Король Фейсал. Личность, эпоха, вера

В Аравии в донефтяную эпоху богатство человека определялось количеством верблюдов в его стаде. Лошадь была и остается роскошью.

Когда Аллах решил создать лошадь, гласит арабская легенда, он призвал южный ветер и сказал ему: «Я сотворю из тебя новое существо». Он вдохнул в ветер жизнь, и появилась благородная лошадь. Однако она пожаловалась своему создателю: ее шея была слишком короткой, на ее спине не было горба, на котором можно было бы укрепить седло, а ее маленькие копыта тонули в песке. Тогда Аллах создал верблюда. Лошадь задрожала и чуть не упала в обморок, ужаснувшись вида того, кем хотела стать. По этому поводу мы упомянем стих из Корана: «Разве они не посмотрят на верблюдов, как они созданы?»¹²

Скот, кожи, шерсть, масло бедуины продавали в оазисах, чтобы купить риса, который привозили из Индии, и фиников. Для финиковой пальмы нужен жаркий сухой климат и обилие воды. Поэтому говорят: «У нее ноги в раю, а ветви в аду». Финиковая роща с тяжелыми гроздьями желтых и красных плодов – незабываемое зрелище. Но для жителей оазисов, называющих себя «ахль ан-нахль» («люди пальмы»), она прежде всего была признаком достатка и благополучия. Некоторые знатные бедуинские семьи, а иногда и целые племена могли владеть финиковыми рощами в оазисах и сдавать их в аренду феллахам. Финиковая пальма – королева деревьев – вместе с одногорбым верблюдом-дромадером в донефтяную эпоху стала символом Аравии. Недаром ее графическое изображение перекочевало на герб Саудовской Аравии.

Но вернемся к маленькому Фейсалу.

…Для многих изучением Корана завершалась учеба. Но те, кто хотел учиться дальше, продолжали углубляться в мусульманскую юриспруденцию, в основы религии и становились улемами. Другие, особенно маленькие эмиры, предпочитали осваивать военное искусство – джигитовку, стрельбу, учились различать породы лошадей и верблюдов. Фейсала тянуло к военным подвигам, к тому, чтобы заслужить одобрение отца. Он был уверен, что когда вырастет, то будет рядом с отцом и в военных экспедициях, и в государственных делах, чтобы служить дому Ааль Саудов и укреплению веры. Он проходил военную подготовку под наблюдением старого воина, преданного Абдель Азизу. Маленькие эмиры носили сабли, которые волочились по земле.

Фейсал с 10–11 лет, оставаясь пока в доме шейха Абдаллы, стал присутствовать на маджлисах – собраниях отца, когда тот был в Эр-Рияде.

Там он усваивал правила достойного поведения, слушал, учился, запоминал. Каковы были взаимоотношения между различными племенами? Кто был дружественно настроен к его отцу, а кто враждебно? О чем были споры между племенами и кому принадлежали пастбища и колодцы? Как соотносились обычное право племен и шариат, кровная месть и грабительские набеги? Собравшиеся обсуждали новости о рождениях и смерти известных людей, о торговле, о дождях, урожаях и засухах. Через Неджд проходили караваны с паломниками, направляясь к святыням Хиджаза, и вместе с ними приходили вести из большого, далекого мира. Караваны шли из княжеств, лежащих на побережье Персидского залива, с товарами из Индии и Ирана или с севера, из Месопотамии. Аравийские арабы водили караваны верблюдов для продажи в Египет и Ирак. Прекрасные арабские лошади вывозились через Кувейт. Их приобретали и турки, и англичане для своей кавалерии.

На маджлисах обсуждали политику больших империй – Османской, которая формально правила в Неджде с середины XIX в. и вассалом которой был враг Эр-Риядского эмирата – Джебель-Шаммар, и Британской, под протекторатом которой находились княжества Персидского залива. Аравийские арабы знали, что англичане господствуют и в Индии, и в Египте.

В 1911 г. маленький Фейсал был на встрече отца с английским политическим агентом в Кувейте – капитаном У. Шекспиром.

Что мог запомнить пятилетний мальчик? Шел дождь. Фотографировались. Он впервые увидел иностранца, одетого не так, как остальные люди. Иностранец странно говорил по-арабски. Скорее всего, большего мальчик запомнить не мог. С той памятной встречи остались фотографии, сделанные Шекспиром, в том числе замечательный снимок войска Абдель Азиза с развернутыми знаменами. Эта фотография, обработанная и ретушированная, увеличенная до размеров в несколько квадратных метров, в наши дни украшает зал ожидания во дворце губернатора Эр-Рияда. Может быть, Фейсал запомнил и то, что 25 января 1915 г., когда ему было 9 лет, Шекспир из-за предательства племени ад-жман погиб в бою с шаммарами, в котором тот принимал участие. Абдель Азиз тогда потерпел поражение и был очень опечален смертью этого англичанина, которого он считал близким другом.

