Король крыс

— Вы сумасшедший, — заявил Кинг.

— О, нет. Это сказал мне японский офицер после того, как меня схватили. Но когда их наступление было остановлено в Новой Гвинее, они принялись наводить порядок в своем расположении. На Яве нас было не очень много, поэтому они могли позволить себе грубо обращаться с нами. Они говорили, что у нас нет офицерской чести, ведь мы позволили взять себя в плен. Поэтому они не хотели считать нас военнопленными. Они постригли нас и запретили носить офицерские знаки различия. В конце концов нам разрешили опять «стать» офицерами, хотя так и не разрешили отрастить волосы. — Питер Марлоу улыбнулся. — Как вы попали сюда?

— Обычное дерьмо. Мы строили летную полосу. На Филиппинах. Нам пришлось спешно сматываться оттуда. Первое судно, на которое мы смогли сесть, направлялось сюда, поэтому мы сели на него. Мы считали, что Сингапур так же неприступен, как и Форт-Нокс. К тому времени, когда мы добрались сюда, японцы были уже в Джохоре. Началась паника, и все парни ушли с последним конвоем из Сингапура. Я же решил, что это рискованное мероприятие. Конвой подорвался в море. Я поработал головой — и вот я жив. В большинстве случаев погибают только болваны.

— Не думаю, что у меня достало бы ума не ехать, если бы представилась такая возможность, — признался Питер Марлоу.

— Нужно заботиться только о себе, Питер. Никто больше этого делать не будет.

Питер Марлоу надолго задумался. Из темноты ночи долетали обрывки разговоров. Иногда гневные ругательства. Шепот. Гудели тучи москитов. Издалека доносилась скорбная перекличка пароходных гудков. Пальмы, четко выделяющиеся на фоне темного неба, шевелили листьями. Сухая ветка отвалилась от вершины пальмы и с треском упала в джунгли.

Питер Марлоу нарушил молчание.

— Этот ваш друг. Он действительно ходит в деревню?

Кинг посмотрел в глаза Питеру Марлоу.

— Вы хотите пойти? — спросил он тихо. — В следующий раз, когда я пойду?

Слабая улыбка тронула губы Питера Марлоу.

— Да.

Резкое крещендо москита заставило Кинга вскочить. Он нашел фонарик и осветил сетку изнутри. На сетке сидел москит. Кинг ловко прихлопнул его. Потом дважды проверил, нет ли дырок в сетке, и снова лег.

Через минуту он выкинул все мысли из головы. Сон быстро и спокойно овладел Кингом.

Питер Марлоу все еще не мог заснуть на своей койке, почесывая клопиные укусы. Слова Кинга вызвали слишком много воспоминаний…

Он вспомнил корабль, на котором его, Мака и Ларкина привезли с Явы год назад.

Японцы приказали коменданту Бандунга, одного из лагерей на Яве, предоставить тысячу человек для вывода на работы. Пленных должны были послать в другой лагерь неподалеку на две недели, обеспечив их хорошей едой — двойными пайками и сигаретами. Потом их должны были перевести в другое место. Прекрасные условия для работы.

Многие пленные напросились на работы из-за двухнедельного срока. Некоторым приказали. Мак записал себя, Ларкина и Питера Марлоу.

— Никогда ничего нельзя угадать заранее, парни, — уговаривал он, когда они обругали его. — Если бы мы могли добраться до какого-нибудь крошечного острова. Я и Питер знаем язык. Да и хуже, чем здесь, там не будет.

Поэтому они решили поменять известное зло на неизвестное.

Корабль был крошечным грузовым пароходом. У сходней было много охранников и два японца, одетых в белое, с лицами, закрытыми белыми масками. За их спинами висели большие сосуды, а в руках были опрыскиватели, подключенные к сосудам. Все военнопленные и их пожитки были опрысканы, чтобы не занести яванских микробов на чистое судно.

В маленьком трюме на корме были крысы, вши и фекалии. Пространство в центре трюма было размером двадцать на двадцать футов. Вокруг трюма, прикрепленные к корпусу судна, от палубы до самого верха шли пять рядов широких полок. Расстояние между полками было три фута, а их ширина — десять футов.

Японский сержант показал пленным, как нужно сесть на полках, скрестив ноги. Пять человек в затылок друг другу, пять человек в затылок друг другу, потом еще пять человек в затылок друг другу. До тех пор, пока все полки не были забиты.

Когда начались испуганные протесты, сержант заявил, что таким способом перевозят японских солдат, а если это подходит для славной японской армии, то вполне подойдет и для белых отбросов. Первые пять человек исчезли, задыхаясь в удушающей темноте, под угрозой револьвера, а толпа пленных, спускавшихся в трюм, нажимала и заставила остальных забираться на полки. На этих пленных нажимали, в свою очередь, сзади идущие. Колено к колену, спина к спине, бок к боку. Не поместившиеся пленные, почти сто человек, стояли, стиснутые, на маленькой площадке размером двадцать на двадцать футов, радуясь, что они не попали на полки. Люки все равно еще не были задраены, и в трюм заглядывало солнце.

Сержант повел вторую колонну, в которой были Ларкин, Мак и Питер Марлоу, в носовой трюм, и его тоже стали забивать пленными.

Когда Мак добрался до насыщенного парами дна трюма, он судорожно вдохнул и потерял сознание. Питер Марлоу и Ларкин подхватили его и под оглушительный шум, с руганью, пробились по трапу назад, на палубу. Охранник попытался затолкать их обратно. Питер Марлоу кричал, умолял и показывал на трясущееся лицо Мака. Охранник пожал плечами и дал им пройти, кивнул головой в сторону носа.

Ларкин и Питер Марлоу локтями и руганью освободили место и уложили Мака.

— Что мы будем делать? — спросил Питер Марлоу Ларкина.

— Пойду и постараюсь найти врача.

Рука Мака уцепилась за Ларкина.

— Полковник. — Его глаза слегка приоткрылись и он быстро прошептал: — Со мной все в порядке. Мне нужно было как-то вытащить нас из трюма. Христа ради, делайте вид, что вы огорчены, и не бойтесь, если я изображу припадок.

Поэтому они ухаживали за Маком, который горячечно стонал, дрался и выплевывал воду, которую они подносили к его губам. Он выделывал все это до тех пор, пока судно не отчалило. Теперь даже палубы были забиты людьми.

На судне не хватало места, чтобы все могли одновременно сесть. Но, поскольку за всем были очереди — за водой, рисом, в уборные, каждый военнопленный на какое-то время мог сесть.

Той ночью шторм трепал судно в течение шести часов. Все пленные, которые находились в трюме, пытались сдержать рвоту, а те, что были на палубе, пытались укрыться от стремительных потоков воды.

На следующий день море было спокойным, небо залито солнцем. За борт упал один пленный. Те, кто был на палубе, и пленные, и охрана, долгое время следили за тем, как он тонул в кильватерной струе судна. После этого за борт никто не падал.