Корейские впечатления
Шрифт:
В школу мы попали во время обеденного перерыва. На обед дети ходят домой, оставляя при этом в школе свои портфели. Не знаю, как вас, а меня это тоже поразило, потому что не могу себе представить, чтобы еще даже в 70е годы в СССР можно было вот так, спокойно оставить в школе свои вещи и куда-то отлучиться (Странно - и в 70, и в начале 80-х, когда я учился в школе, мы оставляли вещи в классе совершенно спокойно - прим. П.К. ). На стене классов висели доски почета, причем с указанием не только на отличников: все ученики класса были распределены по местам, согласно их успеваемости. Не очень-то приятно кому-то быть в классе последним, но зато есть хороший стимул подтянуться.
Одна из женщин в нашей группе - по профессии учительница, и она привезла в школу много учебных материалов, авторучек, карандашей
Потом крестьяне пригласили нас к себе на обед - на стол были поданы не только традиционные корейские кушанья, но и персики, арбузы, дыни и прочие фрукты и овощи, естественно, ими и выращенные . Оказывается, корейцы едят помидоры не с солью, как мы, а с сахаром!
Из 3500 жителей поселка работой на полях занято около 1000 человек. Работа в полях ведется бригадами в 10-12 человек, на каждую бригаду выделяется около 10 гектаров полей. Директор ежегодно избирается на крестьянском совете; он должен для этого получить не менее 60% голосов. План работы совхоза составляется совместно директором, секретарем парткома и главным агрономом и обсуждается до его принятия со всеми совхозниками. Совхозники получают вечернее сельскохозяйственное образование. На помощь в уборке урожая в совхоз приезжают рабочие, студенты и солдаты из городов, как это было и у нас в советское время. Жилье и электричество предоставляется совхозникам государством, дом они могут передать своим детям по наследству. За хорошую работу получают премию.
Двое из моих спутников, побывавшие практически на всех континентах, в КНДР оказались впервые - и смотрели на все, широко раскрыв глаза. «Дома нам постоянно твердят, какая эта нищая страна. Какая нищета, что вы?! Вот в Уганде, где у людей вообще ничего, совершенно ничего нет - это нищета! А здесь, смотрите- все хорошо одетые, сытые, дети все ходят в школу, больницы прекрасные... Если бы у угандийцев была возможность выбрать такую жизнь, уверен, что они бы были только счастливы!» - сказал мне с восхищенным удивлением в голосе один из них. «Да и 80% россиян, пожалуй, тоже!»- подумалось мне.
Я заметила, что рядовой западный турист подсознательно обычно едет в другие страны чтобы убедиться в том, что «а у нас лучше», «ой, сколько у меня всего есть по сравнению с ними» - и радоваться этому. Ему это нужно для самоутверждения, как певцу Кобзону - накладка на лысой голове. Видно, иначе радоваться, без того, чтобы насмотреться на чужие злоключения (а еще ему приятнее, когда у него просят милостыню, хотя на словах он может это и отрицать), у него не получается - нечему. И для таких туристов Корея окажется как холодный душ. Да, «у них» нет «Мерседесов» последней марки или мобильников - но этого для такого туриста недостаточно, чтобы вновь испытать привычный короткий оргазм при мысли о собственных вещевых запасах дома. Потому что здесь он нутром почует, что для этих людей его «сокровища» - не главное, что ему здесь не завидуют. И от этого его радость меркнет на глазах.
«Когда наши корейские знакомые побывали у нас на Западе, мы, признаемся, подумали: «Ну, они точно попросят у нас в стране политического убежища, когда увидят все, что у нас здесь есть! Грузинские коммунисты так в свое время и сделали. А корейцы наши- молодые, образованные, языки знают, здесь не пропадут!” И каково же было наше удивление, когда они были в совершенном ужасе от увиденного и не могли дождаться, когда вернутся домой! «Улицы здесь грязные, по ночам шум, вокруг какие-то пьяные, наркоманы, женщины собой торгуют... Как вы можете жить в таких условиях?» И мы не нашлись, что им ответить... Магазины на них впечатления не произвели!», - рассказали мне мои спутники. Да уж, без комментариев...
