Король пиратов

— Дочь Эластула, Арабет, выжила в этой войне и может оказать нам помощь в налаживании отношений с Мирабаром, — добавил Дюдермонт, заметив их хмурые взгляды.

Все дело упирается в провиант, — сказал Робийард. — В то, в чьих руках запасы продовольствия и кто готов ими поделиться, не важно, по какой цене. Ты говорил о Бараме и Таэрле, но они поддерживают с нами связь только из-за того, что мы располагаем темным мясом и грибами.

— Интересный расклад, — заметил Дзирт.

— Нас снабжает Сульджак, — пояснил Робийард. — А он получает продовольствие от своего друга из Корабля Ретнора. Сульджак проявляет истинное благородство, тогда как этот молодой Верховный Капитан нас игнорирует, словно в городе нет никакого губернатора.

— Возможно, он еще не определился, как мирабарцы, — высказал предположение Реджис.

— О, он прекрасно сознает свое положение, — возразил Робийард таким мрачным тоном, что Кенсидан, услышь он это замечание, мог бы счесть его за предостережение.

— Весна станет нашим союзником, — произнес Дюдермонт, и в этот момент дверь отворилась, и слуга доложил, что обед подан. — Караваны с товарами от благородных лордов Глубоководья будут приходить по морю и по суше. Торговля обеспечит мне реальную власть, горожане сплотятся вокруг губернатора, и мы приструним верховных капитанов, а не то я подниму весь город, и мы избавимся от них.

— Я надеюсь на второй вариант, — сказал Робийард, не вызвав у Дзирта и Реджиса ни малейшего удавления.

Все перешли в соседнюю столовую, и расселись за пышно накрытым столом, а слуги стали разносить равное блюдо этой неожиданно жестокой зимы.

— Ешьте на здоровье, и пусть Лускан больше никогда не испытывает голода! — провозгласил Дюдермонт, поднимая бокал с вином, и остальные поддержали его тост.

Дзирт взял вилку и нож, разрезал кусок мяса, лежащий на его тарелке, но, как только он поднес к губам первый ломтик, он ощутил нечто знакомое. Консистенция мяса, его запах, вкус…

Он посмотрел на соседнюю тарелку, поставленную в дополнение к главному блюду, и увидел светло-коричневые грибы с пурпурными пятнышками.

Он узнал эти грибы. И узнал это темно-красное мясо.

Дзирт, приоткрыв рот и вытаращив глаза, откинулся на спинку стула.

— Где вы все это взяли?

— Привез Сульджак, — ответил Дюдермонт.

— А у него откуда?

— От Кенсидана, вероятно, — сказал Робийард, и все с любопытством посмотрели на дроу.

— А тот, откуда получает провиант?

Робийард пожал плечами.

— Не знаю, — признался Дюдермонт.

Зато Дзирт, похоже, знал.

***

Если тело Валиндры Тени действительно было оживлено, в течение нескольких часов после ухода таинственного незнакомца из подземного дворца Арклема Грита это никак не проявлялось. Она не шевелилась, не стонала, не моргала мертвыми глазами, и любые попытки с ней заговорить заканчивались ничем.

— Это пройдет, — повторял про себя Арклем Грит, шагая по канализационной сети и собирая помощников для предстоящей операции.

Но он никак не мог выбросить из головы мысли о странных пришельцах. Как им удалось так легко пройти через его заградительные заклинания и охраняющие символы? Как вообще могли они узнать, что его странствующая в измерениях комната в данный момент находится в канализационной трубе? Каким видом магии они владеют? От одного из незнакомцев, который внедрялся в сознание Валиндры и успокаивал ее, он знал, что это псионики. Но неужели они так преуспели в этом странном виде искусства, что сумели нейтрализовать его магические преграды? По спине Арклема Грита пробежала невольная дрожь — это случилось впервые за те долгие годы, что он был личем, но это случилось. Арклем Грит боялся своих незваных гостей, хотя испугать его было почти невозможно.

Этот страх, да еще ненависть к капитану Дюдермонту гнали его вперед по выбранному пути.

Арклем Грит собрал армию не нуждавшихся в воздухе, временно оживших мертвецов, вывел их в гавань, и отряд начал неутомимое продвижение на юг. В глубине вод лич обнаружил еще помощников — уродливых и страшных морских упырей, лацедонов, — и тоже призвал их к себе на службу. Живые мертвецы беспрекословно повиновались ему. Скелеты и зомби, вампиры и вурдалаки, упыри и оборотни — никто не мог устоять перед его могуществом.

Арклем Грит приказал всем следовать за ним, а сам неуклонно двигался к югу параллельно берегу, где, как он знал, пройдут корабли из Глубоководья. Его армия, пробираясь в толще вод, где не были заметны смены дня и ночи, не нуждалась в отдыхе. Лацедоны, обладавшие перепончатыми лапами, преодолевали сопротивление воды с грацией дельфинов и бесстрашием больших акул или китов. Арклем Грит вел своих спутников на большой глубине, подальше от поверхности, и они скользили над рифами и водорослями, и при их приближении даже огромные электрические утри предпочитали не высовываться из своих нор. Арклему Гриту стоило немалого труда двигаться с той же скоростью, что и морские упыри, и он приказал двоим из них тащить себя за собой. Время от времени могущественный маг открывал межпространственные переходы и вместе со своими «тягачами» уносился далеко вперед, чтобы заметить корабли задолго до приближения его армии нежитей.

Грит отлично знал океан, и когда заметил неизменных спутников любой флотилии — стаю лениво кружащихся акул-молотов, морских стервятников Побережья Мечей, — он понял, что суда недалеко.

Грит мог приказать своей армии обойти небольшую стаю хищников стороной, но длительная прогулка уже наскучила личу. Он выстроил морских упырей в одну линию лицом к противникам и дал старт забаве, выпустив в направлении акул яркую молнию. Морские стервятники вздрогнули и отпрянули от огненной стрелы, две оглушенные разрядом акулы замерли на месте, а кое-кто предпочел убраться подальше и исчез в темной глубине.

Подводные мертвецы, почуяв добычу, мгновенно ринулись мимо Грита вперед. Они накинулись на оглушенных хищников, но те быстро очнулись и вступили в бой. Мимо довольного зрелищем Грита проплыли откушенные руки и ноги упырей, потом один из них попал в челюсти акулы-молота и в одно мгновение был разорван на части.

Но никакие потери не могли остановить оживших мертвецов, они неотступно кружили вокруг морских хищников и длинными когтями рвали их жесткую шкуру, окрашивая воду алой кровью.

К сражению присоединилась и остальная часть стаи, когти и зубы разили без разбору и морских хищников, и морских упырей.

Арклем Грит наблюдал за спектаклем с безопасного расстояния, упиваясь кровавой битвой, первобытной яростью, агонией жизни и боли, смерти и магического бессмертия. Затем он подсчитал свои потери, прикинув количество оторванных конечностей и перекушенных пополам лацедонов, и, когда удовольствие от созерцания стало уравновешиваться практическими соображениями, положил конец забаве, распылив на поле боя отравленное облако.