Король казино

Понял, но не совсем.

Тебе нравится маска этакого Джеймса Бонда российского разлива, однако она тебе не очень-то подхо­дит- Россия — не Запад. Здесь другие законы жизни.

И это говаривала твоя старая няня, которая — «не учи меня жить»? — широко улыбнулся Павлов.

Не обижайся. Знаешь, подобного разговора я, может быть, ждала всю жизнь.

Мне он тоже очень и очень интересен.

Видишь, между нами появилась уже некоторая общность... Угадай, кто из знаменитых женщин мой кумир?

Теперь уж я и не знаю, что ответить... Кто? Мо­жет, Терешкова?

Тьфу! — сплюнула Лариса. — Мата Хари. Это Пыла необычайная женщина, необыкновенной красо­ты, независимая и умная. Работала на три разведки одновременно и ни разу не прокололась.

Ты забыла, что она долго не прожила, — напом­нил Павлов.

Разве это важно... Доживем ли мы? В России такая заваруха, что всякое может случиться.

Выпьем, — предложил Анатолий.

Что ж, выпьем и поедем к тебе, — вздохнула Лариса. — Утро вечера мудренее...

В эту ночь она не явилась домой, а утром начала собирать вещи. Петр Иванович расхаживал по комна­те, махал руками, что-то говорил, вначале угрожаю­ще, потом сник, расплакался, упал на колени.

«Прощай, Птибурдуков, — спокойно, даже ласково сказала Лариса. — Я ухожу. Навсегда». — «Какой Пти­бурдуков?!» — несмотря на свое жалкое положение, удивился Петр Иванович. «Читай Ильфа и Петрова», — усмехнулась Лариса, направляясь к двери. Сквозь окно Петр Иванович видел, как высокий, элегантно одетый мужчина взял чемодан из рук его жены, распахнул перед ней дверцу, сел за руль, и машина уехала.

Дела по созданию движения под названием «Про­грессивные женщины» сразу же пошли круто. Как и обещал Павлов, деньги нашлись быстро, были созда­ны отделения в крупных городах, выделены участки земли в ближнем Подмосковье, недвижимость в сто­лице, куплены дома, предназначенные под снос или под реставрацию, набраны штаты. На одном из собра­ний лидером движения была единогласно избрана Стрельникова Лариса Ивановна, и в Госдуму она вош­ла уже как крупный политический деятель.

Первую взятку в сто тысяч долларов Лариса получи­ла после разговора с Павловым. Анатолий предложил передать небольшой участок земли в районе Садового кольца, числившийся по документам собственностью женского движения, совместной российско-американс­кой строительной фирме «Феникс». В планах движе­ния предусматривалась реставрация обветшавших зда­ний с дальнейшим использованием их в качестве жи­лья для москвичей, а также для сдачи в аренду под административные помещения, но тон Павлова не да­вал Ларисе никаких возможностей для возражений. Во­обще Анатолий заметно изменился, и, хотя манеры его остались прежними — приветливыми и мягкими, он всегда добивался от Стрельниковой того, чего хотел. К примеру, под крышей движения работали теперь не­сколько коммерческих банков, расширявших сферу сво­его влияния и оттеснявших на второй план коммерчес­кие структуры самого движения, которые по настойчивым требованиям лидера были все-таки созданы и худо-бедно покрывали расходы. Лариса уже раскаива­лась, что рассказала в ресторане Дома писателей о сво­их планах, но потом поняла, что дело не в этом. За шиной полковника Павлова стояла могучая сила, гло­бальные задачи которой не шли ни в какое сравнение с задачами депутата Госдумы Стрельниковой. И Лариса махнула рукой. «С волками жить, по-волчьи выть», — решила она. Получение взятки прошло обыденно, про­сто и даже скучно. В кабинет Ларисы зашел кругленький, плотненький человечек, представился заместителем генерального директора фирмы Ефимом Аронови­чем Фишки- ным и протянул бумагу. Лариса подписала. Фишкин раскланялся и ушел, оставив на столе тонкий «дипломат», в котором оказались деньги, французские духи и золотой перстень с бриллиантом в красиво офор­мленной коробочке. После визита Фишкина бразды правления перешли к Павлову. Лариса и он давно были любовниками и уже успели надоесть друг другу. И од­нажды Павлов прямо сказал: «Ларочка, а не сменить ли тебе мужчину?» — «Разве в целом мире найдется мужчина, подобный тебе?» — постаралась было отшу­титься Лариса, но Анатолий шутки не принял. «Надо, милая, надо. Ясинский, Егоров, Борисов... Чем не муж­чины? Выбирай любого!» — «Личности известные. И псе как на подбор лидеры демократических партий». — «Да, нас сейчас интересуют именно лидеры демократи­ческих партий. Демократия — это хорошо, но лучше, если она будет в пределах нормы. Неплохо бы сбли­зиться с замами лидеров. Вожди, как правило, использу­ют их идеи». — «И что, со всеми спать?» — «В этом смысле тебе пока о-очень далеко до Мата Хари... Что с тобой, Ларочка?! Ты плачешь?!» Лариса не плакала, она рыдала. Павлов заметно растерялся. «Я пошутил, Ларочка! Пошути-ил! Что ты, в самом деле?!» Рыда­ния прекратились так же внезапно, как и начались. «Информация будет», — сказала Лариса. «Черт с ней, с информацией! Пропади она пропадом!» — «И без вся­ких постелей. Даю слово». — «Лара, ты любишь меня?» — наконец-то дошло до Анатолия. «Нет», — сухо ответила она. Через несколько дней Лариса похо­ронила отца. Умер он от внезапного сердечного присту­па. Мать переехала жить на дачу, а Лариса пересели­лась в родительскую квартиру. Любовные отношения между Павловым и Ларисой пошли на убыль, а со вре­менем и вовсе прекратились. Остались лишь деловые, и это, как ни странно, положительно повлияло на дея­тельность организации. Были сделаны большие денеж­ные вливания в коммерческие структуры, создан нако­нец собственный банк, через который были приобрете­ны акции нескольких крупных предприятий по долевой системе. Но и чужаки развернулись вовсю. Теперь она не имела даже представления, что творится под кры­шей движения «Прогрессивные женщины», но была уверена в том, что дела творятся крупные. Через год Павлов объявил ей, что на счет госпожи Стрельниковой в одном из швейцарских банков переведен первый мил­лион долларов...

