Коренной перелом

– Господин генерал, – посланник Гиммлера осуждающе покачал головой, – конечно, нам приятно, что ваши люди так относятся к нашему общему врагу, но все же до поры до времени не стоит дразнить гусей. Будет лучше, чтобы вы и те из офицеров, кому вы полностью доверяете, вели тайную работу, готовя ваш корпус к участию в боевых действиях на стороне Третьего рейха. Мы помним, господин генерал, о немецкой крови, которая течет в ваших жилах, и надеемся, что вы вскоре станете главой Польши. А пока я должен проститься с вами. Мне нужно срочно отправиться в Берлин, чтобы доложить рейхсфюреру о нашей беседе.

– Счастливого пути! – ответил генерал Владислав Андерс, вставая. – Надеюсь, что ваше обратное путешествие тоже пройдет вполне удачно.

18 июня 1942 года, полдень. Старый Оскол, штаб Центрального фронта. Командующий фронтом генерал армии Георгий Константинович Жуков

Генерал армии Жуков задумчиво разглядывал карту. Ровно месяц назад, после того знаменательного разговора с товарищем Сталиным, он прибыл на вновь формируемый Воронежский фронт. Всего лишь месяц, а казалось, прошла целая вечность. Дела тут обстояли не так благостно, как говорил ему на той встрече товарищ Сталин. Многие командиры на местах, вплоть до командармов, с прохладцей относились к работам по созданию оборонительных рубежей и тщательной маскировке позиций. Преобладали шапкозакидательские настроения, мол, зачем строить тут мощную оборону, Красная армия все равно скоро пойдет вперед и только вперед. До самого Берлина, и тогда мы уж покажем этим немцам, где зимуют раки…

Зимние победы и Брянско-Орловская операция сильно вскружили людям головы. Но он-то, Жуков, знал, что все эти победы по большей части были связаны с именем только одного человека, который, как «Фигаро здесь, Фигаро там», кочевал вместе со своим «цыганским табором» по фронтам и гонял немцев при помощи немецкой же тактики. Но одного Бережного на весь советско-германский фронт не натянешь. Сейчас его корпус припрятан где-то, как туз в рукаве, а значит, им тут, на Центральном фронте, придется стоять насмерть. И если они выстоят и сдержат вражеский наступательный порыв, заставив противника растратить свои резервы на преодоление вязкой, как смола, обороны, вот тогда – тут Жуков хитро прищурился – он бы на месте Василевского нанес глубокий фланговый удар механизированным корпусом Бережного с вершины Брянско-Орловского выступа во фланг и тыл группы армий «Юг».

Задернув шторки на карте, генерал Жуков вернулся к своему столу, вспоминая, как он месяц назад, приняв дела, со всем своим темпераментом и неуемной энергией включился в работу по формированию фронта и укреплению его обороны. Сколько командиров он снял и отдал под трибунал за разгильдяйство, сколько километров окопов лично облазил, переодевшись в полевую форму, назначая вместо них людей из своего проверенного кадрового резерва, скольких нервов ему все это стоило.

И вот, в общих чертах можно сказать, что подготовка к отражению немецкого наступления завершена. Направления главных ударов вермахта определены, там выстроены наиболее мощные полевые оборонительные сооружения и сосредоточены сильные группировки противотанковой артиллерии и резервы. В этой работе ему немало помог начальник штаба фронта, его старый товарищ генерал-лейтенант Максим Алексеевич Пуркаев, человек высокой военной культуры, хорошо знающий свое дело, штабист большого масштаба, и к тому же обладающий столь же неуемной энергией, как и сам Жуков.

В значительной степени именно благодаря генералу Пуркаеву спланированная Генеральным Штабом многоуровневая глубокая оборона превратилась в настоящий шедевр фортификационного искусства. В штаб фронта каждый день доставлялись аэрофотоснимки советских позиций, на которых ее никак нельзя было обнаружить, а на местности все эти позиции все же существовали, прикрытые десятками километров маскировочных сетей. В этом Жуков не раз и не два убеждался лично. Так сказать, стратегическая внезапность обороны.

