Коран от шайтана

– Тебе там понравится.

Принц подводит меня к телескопу. Я забываю о происшествиях ночи, созерцая тайные знаки, которые подают нам созвездия.

– А здесь, наверняка, есть мифы шумеров? – интересуюсь напоследок.

– Да, – кивает мужчина. – И персидские. И ассирийские. Какую ищешь мифологию?

– Смотря, откуда пошёл твой род.

– У меня – северные корни.

– Тогда попрошу ассирийскую.

Он молчит, но в глазах его снова распускаются бутоны самых разных эмоций. Специально говорю проснувшемуся Насифу, что гуляла с Фаридом. Жду на утро, что Ильнура как- то проявит себя, покажет, что всё знает. Однако она, наоборот, спрашивает:

– Может, Шакантала, вам больше подойдёт кто- то из моих младших сыновей?

– Мы просто узнаём друг друга лучше, – успокаиваю её. – И потом я тоже должна преподнести дары принцу.

Специально выбираю время для вылазки, которое совпадает с выгулом гарема. Жадно ищу среди толпы практически одинаковых красавцев одного. Русоволосого и сероглазого.

– Шакантала, – он сам появляется за моей спиной.

– Ну, здравствуй, стойкий оловянный солдатик, – мне он очень напоминает по характеру этого персонажа.

– У меня пока две ноги, – мужчина коротко целует мою ладонь. – Я смогу прийти сегодня? Я могу?

– Да.

Сейчас у нас всего несколько секунд. Потом Камиль возвращается в стаю послушных наложников. А Бабер всё так же увлечённо изучает карту Эр- Зияди.

– Вы точно не хотите увидеть холмы Благословения? – обращается он ко мне.

– Ну, раз это последняя местная достопримечательность, то можно и увидеть…

После изнурительных прогулок валюсь на мягкую перину. А Насиф суетится вокруг, мнёт мои стопы и сетует, что мне нельзя перенапрягаться.

– Ты мог бы сегодня ночевать в другой комнате?

Он смотрит на меня почти не мигая, закусывает губу. Потом кротко кивает. Без лишних вопросов и возражений наложник выполняет программу, которую заложили ему ещё в раннем детстве. Я же открываю окно и жду. Когда почти сдаюсь под напором усталости, слышу шорох. Камиль осторожно спускается с подоконника.

– Я могу рисковать, – шелестит его голос. – Я и так на волоске от казни. А ты? Зачем?

Качаю головой. Сейчас невероятно сильно хочу отдать всё за свободу единственного гордого мужчины в этой стране. Снова поцелуй в ладонь, нежность прикосновения. В следующую секунду моё сердце замирает от того, что соприкоснулись наши губы.

– Что ты делаешь? – отрываюсь на мгновение.

– Сам не знаю… А почему ты меня не остановишь?

– Сама не знаю…

Когда мужчина ложится на белую перину, колеблюсь, но не решаюсь спросить.

– Я всё равно никогда не отдамся Ильнуре, – чеканит он. – Я хочу только по любви. Я хочу только с тобой.

Страсть накрывает нас шерстяным одеялом, под которым слишком жарко. Потом Камиль берёт мою руку и вытирает ей свои синие слёзы. С наслаждением покрываю его лицо поцелуями.

– Что тогда нам делать? – действительно, сейчас нуждаюсь в совете.

– Ты вряд ли возьмёшь в мужья пленника, часть чужого гарема, да ещё и человека из другого мира.

– В Тигростане – другой мир, – зло усмехаюсь. – А во Франции, думаю, всё не так запущено.

– Ты заберёшь меня с собой?

Внезапный вопрос погружает меня в глубокие раздумья. Не могу выйти из их мощных волн даже тогда, когда Камиль удаляется. Как освободиться самой из липких цепких лап внимания Ильнуры и вызволить возлюбленного?

11

Понимаю, что ключ к моему отъезду – Фарид. Нужно скорее завершить все церемонии. После я могу свободно уезжать домой. На прогулке завожу принца в книжный магазин и торжественно вручаю "Махабхарату" с золотым тиснением и рисунком на срезе.

– Спасибо, – он растроганно прижимает подарок к груди.

– Если можно будет забрать тебя в Индостан, ты сможешь спокойно ходить в библиотеки и книжные лавки, – улыбаюсь тому, как может трогательно выглядеть высокий и сильный мужчина.

Но на этом не останавливаюсь. На обеде в том самом ресторане на отшибе Эр- Зияди вручаю Фариду коробку с бантом.

– Я сама упаковывала.

Во всяком случае, я вижу в принце родственную душу, интересного собеседника, друга. Того, кому хочется отдать что- то дорогое и знаковое. Длинные пальцы скользят по бичве – кинжалу, который я всегда брала в дальние поездки. Удобная вещь, у которой рукоять – это петля. На королевском клинке её сложили из фигур павлина и питона.

– Это моего прадедушки, – рассказываю историю орудия. – Ему подарила прабабушка на свадьбу. На рукояти маюра, он символизирует цикл смерти и жизни.

– Слишком дорогой подарок, Шакантала. Это же семейная реликвия.

– Пусть будет у тебя.

Принц не отпускает меня до самого позднего вечера. Провожает до покоев. На прощание вручает новый ещё пахнущий кожей кошелёк.

– Это тоже подарок.

Он сразу уходит, не оборачиваясь на мой зов. Внутри нахожу деньги. Долг за подкуп стражников. В сумерках меня ждёт Насиф. При слабом освещении он вполне похож на сводного брата. Видимо, как- то уловив моё настроение, наложник предлагает:

– Хочешь, зови меня Фаридом… Я могу постричься, как он… Могу выбрать такую же одежду…

Прикладываю палец к его губам, чтобы мужчина замолчал.

– Нет, я не хочу так, – шепчу ему. – Я вижу тебя, хочу тебя. Слышишь?

Конец ознакомительного фрагмента.