Король «Ледяного взрыва»

Нет, стоп, тут явно что-то не так! Ящеры однозначно не могли последовать в Призрачный мир вместе со мной, тогда почему все они смотрят в ту же сторону, куда и я? И не радуются, а стоят на подкосившихся ногах, раззявив в недоумении пасти. Редчайшая картина, подобная, без преувеличения, тому же божественному явлению: брайхорнцы, объятые растерянностью и страхом. Да, мне не почудилось – именно страхом! Значит, они тоже видят сейчас Богов. И раз так, следовательно, это не я угодил к Всевышним в их мир, а они сошли к нам, собравшись вместе, как и тогда, в финале битвы при Тарл-Бэй. И объединила их все та же причина – вырвавшийся на свободу демоноводец.

Боги опоздали на битву, но сказать, что они явились не вовремя, было бы с моей стороны просто верхом неблагодарности. Конечно, Торки Биксу – одному из устроителей этого грандиозного переполоха – не приходилось рассчитывать на божественное снисхождение, но в любом случае пусть лучше меня покарают Всевышние, нежели ящеры. По крайней мере, их суд, в отличие от суда желтобрюхих, не приговорит человека к пожиранию самого себя. Все, что угодно – испепелите, разорвите на куски, заройте живьем в землю, – но только не Брайхорнская Кара… Хотя вино, которое мне подали к главному блюду этого обеда, все же оказалось весьма неплохим.

Семь исполинских фигур, каждая из которых примерно того же размера, что и канувший в небытие Поводырь, пришли с восточного направления и остановились где-то на полпути между нами и линией горизонта. Говорят, будто в действительности у Богов нет тел и при желании они могут принять любую форму. Удобная особенность, что верно, то верно. Захотел кто-нибудь из Всевышних поговорить с ребенком, щелкнул пальцами и вмиг стал белым и пушистым. Решил обольстить кого-нибудь – превратился в привлекательную особь противоположного пола той расы, какой нужно. Ну, а если дело касалось запугивания, тут уж Богам и вовсе нет равных. Будьте спокойны: запугают кого угодно, хоть бесстрашного героя, хоть целую армию таковых. Что Всевышние сейчас и доказали на примере свирепых брайхорнцев.

Я – один из всех присутствующих у храма – догадался поприветствовать Богов (не потому, что был здесь самым культурным, а потому, что являлся единственным, кто обрадовался их визиту), отчего, окруженный молчащими и оторопевшими ящерами, чувствовал себя полным кретином. Впрочем, никому из них уже не было до меня дела – мятежники все до одного пялились только на Всевышних и никуда больше.

Я взял с камня бутылку и, не обращая внимания на отбитое горлышко (все равно распухшие губы не ощущали порезов), приложился к ней и дюжиной жадных глотков выпил все вино до капли. Не от избытка чувств, а скорее рефлекторно, дабы промочить пересохшее от волнения горло. Надо заметить, полегчало. Дрожь в теле унялась, мысли пришли в относительный порядок, и жить стало гораздо веселее. Ну вот, теперь можно и с Богами потолковать. Конечно, если они снизойдут до разговора со мной.

Пока же Всевышние, как и ящеры, помалкивали. Однако безмолвного противостояния явно не намечалось. Из группы исполинских существ отделилось одно и вышло на несколько шагов вперед. Своих шагов, разумеется, а по нашим меркам оно покрыло расстояние в пару километров. Прежде смутные, словно подернутые дымкой черты лица и фигура Бога обрели четкость, и, когда он вновь остановился, мы могли разглядеть великана во всей его божественной красе.

Красота та, опять же, являлась понятием весьма растяжимым. При всем уважении к этому Всевышнему, по моим эстетическим критериям – да и, уверен, большей части человечества тоже, – он был, мягко говоря, не слишком фотогеничен. Выступившее вперед божество больше походило на бескрылого дракона-переростка, вставшего на задние лапы и нарядившегося в доспехи, подобающие его могучей комплекции. В общем, не самый приятный человеческому глазу типаж. Зато ящеры после окончательного преображения высланного к нам божественного представителя дружно ахнули, испытав благоговейный трепет. Очевидно, драконоподобный Всевышний и добивался от брайхорнцев такой реакции, а иначе с чего бы ему принимать именно облик гигантской рептилии?

