Король-колдун

— Все разговоры о важности умения противостоять корбалам сильно преувеличены, — продолжила Атайя, стремясь развеять его страхи. — Если я знаю, как победить боль, вызываемую корбалами, это вовсе не означает, что у меня всегда получается. Я просто должна быть готова. — Заметив озадаченный взгляд Дарэка, она добавила: — Это нечто вроде щита — железо не спасет меня, если во время удара врага щит будет опущен. К тому же в этот момент я не могу колдовать. И никто из колдунов не может. Противостояние корбалу требует слишком большой концентрации. Подозреваю, что, если ты расспросишь капитана Парра, он расскажет, что его солдаты убрали кристаллы до того, как были повержены колдунами с помощью магии.

Соглашаясь с ней, Дарэк ограничился кивком, мысли его заняты другим.

— Почему ты не хочешь победы Мудреца? — резко спросил он. — Он же почти предложил тебе корону.

— Не почти, — поправила она, — а предложил. Но ценой рабства для Кайта. — Атайя встретила язвительный взгляд брата. — Я выступала только против преследований моих людей. Я никогда не хотела твоей короны, несмотря на то, что Люкин и подобные ему пытаются тебе внушить.

После того как Дарэк некоторое время размышлял над ее словами, он отставил чашу и отошел к нише окна с видом на море. Король позволил ветру взъерошить его редеющие волосы, неотрывно глядя на волны, словно пытаясь разглядеть в их движении подсказку, как ему следует поступить. Внезапно он обернулся к Атайе, словно решив отослать ее с глаз долой, затем с усилием, вызванным внутренней борьбой, снова повернулся к ней спиной. Дарэк не хотел ее помощи — принцесса прекрасно понимала это, — но он отчаянно нуждался в ней, и это противоречие мучило его.

Когда король снова заговорил, было видно, что каждое слово дается ему с большим трудом:

— Полагаю, у тебя есть… условия?

Атайя заглушила вспышку радости. Сейчас следует ступать очень осторожно. Все, чего она добивалась, почти у нее в руках, но может улетучиться, если действовать слишком быстро. Дарэк — человек гордый, необходимо, чтобы он почувствовал, что его участие в происходящем будет не меньшим, чем ее.

— Прежде всего я прошу тебя распустить Трибунал. Я знаю, ты никогда до конца не поддерживал его методов, и если мы будем работать вместе, нет никакого смысла позволять ему преследовать моих людей.

Дарэк рассеянно кивнул, не поддержав, но и не отвергнув ее просьбу.

— Что еще?

Атайя сглотнула, горло словно присыпало песком, несмотря на вино, которое она пила.

— Я хочу также, чтобы церковь прекратила насильственное применение обряда отпущения грехов. Я не могу помешать архиепископу Люкину, когда он проповедует против нас, если таково его желание, не могу также остановить тех, кто хочет пройти через обряд, если они действительно выбрали этот путь. Но я против того, чтобы отпущение грехов применялось ко всем колдунам против их воли. Кроме того, — добавила она, — пока идет война, мы нуждаемся в каждом колдуне.

И снова Дарэк неопределенно кивнул.

— Еще что?

— Еще я хочу, чтобы в Кайте было разрешено обучение магии. Нет никакого смысла в отмене обряда отпущения грехов, если лорнгельдам будет запрещено обучаться магии.

Брошенный искоса взгляд Дарэка был мрачен.

— Итак, ты просишь о том, чего всегда добивалась.

— По сравнению с тем, чего хочет Мудрец, — отвечала Атайя, — я прошу не так уж много. Если мы победим, лорнгельды получат свободу, а ты сохранишь свой трон… не говоря уже о жизни. Мудрец уже пытался отнять ее у тебя, — напомнила принцесса. — И попытается снова.

Дарэк, прислонившись к подоконнику, смотрел на сестру долгим изучающим взглядом. Атайя испытывала странное чувство, как будто бы они были разлучены с рождения и сейчас Дарэк пытается отыскать в ее лице знакомые черты. Он видел в ней уже не своевольную маленькую девочку, а взрослую женщину, пусть и облаченную в крестьянскую одежду, но столь же страстно, как и он сам, обеспокоенную судьбой королевства и его граждан. Что из того, что они представляли себе это будущее по-разному?

— Дарэк, мы никогда не были особенно близки друг другу. Но это не значит, что сегодня мы не можем объединиться, — иначе мы потеряем все, что имеем.

Дарэк вздохнул. У него не было выбора, кроме как принять ее предложение, и оба они знали об этом. Тем не менее король считал, что его положение вовсе не столь отчаянное, чтобы так легко дать Атайе все, о чем она просила.

— Мы еще обсудим твои условия поподробнее. Пока я принимаю их, но в дальнейшем все будет зависеть от того, покажут ли твои люди себя надежными союзниками. Когда война будет завершена, мы пересмотрим наше соглашение. Полагаю, мы оба интересованы в этом.

Атайя внимательно изучала Дарэка, пытаясь найти в его словах скрытый смысл. Он не обещал хранить ей верность после того, как использует ее людей в борьбе с Мудрецом, но по крайней мере не отверг ее предложение окончательно. Большего от этого ненадежного союза Атайя не ожидала и потому была вполне довольна.

Дарэк сцепил пальцы и принялся беспокойно перебирать ими.

— У меня тоже есть условия. Не знаю, где ты прячешь его, но я хочу, чтобы ты доставила Николаса сюда, где я смогу приглядывать за ним. Я не причиню ему вреда, но ведь он пытался убить меня — пусть и непреднамеренно, — поэтому Николас должен находиться под моей опекой, чтобы я мог контролировать его.

На мгновение Атайя задумалась. Николас не сможет оставаться на попечении Адама вечно, да и мастер Хедрик заверил ее, что вряд ли Николас сможет навредить Дарэку сейчас, когда основная сила заклинания Мудреца уже побеждена. Да и к тому же Делфархам — дом Николаса. Наконец, в глубине души Атайя верила, что Дарэк не будет наказывать брата.

— Я могу послать за ним Джейрена сегодня же вечером, — предложила она. — Но если я сделаю это, ты освободишь лорда Джессингера? Он стар и слаб и не представляет для тебя угрозы. Да и Сесил просила об этом.

Дарэк удивленно уставился на нее — он совсем забыл о своем старом советнике.

— Хорошо. — Его взгляд стал холодным. — Наверное, я отошлю его в Рэйку, чтобы он составил ей компанию… и отвез игрушки Мэйлена, о которых она просила. Я сам собирался отослать их несколько дней назад, но потом решил приложить письмо…

Он не закончил фразу, но этого и не требовалось. Атайя и так поняла, о чем подумал Дарэк. Но я не знаю, что написать ей.

Раз уж король был настроен прощать, Атайя решила, что следует подумать и о себе.

— Да, и вот еще, формально я по-прежнему вне закона. Если мы будем работать вместе, наверное, стоит…

— Да-да, полагаю, ты права, — проговорил король, поглощенный своими мыслями. — Набросать помилование — это не займет много времени. Временное помилование, — добавил он.

— И еще я была бы очень благодарна, если бы ты восстановил Кейла Эвана в его прежней должности в гвардии — если он захочет вернуться.

Дарэк наморщил брови — он еще не рассердился, но был близок к этому.

— Чего еще ты потребуешь?

Атайя немного сбавила темп — не стоит пытаться получить так много сразу.

— Это всего лишь просьба. Если мы решили сражаться вместе, следует покончить с прошлым.

Дарэк невесело рассмеялся.

— Я полагаю, следующее, о чем ты попросишь, — это отлучение от церкви архиепископа Люкина.