Король колбасных обрезков

– Итак, дети, будем разбирать сочинения, которые вы сдали мне на прошлой неделе. Тема сочинения – «Как я провел зиму». Звонарев написал совершенно потрясающий опус, который я хочу сейчас зачитать.

Звонарев, добродушный увалень, сидевший на последней парте, скромно потупился.

– Итак, слушайте: «Эта зима выдалась необыкновенно тяжелой. Еще никогда не было таких тяжелых зим! Папин «Москвич» почти каждый день заваливало снегом. Папа давал мне лопату и говорил, что надо откапывать машину. Каждый день мне приходилось откапывать машину. Это очень тяжелый труд! Однажды я упал в сугроб и застрял в нем. Я чуть не замерз в нем насмерть. Но потом пришел папа и откопал меня. Потом мы вместе с папой откапывали его «Москвич». Это было очень тяжело. Потом пришла мама и стала ругать нас за то, что мы так долго возимся. Мы сели в «Москвич» и уже хотели ехать к бабушке, маминой маме. Потом увидели, что Тузика в машине нет. Тузик – это наша собака очень редкой и малоизвестной породы, пятнистого цвета. Мы испугались, потому что решили, что Тузик тоже упал в сугроб. Он небольших размеров и потому запросто мог застрять в снегу. Мы взяли лопаты – папа, мама и я – и принялись копать снег вокруг. Снега было очень много. Мы перекопали его весь, но Тузика так и не нашли. Это был очень тяжелый труд! Зато мы откопали дворника. Папа стал ругать дворника за то, что он совершенно не следит за территорией. Мама даже хотела убить дворника лопатой, но дворник оказался очень шустрым и убежал через снега, а мама застряла в сугробе. Мы с папой ее откопали и пошли домой очень грустные. Было очень жаль Тузика. Папа тоже грустил, но и радовался тоже. Он почему-то не очень любит бабушку, то есть мамину маму, к которой мы собирались ехать. «Ну хоть один плюс во всем этом есть!» – сказал он. А Тузик был дома. Он очень обрадовался нам. Но больше всех радовался папа!» Вот какое сочинение написал Вова Звонарев… И вы знаете, что я ему поставила? Я ему поставила «пять с минусом», потому что он в одном месте забыл поставить запятую…

Лиза вполголоса слушала учительницу. Она думала о Тиме.

«А что, если он относится ко мне просто как к другу? Вдруг он думает только о нашем расследовании и о своей будущей профессии, а я для него – никто?..»

Глава VIII Мышеловка

Эта мысль настолько поразила Лизу, что ни о чем другом она уже думать не могла. Если Тиму ее просто жаль, как ей, Лизе, жаль Кирилла Русакова?

«Господи, и как же узнать, нравлюсь я Тиму или нет? Спросить его? Нет, это глупо! Выйдет, как будто я ему навязываюсь. И вообще, хочу ли я знать правду? – озарило Лизу. – Я его припру к стенке после того, как мы закончим свое расследование. «Тим, а Тим, как ты ко мне относишься?» А он возьмет да и начнет бормотать что-то невразумительное типа: «Ах, Лизавета, я тебе еще позвоню! Быть может…»

Лиза забросила портфель домой к тете Шуре, наскоро перекусила сарделькой с макаронами – готовить что-то другое уже просто не было времени.

– Ну, как дела в школе? – ласково спросила тетя Шура, которая к этому времени уже пришла из своего детского театра.

– Неплохо. Да, кстати, я сейчас ухожу. У меня встреча с одним мальчиком.

С тетей Шурой можно было говорить обо всем этом спокойно – она была для Лизы чем-то вроде подружки. Иногда Лизе даже казалось, что тетя Шура совершенно не знает жизни и что она, Лиза, гораздо старше ее!

– Свидание? – захлопала ресницами тетя Шура. – Ах, как это романтично… Ты, Лизочка, оденься как-нибудь поизящнее! Помню, когда я ходила на свидание с Васей… – тетя Шура не договорила и погрузилась в мечтательную задумчивость. Она вообще очень легко отвлекалась!

– Поизящнее не получится, – деловито ответила Лиза. – Надену старые джинсы, кроссовки, куртку защитного цвета.

Это была чистая правда – при всем при том, что Лиза стремилась произвести на Тима впечатление, наряжаться сегодня не имело смысла. Они с Тимом будут заниматься слежкой, а «шпильки», бантики-рюшечки и прочий гламур (это именно то, что тетя Шура называла – «поизящнее») только помешают. Вот в один из прошлых разов Лиза нацепила на себя новые джинсы, и что из этого получилось? Они с Тимом лазили по помойкам, скрываясь от Скуратова с Рубелем, и в результате оказались чумазыми, словно поросята!