– Анадор! – прошелся по толпе ящеров настороженный ропот. – Сам Анадор! Это он! Великий Анадор!

Затем кто-то из особо впечатлительных желтобрюхих рухнул на колени – кто конкретно, я не видел, – и все воинство в страхе тут же последовало его примеру. Последними в коленопреклоненную позу встали Гробур и я. Герцогу делать это одновременно со своими подданными претили благородное происхождение и непомерная гордость, а я просто не хотел выделяться из общей массы. В моем положении демонстрировать излишний гонор было и вовсе непозволительно.

Остальные Боги так и остались стоять в отдалении, наблюдая за нами и своим собратом в невозмутимом спокойствии. Определить, кто из них кто, было сложно. С подобной задачей могли, вероятно, справиться лишь маги, коим это полагалось знать по статусу. Я же, как наверняка и большинство окружающих меня ящеров, в такие тонкости отродясь не вникали, потому что были уверены – вряд ли нам доведется за всю жизнь встретить даже одного из Богов, а всех их вместе – и подавно. И вот результат: Священная Семерка Всевышних стояла пред нами, а мы только и могли, что пасть на колени да склонить наши повинные головы в ожидании справедливого божественного суда.

– Ты узнал меня, нечестивый герцог Гробур Двадцатый, осмелившийся на богопротивное преступление и выпустивший на волю исчадье демонического мира?! – грозно вопросил Анадор, нарушая наэлектризованную до предела тишину. Голос брайхорнского Бога мало чем отличался от рева Поводыря и тоже больше походил на грозовые раскаты, нежели на речь какого-либо из известных мне говорящих существ.

– Да, узнал, о Первейший из Огнедышащих, – ответил Гробур твердым и ничуть не растерянным тоном. К чести герцога, он быстро обуздал волнение и нашел в себе силы встретить разгневанное божество с достоинством. – И все, в чем ты меня обвиняешь – истинная правда. Я не намерен отрицать это, поскольку никогда не посмел бы перечить своему единственному Богу.

– Единственному?! – вскричал Анадор, так полыхнув из пасти огнем, что затмил на миг повисшие над нами низкие тучи. – Тогда кому же ты только что клялся в верности на руинах этого храма?! Или ты, нечестивец, намеревался служить одновременно двум Богам, провозгласив одним из них мерзкого демона?!

– Демоноводец не был для нас Богом, о Первейший из Огнедышащих! – попытался оправдаться Гробур. – Все, к чему мы стремились, – это обрести с помощью Поводыря дополнительную силу, чтобы служить тебе с еще большей отдачей! Загляни в мои мысли и убедись, что я говорю истинную правду.

Если судить беспристрастно, то здесь я тоже мог бы засвидетельствовать правоту владыки гильдии. Помнится, в катакомбах горы Силарог, когда Гробур посвящал меня в свои амбициозные планы, Богу ящеров в них действительно отводилась одна из главных ролей. Разве только он должен был появиться на сцене лишь в разгар спектакля, но тем не менее герцог вовсе не намеревался оставлять Анадора не у дел. И даже собирался впоследствии каким-то образом заставить демоноводца присягнуть Всевышнему.

– Да, это так, – с неохотой подтвердил Анадор. – Но кто сказал тебе о том, что я намереваюсь подчинить себе всю Санадарию? Назови мне имя этого самоуверенного брайхорнца, который посмел сообщить тебе подобные лживые сведения, да еще и якобы от моего имени?!

– Никто не сообщал мне об этом, о Первейший из Огнедышащих, – обреченно признался Гробур, продолжая удивлять меня своей отменной выдержкой. Ублюдок ублюдком, но отваги ему не занимать, это факт. – Я взял на себя смелость решать, что будет тебе угодно, а что нет. И теперь вижу, что допустил ужасную ошибку, уж коли ты лично явился сюда, чтобы судить меня. И я не буду просить у тебя прощения, о великий Анадор, поскольку готов в полной мере ответить перед тобой за каждое принятое мной ошибочное решение. Я – Гробур Двадцатый, герцог Баргдорских древоплантаций и острова Рамбар, хотел лишь одного – превратить Брайхорн в величайшую державу на планете. Я клянусь: в мои планы не входило становиться прислужником демонов. Наоборот, это демоноводец должен был стать твоим слугой, о Первейший из Огнедышащих!