движется, но не знала, что именно. Это «что-то» повторяло каждый ее шаг.

– Поэтому ты решила вернуться? – спросил кот. – Из-за того, что твой папа однажды спас тебя от ос?

– Какой ты глупый, – ответила Коралина. – Я возвращаюсь, потому что это мои родители. Если бы мне понадобилась помощь, они сделали бы то же самое. А ты снова заговорил?

– Как мне повезло, – заявил кот, – что я путешествую в компании с такой сообразительной и умной девочкой.

В его голосе звучал сарказм, однако шерсть стояла дыбом, а кончик хвоста нервно подергивался.

Коралина уже собралась извиниться или сказать, что в прошлый раз дорога казалась ей короче, как вдруг свеча погасла, словно кто-то накрыл пламя рукой.

В темноте слышались шорохи и стуки. Ее сердце билось так сильно, будто собиралось выскочить из груди.

В конце коридора зажглась лампочка, темнота рассеялась, и Коралина увидела стоящую впереди женщину.

– Коралина, дорогая, это ты? – спросила женщина.

– Мамочка! – воскликнула Коралина и бросилась вперед, испытывая радость и облегчение.

– Дорогая моя, – сказала женщина.- Почему ты все время от меня убегаешь?

Коралина подошла совсем близко к женщине и почувствовала, как холодная рука обняла ее. Она стояла неподвижно и дрожала, а другая мама крепко прижимала ее к себе.

– Где мои родители? – спросила Коралина.

– Мы здесь, – ответила другая мама. Ее голос был почти неотличим от маминого. – Мы здесь. Мы хотим любить тебя, играть с тобой, защищать тебя и делать твою жизнь интересной.