…Вера и быт, молитвы и праздники – все переплеталось в восприятии мальчика, становилось единым в радости и горе, в испытаниях и развлечениях. Главными событиями года у мусульман были Рамадан и хадж. Рамадан был и праздник, и испытание крепости духа и веры. Верующие читали Коран или слушали профессионального чтеца, предавались благочестивым размышлениям и молитвам, ибо «молитва лучше, чем сон». Напомню для читателей, что мусульманский пост – полное воздержание от пищи и воды от рассвета до заката солнца.

С самого детства и до последнего года жизни, когда Фейсал стал уже умудренным опытом лидером страны, Рамадан оставался для него и испытанием, очищением от греховных мыслей, и праздником единения со всеми верующими.

Тот Рамадан, что в 1918 г. описал Дж. Филби¹³, выпал на середину лета, когда знойные сухие дни были длинными и пост требовал выносливости и силы духа. Фейсала, которому было тогда около двенадцати лет, отец к тому времени женил. Мальчик считал себя взрослым мужчиной, постился и молился вместе со всей семьей.

Старый имам Абдуррахман полностью отрешался от всех земных дел и все время, за исключением молитвы, сна, еды, посвящал чтению Корана. Ведь именно в месяц Рамадан священная книга была ниспослана Аллахом пророку Мухаммеду. Отец Фейсала тоже любил почитать Коран. Затем закрывал книгу, почтительно целовал ее и передавал на хранение придворному. Но государственные заботы не оставляли его и в Рамадан, и дважды в день – после утреннего сна и после полуденной молитвы – он принимал посетителей, получал донесения с мест, вел переписку.

С первой световой полоской «ложной зари», которая в летнее время наступает через семь с половиной часов после захода солнца, на флагштоке на крыше дворца зажигалась большая дуговая угольная лампа, и одновременно звучал призыв на молитву. Все просыпались, чтобы подготовиться к наступившему дню. Помолившись, ели и пили до наступления настоящего восхода, который возвещался азанами с различных минаретов. Наступало время второй молитвы, после которой следовал пост – пятнадцать с половиной часов в самое жаркое, сухое и пыльное время года. Сон был естественной защитой для слабых духом. Но Абдель Азиз позволял себе поспать только урывками – после утренней молитвы, перед полуднем и после полуденной молитвы в дополнение к трем-четырем часам ночного сна.

Примерно за четверть часа до захода солнца он вместе с семьей и близкими поднимался на крышу дворца. Они ожидали первых звуков азана, возвещавшего заход солнца. Каждый мужчина держал между указательным и большим пальцем финик и повторял фразу «Астагфиру Аллах» («Прости меня, Господи»). Финик отправляли в рот с последними словами азана, означающими окончание поста, затем пили воду. Тотчас на крышу слуги выносили большие подносы с нарезанными арбузами. (В Неджде выращивали огромные ароматные и сладкие арбузы.) Следовала молитва на закате, после которой подавали обильный ужин.

Отужинав, мужчины расходились по своим покоям, чтобы пообщаться с женами и детьми, а затем вновь собирались вместе в дворцовой мечети для вечерней молитвы. Следовало чтение Корана, а после небольшого перерыва наступала очередь молитв, известных как «таравих» – особые молитвы о спасении души от окружающих ее опасностей.

7 июля 1918 г., или 28 Рамадана 1336 г. по мусульманскому календарю, все с нетерпением ожидали появления луны, что означало конец поста. Незадолго до захода солнца многие горожане поднялись на крыши домов, чтобы попытаться увидеть месяц над зубчатой кромкой горы Тувайк, отчетливо выделявшейся в лучах заходящего солнца. Среди них было много женщин, так как считалось, что зрение у них острее, чем у мужчин. Когда опустилась темнота, они так и не увидели луны на небосводе, что означало продолжение поста на следующий день. Однако, когда многие уже заснули, около двух часов ночи раздался выстрел пушки. Оказалось, что в город прискакал бедуин из соседнего племени и сообщил, что его соплеменники увидели молодой месяц. Его направили к главному шейху Абдалле, деду Фейсала, который без промедления созвал совет и вынес решение, что пост завершен, а наступающий день будет отмечаться как ид аль-фитр – праздник разговения, известный в России как Ураза-байрам. Радость и ликование людей трудно было описать словами.