– Как его зовут, твоего кавалера? – спохватилась тетя Шура.

– Тим. То есть – Тимофей, – Лиза еще раз брезгливо ковырнула вилкой сардельку. – Нет, ну какая гадость… Ты представляешь, теть Шур, некоторые производители вместо мяса пихают в сардельки с колбасами крахмал с перловкой! Как будто корова – это вовсе не животное, а растение!

Но тетю Шуру этот вопрос мало волновал.

– Тимофей, – пробормотала она. – Звучит тоже неплохо, почти как Василий… А что, Лиза, он симпатичный, этот твой кавалер?

– Да, вполне. Блондин с синими глазами. Но он не мой кавалер, мы с ним просто друзья! Ладно, теть Шур, я побежала.

Через пять минут Лиза выскочила из дома.

Стояла очень теплая погода – за утро успели растаять последние островки снега на газонах. Лизины волосы – свободные, распущенные по плечам – трепал ветер. Было хорошо и вместе с тем как-то тревожно. «Ну, раскроем мы с Тимом этот заговор, а дальше что? Захочет ли он встречаться со мной потом? Поймет, что никакой журналисткой я становиться не собираюсь, что я самая обыкновенная девчонка… И мы расстанемся. А самое обидное – Нинка так и не поверила, что я встречалась с мальчиком своей мечты!»

Лиза зашла в кафе, в котором Тим назначил ей встречу, повертела головой.

– Лиза, я здесь! – махнул рукой ей Тим, сидевший за стойкой у окна. Он выглядел серьезным и встревоженным. «Совсем мне не рад…» – печально констатировала Лиза.

Она вскарабкалась на высокую табуретку рядом с Тимом.

– Привет…

– Привет! Вот я шоколадный коктейль тебе заказал, – он придвинул к ней пузатый бокал с трубочкой. – Слушай, Лиза, тут такие дела!

– Какие? – Она попробовала коктейль – оказалось вполне неплохо. Но разве это могло ее утешить!

– Я всю ночь сидел над этим документом. – Тим достал из своего рюкзака папку, которую они стащили вчера у Рубеля, и шлепнул ее на стол. – Ты знаешь, что этот Скуратов напридумывал?

– Что же? – оживилась Лиза – любопытство снова вернулось к ней. – Ты рассказывай, не тяни.

– Я и не тяну… ты думала, что фирма Рубеля со Скуратовым хочет выселить библиотеку, а в ее здании открыть мясокомбинат?

– Да, вроде того… ну, они еще могут выгнать библиотеку, а на этом месте построить новое здание, более современное!

– Если бы! – шепотом воскликнул Тим. – Если бы Скуратов намеревался выгонять, а потом рушить-строить – это одно… Но дело в том, что Скуратов собирается взорвать здание уже сегодня, и даже без всякого выселения! Бах – и нет библиотеки со всеми книжками, журналами, компьютерным залом, фонтаном с рыбками…

– Ты серьезно? – вытаращила глаза Лиза. – Это ж беспредел! А вдруг там люди?!

– Сегодня там никого нет, – мрачно ответил Тим. – Санитарный день… Скуратову с Рубелем тянуть не имеет смысла.

– Они что, дураки? – вытаращила глаза Лиза. – Их же посадят! Узнают, что они организовали взрыв, и привлекут к ответственности!

– Скуратов, который придумал этот план, – Тим коротко кивнул на папку, – не такой уж и дурак. Он, видимо, когда-то был специалистом по взрывотехнике. Он собирается организовать все так, как будто здание само обвалилось от старости. И все шито-крыто! Быстро и эффективно. И судиться ни с кем не надо. А то, что здание – памятник истории, который охраняется государством, тоже не имеет никакого значения. Чего там охранять, если останутся одни битые кирпичи!

Лиза с ужасом взглянула на кожаную папку, которая лежала перед ней на столе.

– Слушай, Тим… Мы должны это срочно остановить! Бежим в милицию, к майору Ватрушкину, покажем ему эту папку! Он быстренько со Скуратовым и Рубелем разберется…

– Ты думаешь? – нахмурился Тим. – А если твой Ватрушкин заявит, что мы с тобой просто дурака валяем от нечего делать? А документ этот сами сфабриковали, насмотревшись всяких фильмов…

– Не заявит! – горячо возразила Лиза. – Ватрушкин – он очень принципиальный товарищ! Он сумеет во всем разобраться!