Кормчие звезды. Книга лирики
Шрифт:
На миг сзывает он из синевы безбрежной
Златистых облаков вечерний хоровод
На миг растит зима цветок снежинки нежной,
И зиждет радуга кристально-яркий свод,
И метеор браздит полнощный небосвод,
И молний пламенник взгорается, мятежный…
И ты, поэт, на миг земле печальной дан!
Но миру дольнему тобою мир явленный
Мы зрели, вечностью мгновенной осиян,—
О, Пушкин! чистый ключ, огнем запечатленный
Мечей, ревнующих к сынам юдольных стран!—
И плачем вечно мы в тоске неутоленной…
ПОЛЕТ
Из
Стремится Музыка, обвита бурной тучей…
Ей вслед — погони вихрь, гул бездн, и звон подков,
И светоч пламенный, как метеор летучий…
Ты, Муза вещая! Мчит по громам созвучий
Крылатый конь тебя! По грядам облаков,
Чрез ночь немых судеб и звездный сон веков,
Твой факел кажет путь и сеет след горючий.
Простри же руку мне! Дай мне покинуть брег
Ничтожества, сует, страстей, самообманов!
Дай разделить певцу надвременный твой бег!..
То — Прометеев вопль иль брань воздушных станов?
Где я?.. Вкруг туч пожар — мрак бездн,- и крыльев
снег,
И мышцы гордые напрягших мощь титанов…
УВЛЕЧЕНИЕ
Где цепью розовой, в сияющей дали,
Тянулись облака и в море отражались,
Лазурные валы, горя, преображались
И ризу пурпура прозрачного влекли.
Мы ж к пламенным волнам — стремясь —
не приближались:
Они бежали нас; чем дале мы гребли,
Пространства бледные за нами умножались,
Где тень и отблеск волн ночной узор плели.
Мы тень с собой несли — и гналися за светом…
Но вдруг опомнились: исчез лукавый сон —
Внезапно день потух и потемнело море.
Вставал далекий брег суровым силуэтом,
И безразличен был поблекший небосклон,
И сердце — гордое свое ласкало горе.
ИТАЛЬЯНСКИЕ СОНЕТЫ
Италия, тебе славянский стих
Звучит, стеснен в доспех твоих созвучий!
Стих родины отзвучной и певучей,
Прими его — дар от даров твоих!
LA PINETA [18]
Покорный день сходил из облаков усталых;
И, как сомкнутые покорные уста,
18
Сосновый лес (ит.).
Была беззвучна даль, и никла немота
Зеленохвойных чащ и немощь листв увялых.
И кроткою лилась истомой теплота
На нищий блеск дубов, на купы пиний малых;
И влажная земля, под тленьем кущ опалых,
Была, как Смерть и Сев, смиренна и свята…
Таким явился мне, о мертвая Равенна!
Твой лес прославленный,- ты, в лепоте святынь,
Под златом мозаик хранительных забвенна!
И был таков твой сон и скорбь твоих пустынь,
Где веет кротко Смерть, под миром крыл лелея
Мерцающую
Жизнь, как бледный огнь елея.____________________________
1
«ВЕЧЕРЯ», ЛЕОНАРДО
Александре Васильевне Гольштейн
Гость Севера! когда твоя дорога
Ведет к вратам единственного града,
Где блещет храм, чья снежная громада
Эфирней гор встает у их порога,
Но Красота смиренствует, убога,
Средь нищих стен, как бледная лампада:
Туда иди из мраморного сада
И гостем будь за вечерею Бога!
Дерзай! Здесь мира скорбь и желчь потира!
Ты зришь ли луч под тайной бренных линий?
И вызов Зла смятенным чадам Мира?
Из тесных окон светит вечер синий:
Се, Красота из синего эфира,
Тиха, нисходит в жертвенный триклиний.
«MAGNIFICAT», [19] БОТТИЧЕЛЛИ
Как бледная рука, приемля рок мечей,
И жребий жертвенный, и вышней воли цепи,
19
«Величит» (лат.).
Чертит: «Се аз, раба»- и горних велелепий
Не зрит Венчанная, склонив печаль очей,—
Так ты живописал бессмертных боль лучей
И долу взор стремил, и средь безводной степи
Пленяли сени чар и призрачный ручей
Твой дух мятущийся, о Сандро Филипепи!
И Смерть ты лобызал, и рвал цветущий Тлен!
С улыбкой страстною Весна сходила в долы;
Желаний вечность — взор, уста — истомный плен…
Но снились явственней эабвенные глаголы,
Оливы горние, и Свет, в ночи явлен,
И поцелуй небес,- и тень Савонаролы…
LA SUPERBA [20]
Тень реет. В глубине, за рощей горных пиний,
Залива гневный блеск под грозовым крылом,
И зыбкой чешуи изменчивым стеклом —
Туч отраженный мрак, и волн отлив павлиний…
А на краю земли, в красе надменных линий,
Восточный стражник — мыс подъемлет свой шелом,
И синие хребты властительным челом
Из влажной бирюзы встают до тучи синей.
20
Прекрасная (ит.).
Лазурный дух морей, безвестных гость дорог —
Вдали корабль; пред ним — серп лунный, вождь
эфирный…
Уж день переступил предельных скал порог.
Но горном тлеющим, в излучине сафирной,
В уступах, на чертог нагромоздив чертог,
Все рдеет Генуи амфитеатр порфирный.
МОНАСТЫРЬ В СУБИАКО
За мной — вершин лиловый океан;
И крест, и дверь — в конце тропы нагорной,