Корм

Баффи на Стене. Конечно же. Значит, семья Месонье уже знает, они послали туда ее пост. Баффи присоединилась к другим бесчисленным жертвам проклятой чумы, почему-то из-за этой простой мысли смерть девушки стала гораздо более реальной. И еще кое-что, кое-что важное: даже когда мы ото всех изолированы, мы остаемся на связи с окружающим миром. Камеры постоянно снимают. Это меня беспокоило.

Я сняла блокиратор и надела черные очки. В них я никогда не чувствую себя голой. Потом дотронулась до сережки.

— Махир.

И спустя несколько секунд услышала знакомый заспанный голос:

— Кто бы это ни звонил — надеюсь, новости хорошие.

— У тебя акцент сильнее, когда ты устаешь.

— Джорджия?

— В точку.

— Джорджия!

— И снова в точку.

— Ты жива!

— Чудом, и мы в отделении ЦКПЗ, так что долго разговаривать не могу.

Махир, умница, сразу же примолк.

— Ты должен скачать материал с внешних камер грузовика и моего мотоцикла; проверь, чтобы все скачалось, а потом сотри исходники.

— А зачем это?..

— Позже объясню. — Когда буду звонить не из правительственного здания, где наверняка все прослушивают. — Сделаешь?

— Конечно. Прямо сейчас и займусь.

— Спасибо, Махир.

— Джорджия? Я очень признателен тебе за то, что ты до сих пор жива.

— Я тоже, Махир, — улыбнулась я. — Раздобудь материал и немного поспи.

Мы разъединились.

Поправив воротник куртки, я стерла с лица улыбку и вышла из раздевалки. Камеры. Как я могла про них забыть?

Наши внешние камеры работают постоянно. Иногда мы потом просматриваем материал и находим что-нибудь важное. Например, однажды Шон, глядя на снимки обычной с виду разделительной линии на шоссе, вычислил свору зомби, которая охотилась неподалеку от городка под названием Колма. Надо рассчитать угол, под которым были сделаны выстрелы; возможно, сможем найти убийцу. Если, конечно, этот неизвестный злодей не успел уже добраться до наших жестких дисков. И если Баффи не поведала своим «друзьям» о нашей страсти к постоянной записи.

Я чувствовала себя специалистом по заговорам. Ну и ладно. Ведь происходящее действительно сильно смахивает на заговор.

У Рика с собой было меньше оборудования, так что, когда я вернулась на пост, все ждали только меня. Казинс умудрился раздобыть где-то кружку кофе. Я посмотрела на него с завистью, но тут Шон протянул мне холодную и запотевшую банку колы.

— Ты истинный бог.

— Сегодня-то я бог, а вот завтра, когда ты будешь оттаскивать меня от моих мертвецов, снова превращусь в идиота, так ведь?

— Точно.

Я открыла банку и сделала большой глоток.

— В ЦКПЗ все хорошо с напитками, я смотрю.

— Стараемся, — согласился Джо.

Я уцепилась за эту фразу, чтобы начать интересующий меня разговор — опустила банку и посмотрела ему в лицо (теперь-то из-за очков моего выражения не разобрать).

— Вам сообщили по телефону, что мы мертвы?

— Судя по записям, они звонили за две минуты до вас. Мы с вами как раз общались, когда мне вывели информацию на монитор.

Так, понятно, почему он стал спрашивать подробности.

— Звонивший назвался? А номер его зафиксировали?

— Боюсь, что нет.

— Это был анонимный звонок, — встрял Шон. — С одноразового мобильника.

— То есть номер есть…

— Только он ничего не дает.

— Класс. — Я не сводила глаз с Джозефа. — Доктор Уинн…

— Просто Джо. Если уж воскресли из официально зарегистрированных мертвых, так уж, пожалуйста, зовите меня по имени. — У меня на лице, видимо, было написано откровенное изумление, потому что мужчина усмехнулся: — Когда ЦКПЗ получает сообщение о том, что у кого-то положительный результат, этот кто-то официально считается мертвым, пока мы не опровергнем подобное заявление и не докажем, что это обман. Стандартная юридическая мера предосторожности.

— Потому что никто обычно не обманывает ЦКПЗ.

— Нельзя так делать, и поверьте, мисс Мейсон, когда мы найдем виновных, мы им хорошенько это втолкуем.

Джо помрачнел. Вполне понятно. В ЦКПЗ в основном работают люди, главная задача которых — помогать другим. И большинство из них искренни в этом желании. Если кто-нибудь и сумеет найти лекарство от Келлис-Амберли, это наверняка будут сотрудники Центра. У них ведь огромные финансовые ресурсы и поддержка по всему миру. Юные идеалисты бьются не на жизнь, а на смерть за должности в ЦКПЗ. Туда берут только лучших. В этой организации работают очень гордые люди, которые не потерпят позорного пятна на своей репутации.

— Держу пари, анонимный звонок сделал тот же человек, который прострелил наши шины.

— Мисс Мейсон…

— Пожалуйста, зовите меня Джорджией.

— Джорджия, я бы не стал делать поспешных выводов. ЦКПЗ нечасто пытаются обмануть, а чтобы при этом автоколонну обстрелял снайпер…

— У нас есть результаты баллистической экспертизы?

Лицо Джо стало непроницаемым.

— Боюсь, эта информация не подлежит разглашению.

Я оглянулась на Раймана, но он тоже безучастно уставился куда-то поверх наших голов.

— Сенатор?

— Прости, Джорджия. Доктор Уинн прав, информация напрямую связана с полицейским расследованием и засекречена.

Слава богу, очки скрывают выражение моего лица. Только Шон, наверное, догадался, как я разозлилась.

— То есть засекречена для прессы.

— Джорджия, послушай…

— Вы серьезно? Получается, будь я простым рядовым обывателем, вы бы ответили на вопрос? Но я работаю на новостном сайте.

Молчание Раймана было красноречивее слов.

— Питер, черт подери. Мы гибнемради вас, а вы не хотите рассказать, какие они использовали пули? Почему? Если мы репортеры, так, значит, по определению лишены здравого смысла? Так? Сразу же побежим устраивать панику? Потому что погиб наш собственный журналист, а мы, вот те раз, можем на это только написать: «Смерть — отстой!», чтобы никто ничего не заподозрил.

Я хотела подойти к сенатору, но Рик и Шон удержали меня за руки.

— К черту вас. — Я сплюнула на пол, даже не стараясь вырваться из их хватки. — Я была о вас лучшего мнения.