Дождь тем
временем наконец-то прекратился, хотя небо оставалось облачным. Мы сердечно попрощались с гостеприимными хозяевами и отправились обратно в Пхеньян через город Нампо, посетив на обратной дороге Западноморскую плотину, сделавшую возможным земледелие в этих местах.На прощание крестьяне приглашали нас приехать к ним снова на следующий год. «Посмотрите, как мы отстроим деревню, еще краше будет!» И я знаю, что так оно и будет. До следующего года, гостеприимные крестьяне Ренгбана!
Часть 4. Молодежь страны чучхе и сонгун.
“Количество детей в музее просто поражает. У нас все это отмерло напрочь. Кроме Путина дети вообще не знают ничего. Спроси у них, какие были у нас великие деятели - никого не назовут, потому что это им не интересно и потому что уважения нет ни к кому...”
«Если дереву позволить расти самому по себе, и оно начнет расти криво, то потом его не распрямишь»
Человек начинается с детства. Детские сады в Корее носят имена революционеров. У нас в Северной Ирландии же они именуются «Маленькие мошенники» или «Озорные херувимы». Наверно, поэтому и вырастают из них «херувимы», развлекающиеся уже лет с 10-12 битьем окон, нюханьем клея, угоном машин с последующим их ритуальным сжиганием, издевательствами над одноклассниками («happy slapping” и “bullying”) и животными (вплоть до повешения) и, конечно же, любимым времяпровождением североирландской молодежи, именующимся красивым выражением «recreational rioting” - когда для забавы вызывают «скорую помощь» или пожарную бригаду - чтобы забросать медиков и пожарных камнями. «Маленькие мошенники» быстро вырастают в длинных акселератов, которых занимают только пиво, наркотики, сигареты и зажимание где-нибудь в кустах себе подобных акселераток, со всеми естественно вытекающими отсюда последствиями. Вот и сейчас, я пишу эти строки, а мимо окна проходит «на культурный отдых» группа здешних подростков, парни и девушки лет по 15. За плечами у каждого - рюкзак, из которого раздается веселый звон бутылок.... Другой жизни подавляющее большинство здешней молодежи уже просто не способно себе представить.
Такого безобразия корейцы себе, к счастью, даже не могут представить. Когда я рассказывала им о «милых шалостях» молодого ирландского поколения - детей «кельтского тигра» и «мирного процесса», у моих корейских знакомых вытягивались лица. «У нас такое совершенно невозможно. И что, их никто не останавливает?» Нет, никто. Родителям не до них, они только рады, что дети на улице и не мешают им смотреть сериалы и пить пиво, полиция «ничего не может сделать по закону» (вот если бы «херувимы» совершали свои хулиганства против государства или в отношении имущества какого-нибудь из 33.000 ирландских миллионеров, тогда и законы бы сразу нашлись), а политики ограничиваются слезными призывами с экранов телевизоров к горе-родителям, чтобы те «хотя бы знали, где находятся их дети и чем они занимаются». Круг замкнулся.
У нас в Советском Союзе говорили, что в нашей стране имеется единственный привилегированный класс - дети. В КНДР их называют «цветами нации и человечества» и «королями и королевами страны». То, что я увидела в Корее – это именно подлинная забота о детях - будущем страны. И в этом-то вся и разница: в западных «цивилизованных» странах (и-в-примкнувших-к-ним восточноевропейских осваивателях «общечеловеческих ценностей») на новое поколение государству, по существу, глубоко наплевать. Ну, кто-то сопьется или умрет в 15-17 лет от удара ножа или надышавшись клея, или разобьется на угнанной им машине... Подумаешь! Надо будет, завезем гастарбайдеров из Польши, Литвы и Филиппин. Уже готовеньких, с образованием. А на этих отечественных «херувимов» еще тратиться надо... Кто это будет создавать для них клубы и кружки в достаточных количествах и такие, чтобы всем были по карману - когда эти деньги можно куда-нибудь «выгодно вложить», например, в военные заказы?