...Андрей Васильев приехал на такси, расплатился с водителем и подошел к глухой калитке дачи, памят­ной ему с детских лет. Нащупал кнопку звонка, ту самую, тоже знакомую, с щербинкой, и нажал. В зам­ке щелкнуло, калитка отворилась.

Лариса стояла на крыльце. Была она в белом пла­тье, с ярко-красной розой на груди, в белых туфлях, ныглядела удивительно молодо, глаза блестели, и Ан­дрею припомнилось, что именно так была она одета на выпускном вечере после окончания школы.

Ты очень возмужал, Андрюша, — улыбаясь, про­говорила Стрельникова.

В смысле постарел?

Нет. Возмужал. И выглядишь настоящим джен­тльменом.

Лариса легко прижалась высокой твердой грудью к Андрею, поцеловала в щеку.

Ну, вспомнил? — Она крутнулась на каблучке.

Ты была в этом платье на выпускном.

Верно. Хотела тебя удивить. Сделать так, чтобы ты вспомнил меня прежнюю.

Ты и осталась такой.

Пойдем к маме. Она хотела тебя видеть.

В комнате Людмилы Васильевны они задержались недолго и, выслушав слезливые воспоминания, жалобы на здоровье и восхищения по поводу цветущего, здорового вида Андрея, ушли в столовую и присели за прекрасно сервированным столом.

Что пьешь?

Водку.

Отлично. Я люблю вино, но с тобой выпью водки.

Зачем же? — возразил Андрей. — Если лишь ради меня, то не стоит.

«Ого, — подумалось Ларисе, — ты не только возму­жал, но и приобрел характер. Что же, примем твой тон».

Считаешь, что ты слишком мелкая рыбешка для меня?

Я так не считаю, — спокойно, даже равнодушно ответил Андрей.

В таком случае выпьем водки на равных, — улыб­нулась Лариса, хотя улыбка у нее получилась несколько деланная. — За встречу!

С удовольствием!

После рюмки-другой разговор начал налаживаться. Припомнились школьные и университетские товари­щи, смешные случаи из студенческой жизни, Валер­ка Саргачев...

Где он? Как? — спросила Лариса.

Был в Афгане, теперь в Чечне. Подполковник. Командир части.

Боже! Почему мы потеряли друг друга? Выпьем за Валерку. Чтобы жив был. Он женат?

Развелся.

Дети остались?

Дочка.

Жена, конечно, вышла замуж вторично?

Да. За Пашку Рыжова, полиглота. Помнишь Пашку?

Я всех своих ухажеров помню.

Ухажеров было много, — серьезным тоном про­говорил Андрей.

В том числе и ты.

Я никогда не был ухажером. Я тебя любил.

А теперь?

Выпьем за Валеру, — помолчав, ответил Андрей, залпом опрокидывая рюмку.

Куришь?

Курю. А ты?

Стараюсь держаться, но не получается. Они за­курили и некоторое время молчали, посматривая друг на друга.

«Что там говорил про оглушенную рыбу Павлов? — подумала Лариса. — Деревянной колотушкой по льду, сачок в руки и на берег? Пора глушить».

Наливай! — весело сказала она. — Есть тост!

Андрей наполнил рюмки, спокойным тоном спросил:

За «короля казино»?

Дрогнула от неожиданности рука Ларисы, выплес­нулась из рюмки водка на белоснежную скатерть, но растерялась женщина лишь на какое-то мгновение.

За «короля казино», — подтвердила она.

С удовольствием.

Закусывай. Опьянеешь.

Я не пьянею. Особенно в присутствии женщины.

Вижу перед собой не мальчика, но мужа.

Думаю, ты не ошиблась. — Андрей покрутил рюмку в тонких нервных пальцах, глядя, как колы­шется недопитая водка, потом поднял глаза на Лари­су. — Тебя мучает мысль, почему я догадался?

И нет, и да.

Хороший ответ. «Нет» потому, что ты знаешь обо мне не все, но, вероятно, немало. А «да»... Ну распи­рает тебя любопытство! Спрашивай, я отвечу.

Догадаться было нетрудно. Ведь я не звонила тебе целых десять лет. Значит, был не нужен. Это во-вторых. Позвонила на дачу, телефон которой никому не известен...

При твоем положении...

Никому известен, —повторила Лариса, — кроме лиц, для которых не существует подобных тайн. :)то во-вторых. И в-третьих, ты ведешь жизнь, связан­ную с риском, стал осторожен, просчитываешь всевоз­можные варианты. Одним словом, третья причина — твоя математическая голова.