Коричневые сны
Шрифт:
– Венера, а у вас были дети? – Аня присела на диван и взяла своего мальчика на руки.
– Я никогда и ничего не помню, Аня. Я знаю всех жителей этого города. Кто пришел, кто ушел. Но о себе я ничего не знаю.
– А вы сами не хотели бы уйти? – спросила Аня.
– Я нужна всем этим людям. Я не могу уйти.
– Странно. Ваше желание не играет никакой роли?
– Не играет. Потому что я не могу желать того, что не может исполниться. Мне хорошо, пока я нужна.
– А если ваш спрут всех сожрет, то, что вы станете делать?
– Уже не сожрет, – она опять широко улыбнулась,
– Да, – изумленно проговорила Аня.
– Они с одним врачом из больницы рассчитали дозу яда для этого монстра и подсыпали ее в мясную тушу. Спрут умер очень быстро. Сейчас его пытаются вытащить из моря и закопать. Наконец-то, с чудовищем покончено. Теперь люди больше не будут бояться ходить по набережным и купаться.
– Хоть одна хорошая новость за все это время, – обрадовалась Аня.
– Для тебя скоро наступит тоже более спокойная жизнь, – заметила она. – Ты собралась возвращаться домой.
– Да, вы правы. Я пришла попрощаться с ним… и с вами. Хочу еще, чтобы вы передали от меня привет Вере, что живет на моей остановке в маленьком домике. И Гедеону тоже. А еще скажите мальчику Диме, чтобы нашел себе маму на пляже. Там много женщин потеряли своих детей. Возможно, кто-то захочет его взять к себе.
– Хорошо, Аня, я передам. А теперь иди, – она странно посмотрела на Аню. – Но мне, кажется, ты уходишь ненадолго.
– Постараюсь не попадать сюда больше, – уверенно произнесла Аня. – Берегите его. Хотя я и не чувствую его своим мальчиком, все же мне жаль оставлять его тут. Нельзя ли…
– Нет. Нельзя. Поверь мне. Тогда ты никогда не уйдешь отсюда.
Аня испугалась. Она очень хотела вернуться домой к Родриго и маме.
– Дайте мне воды, – попросила она, сильно побледнев.
Венера встала из-за стола и медленно подошла к умывальнику в углу кабинета. Налила ей небольшую чашку воды и подала. Аня взяла чашку одной рукой, а другой, удерживая ребенка на коленях, достала свой пузырек. Она высыпала из пузырька половину порошка к себе в стакан, и, поболтав, залпом выпила. Венера внимательно смотрела на ее действия, а потом сказала:
– Аня, отдай ребенка, а сама иди на свою кровать. Тебе надо находиться там, а не здесь. Ты уйдешь из той палаты.
Аня кивнула. Она раскрыла простыню, поцеловала лобик и ручки малыша. Потом протянула сверток Венере и бегом помчалась из кабинета.
Усевшись на своей кровати, Аня почувствовала тошнотворную слабость. По венам разлилось спокойствие, смешанное с неконтролируемым весельем. Ничего смешного не было, но Аня почему-то начала дико хохотать. Она смотрела на окружавшие ее кровати с мертвыми телами и видела, что это всё люди, ждущие своей очереди на жизнь или смерть, как и сказала Венера. И Аня ждала. Но она нашла способ вернуться, а они нет. Они не вспомнили, а она вспомнила. Ее это смешило. Она хохотала и говорила:
– Вы недоумки. Вам надо было найти мой пузырек. А теперь вы тут лежите и гниете, – от смеха ей становилось плохо, так как он перерастал в истерику.
Она начала безудержно рыдать и биться в какой-то агонии. Вытянувшись на своей кровати, она громко
кричала и металась:– Не хочу! Не хочу! Оставь меня. Я люблю Родриго. Ты падаль!
Потом она услышала мамин голос:
– Врача! Врача! Она пришла в себя!
Шум и суета вокруг ее кровати, немного привели ее в чувство. Она перестала бешено вертеть головой, и увидела Гедеона в белом халате и Венеру тоже. Гедеон распоряжался:
– Еще вколите ей два кубика реланиума.
Венера наклонилась над ее лицом и двумя пальцами расширила ей веки.
– Аня, ты видишь меня? Если не можешь сказать, то моргни.
Ане не нравилось, что Венера трогает ее глаза, поэтому она отодвинула ее руку и сказала:
– Венера, зачем вы оставили ребенка?
– Какого ребенка? И кто такая Венера? Я твой врач. Ты понимаешь меня?
– Нет. Ты Венера, – упрямо прошептала Аня. – Ты пристроила моего мальчика в своем саду? Ты обманула меня?
Гедеон тоже наклонился над Аней и заглянул в ее глаза. Потом они с Венерой немного отодвинулись от ее кровати и тихо зашептались. «… зрачки расширены», – донеслись до нее слова. Ане стало подозрительно, что они шепчутся вблизи от нее, и, по-моему, обсуждают ее.
– Гедеон, вы что, с ней заодно? Или вы тоже хотите уйти и подыскиваете себе место в ее саду?
Он с удивлением посмотрел на Аню. Потом подошел к ней и спросил:
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Аня.
– Сколько тебе лет?
– Семнадцать.
– Где ты живешь?
Аня улыбнулась и назвала свой адрес. А потом сказала ему:
– Плохая же у вас память, Гедеон. Ведь всего четыре дня назад, я вам все рассказывала. Лучше порадуйте меня. Это правда, что вы смогли отравить спрута?
– Что за спрут? – спросил он.
– Ну, тот монстр, что чуть не слопал нас? Мы сидели под мостом.
Венера тихонько сказала ему что-то на ухо.
– Аня, тебе снился длинный сон, – сказал Гедеон. – Я твой врач – Константин Павлович, а это тоже твой врач – Екатерина Александровна. Ты сейчас под действием лекарства, Аня.
– Какого лекарства? – удивилась она и попыталась сесть на кровати. – Я сама приняла наркотик, чтобы очнуться здесь.
Она увидела, что в ее руку воткнута иголка и в вену течет бесцветное лекарство. Она лежала под капельницей. В палате кроме нее никого не было. Аня повертела головой и удивленно приподняла брови.
– А куда же все делись? Тут только что было полно мертвецов. Неужели вы уже всех пристроили, Венера? Я о вас была лучшего мнения.
– Аня, ты долго болела, – сказала Венера. – Ты еще не пришла в себя. Отдохни. Сейчас придет твоя мама.
Она застучала каблуками и вышла из палаты. Гедеон снова наклонился над ней и поводил перед ее носом металлическим молоточком. Аня хихикнула, ей казалось странным, что ее знакомый Гедеон изображает из себя врача.
– Вы все еще живете на набережной, или теперь переберетесь под мост?
– Успокойся, девочка. Все пройдет, все придет в норму.
Дверь открылась, и Аня услыхала мамин голос.
– Аня, Аня, доченька моя, – мама села на кровать и прижалась к Аниному лицу. – Наконец-то, ты пришла в себя. Как долго ты лежала.