Также каждый день в штаб армии доставлялись разведсводки о том, как там дела у противника. Сплошной поток танков, артиллерии, пехоты, боеприпасов и горючего подтягивался к линии фронта из глубины оккупированной территории и застывал, будто сдерживаемый огромной плотиной. Работала глубинная, воздушная и фронтовая разведка, и ни одно донесение Жуков не оставлял без внимания. Большое количество пехоты танков и артиллерии накапливалось севернее Курска, как раз напротив стыка 13-й и 40-й армий, и в районе Белгорода, против 21-й армии, где у немцев был небольшой плацдарм на левом берегу Северского Донца. Очевидно, намечался удар сходящимися клиньями, который должен был разгромить и окружить основные силы 40-й и 21-й армии, после чего подвижные соединения гитлеровцев должны были рвануть на Воронеж и дальше, в глубь советской территории. Обычная немецкая тактика блицкрига, но в этот раз он, Жуков, должен сделать все, чтобы поломать эти планы.

Хотя, сказать честно, на отражение этого удара работала чуть ли не вся страна. Большая часть пушек ЗиС-3, выпускаемых советскими заводами, шла именно в распоряжение Центрального фронта. А уж о новых 100-миллиметровых и 85-миллиметровых противотанковых пушках, предназначенных для качественного усиления обороны, у Жукова было самое лучшее мнение. Он даже не представлял, что будут делать немецкие танковые командиры, когда упрутся в позиции, с которых их машины будут выбиваться на дистанциях, не допускающих ведение эффективного ответного огня. Также в резерве фронта находилась 5-я танковая армия генерал-майора Александра Лизюкова, укомплектованная новыми, модернизированными по последней моде, танками Т-34 и КВ, и несколько полков гвардейских реактивных минометов РГК – оружия, эффективного против противника, собранного в плотные наступательные боевые порядки.

Именно наличие в полосе фронта этих полков, вооруженных машинами БМ-8 и БМ-13, подсказало Жукову идею проведения контрартподготовки накануне немецкого наступления. Когда разведка доложит, что противник уже вывел свои войска на исходные рубежи, то самое лучшее в этом случае будет обрушить на них всю мощь советской артиллерии и нанести ему большие потери еще до начала боевых действий.

Как ни странно, эта идея не вызвала никакого отторжения в Генштабе. Напротив, Василевский, прочитав доклад, подготовленный начальником артиллерии фронта генерал-лейтенантом Парсеговым, пообещал дополнительно усилить фронтовую артиллерийскую группировку гвардейскими реактивными минометами, несколькими артиллерийскими полками особой мощности РГК и железнодорожными транспортерами с орудиями особо крупного калибра.

Если железнодорожные транспортеры можно было задействовать только против северной группировки противника на железнодорожной ветке Касторная – Щигры – Курск, то все остальные средства артиллерийского усиления не были так привязаны к железным дорогам и могли быть использованы на любом угрожаемом направлении.

Кроме того, в последние дни на полевые аэродромы в полосе фронта в дополнение к штатной авиации армий начал передислокацию истребительный авиационный корпус ОСНАЗ генерал-майора Руденко, предназначенный для завоевания локального господства в воздухе. Развертывались посты ВНОС и радары, во фронтовые части массово прибывали авианаводчики. И по этой линии подготовка тоже была в разгаре.

Что бывает, когда в воздухе действует авиакорпус ОСНАЗ, показала Орловско-Брянская операция, когда такой же, но смешанный авиакорпус генерала Савицкого просто вымел немцев с небес и господствовал там, пока не была завершена активная фаза боев. Жуков прекрасно понимал – что такое господство в воздухе, и насколько оно важно как для обороняющихся, так и для атакующих. Противник заранее сосредоточил на направлении главного удара большие массы авиации, поэтому, считал он, драка в небе будет страшная, и биться за воздух советским летчикам придется насмерть. Но и Руденко командовал в битве под Брянском и Орлом отличившейся в тех боях тяжелой истребительной дивизией ОСНАЗ. Командир он знающий и опытный, назначенный, как и все командиры осназовских соединений, лично товарищем Сталиным. Потому-то у генерала армии Жукова крепла уверенность в том, что легкой прогулки в небе над его войсками у немецких летчиков не получится.

В последнее время в полосе фронта активизировалась деятельность немецкой фронтовой и стратегической разведки, что также указывало на близость вражеского наступления. Мобильные истребительные группы «СМЕРШ» метались по прифронтовой полосе, пытаясь успеть везде и скрыть от противника развертывание мощной стратегической обороны. Им удалось захватить и уничтожить большое количество немецких разведгрупп, в том числе и несколько состоящих из числа переодетых в советскую форму и прекрасно владеющих русским языком диверсантов полка «Бранденбург-800». По советским тылам кочевали опергруппы-ловушки, то есть группы советских военнослужащих, выглядящих крайне безобидно и будто специально напрашивавшихся на то, чтобы их взяли в качестве «языков». На самом же деле они состояли из опытнейших «волкодавов» с подстраховкой.