Король Матиуш Первый

Помощник статс-секретаря чуть побледнел, но внешне оставался совершенно спокоен, даже руки у него не дрожали. Когда очередь дошла до последних трех конвертов, он вдруг закашлялся и полез в карман за носовым платком. И вместе с платком так ловко вытащил точно такие же листки бумаги, запихнув в карман приглашения, что никто, кроме трех посвященных, ничего не заметил.

– Прошу прощения, ваше величество, – непринужденно сказал он, – у меня в кабинете выбито стекло, и я немного простужен…

– Ну что вы, это я должен перед вами извиниться. Ведь стекло-то разбил я, когда мы играли в снежки, – также непринужденно ответил Матиуш.

Помощник статс-секретаря рад-радехонек – думает, пронесло. Но не тут-то было!

– Господа министры, прошу внимания. Немедленно отложите сигары! – прогремел в тишине бас министра юстиции.

Все поняли: что-то стряслось. А министр юстиции нацепил на нос очки и, обращаясь к помощнику статс-секретаря, объявил:

– Именем закона вы арестованы за шпионаж и предательство. Согласно параграфу 174, это преступление карается смертью через повешение.

У помощника секретаря беспокойно забегали глаза, на лбу выступили крупные капли пота, но он не подал вида, что струсил.

– Господин министр, это недоразумение! Я ничего не понимаю! Я простужен, у меня кашель, потому что в кабинете разбито стекло. Мне необходимо пойти домой и лечь в постель, – лепетал помощник секретаря.

– Нет, приятель, никуда ты не пойдешь! В тюрьме сразу тебя вылечат, не беспокойся!

Двери растворились, в зал вошли пять тюремщиков и надели предателю на ноги и на руки кандалы.

– Что такое? Что случилось? – галдели ошалело министры.

– Сейчас увидите. Пожалуйста, ваше величество, вскройте эти конверты.

Матиуш вынул из конвертов поддельные письма и прочел вслух:

«Теперь, когда черные короли за меня, мне на вас наплевать. Один раз я разбил вас и еще разобью. Тогда вы станете шелковыми. А пока объявляю вам войну.»

В это время пятый тюремщик извлек из кармана помощника секретаря вместе с носовым платком три скомканных приглашения на открытие парламента.

Закованному в кандалы узнику велели подписать протокол, что все это правда. И срочно вызвали по телефону статс-секретаря, который немедленно примчался чуть живой от страха.

– Ах, мерзавец! – возмущался он. – Я хотел сам прийти, а он упросил поручить это ему. Сказал, что в цирке очень интересная программа, и даже билет мне купил. А я-то, дурак, поверил!

На суд прибыли пять генералов: военных юристов.

– Подсудимый, вы должны говорить только правду. Это может облегчить вашу участь. Если вы будете врать и изворачиваться, вы погибли!

– Я буду говорить правду.

– Когда вы стали шпионом?

– Три месяца назад.

– Что побудило вас вступить на этот преступный путь?

– Я проигрался в карты, а денег у меня не было. Как известно, карточный долг полагается платить в течение двадцати четырех часов. Вот я и взял казенные деньги…

– Значит, вы совершили растрату?

– Я рассчитывал вернуть деньги, когда выиграю.

– Ну и что дальше?

– Я снова проиграл.

– Когда это было?

– Примерно полгода назад.

– А потом? Рассказывайте!

– Потом я все время боялся: вот будет ревизия и меня арестуют. Наконец мне стало невмоготу жить в вечном страхе, я поехал за границу и предложил иноземному королю свои услуги.

– Сколько он вам платил?

– Как когда; за важные сообщения – много, за мелкие – гроши. За это дело мне была обещана крупная сумма.

– Господа судьи, – начал свою речь министр юстиции, – этот человек совершил три преступления: первое – растрата казенных денег; второе – шпионаж и третье, самое чудовищное, – он хотел, чтобы снова вспыхнула война и погибли тысячи ни в чем не повинных людей. Согласно параграфу 174, я требую для него смертного приговора. Поскольку обвиняемый человек штатский, расстрел заменяется виселицей. Что касается статс-секретаря, он должен нести ответственность за своего подчиненного. Я и сам не прочь сходить в цирк, но на такое важное заседание он не имел права присылать своего заместителя, который оказался к тому же шпионом. За такое серьезное упущение по службе полагается по закону тюремное заключение сроком на шесть месяцев.

Судьи-генералы удалились на совещание.

– Как же так? Ведь шпион говорил, что это сделает сам секретарь, а не помощник? – шепотом спросил Матиуш у канцлера.

– Ах, ваше величество, сведения шпионов никогда не бывают абсолютно точными! Если они станут расспрашивать, что да как, это может показаться подозрительным и их арестуют.

– Это он здорово придумал – арестовать его только на заседании. А меня так и подмывало отдать приказ, чтобы его тогда же взяли под стражу, – не унимался Матиуш.

– Что вы, ваше величество, разве так можно! Самое лучшее – прикинуться, будто ничего не подозреваешь, поймать мошенника на месте преступления, и дело в шляпе!

Церемониймейстер трижды ударил серебряной булавой по столу: в зал вошли судьи-генералы.

– Именем закона объявляем приговор. Секретаря – на месяц в тюрьму, его помощника – повесить.

Приговоренный к смерти так громко плакал и просил о помиловании, что Матиушу стало его жалко.

Он вспомнил, как судили его самого и только благодаря тому, что судьи разошлись во мнении, расстрелять его или повесить, он, Матиуш, остался жив.

– Государь, в вашей власти помиловать преступника. Смертную казнь, если на то будет ваша королевская воля, можно заменить пожизненным заключением.

И Матиуш, не колеблясь, написал на приговоре:

Заменить пожизненным заключением.

А теперь угадайте, когда Матиуш лег спать?

В три часа ночи.

XXXIV

Матиуш еще завтракал, когда явился журналист:

– Ваше величество, мне не терпится показать вам сегодняшнюю газету. Она, несомненно, вам понравится.

– А что там нового?

– Извольте сами посмотреть.

Матиуш взял газету. Почти во всю первую страницу рисунок: он, Матиуш, на троне, а перед троном на коленях – тысячи детей с букетами цветов. Под рисунком стишок, в котором неизвестный поэт превозносит его до небес, называя самым великим владыкой от сотворения мира, самым великим реформатором, сыном солнца и братом богов.

Ни рисунок, ни стишок Матиушу не понравились, но он промолчал, боясь обидеть журналиста.

На второй странице красовалась фотография Фелека, а под ней большая статья: «Первый в мире министр-ребенок». И снова неумеренные похвалы Фелеку: какой он мудрый, храбрый! Матиуш одолел взрослых королей, а он одолеет взрослых министров.