Король-Провидец

Провидец Тенедос попросил меня присутствовать на званом вечере вместо него, так как его неожиданно пригласили к лорду Скопасу по срочному делу. Он сказал, что общество может мне понравиться, так как подобные вечера устраиваются регулярно и пользуются популярностью среди радикальных мыслителей Никеи. Он уже послал свои извинения вместе с запиской, что я, скорее всего, займу его место, поэтому его «предложение» больше напоминало приказ. Впрочем, с этим мне уже приходилось сталкиваться.

– Мне приходить одетым, сэр?

Тенедос покраснел: недавно я рассказал ему об оргии в доме у лорда Махала.

– Ты, несомненно, встретишь там некоторых людей, гораздо более странных, чем все эти сатиры и нимфы, – ответил он. – Но они будут одеты... по крайней мере, большинство из них.

– Кто устраивает вечеринку?

– Одна молодая женщина, графиня Аграмонте-и-Лаведан. Аграмонте – очень старинный род, богатый и могущественный. Говорят, принадлежащие им земли по площади не уступают любой из провинций Нумантии.

Она вышла замуж немногим более года назад. У графа Лаведана почти столько же золота, как и у нее, но она настояла на сохранении своей девичьей фамилии, а Лаведаны не настолько глупы, чтобы спорить с Аграмонте.

С этими людьми стоит познакомиться, Дамастес. Пожалуйста, передай им мои извинения, хотя я сомневаюсь, что ты встретишься с графом Лаведаном. Он больше интересуется своим семейным делом – кораблестроением и мореплаванием, чем политикой или философией.

Желаю приятно провести время.

Дом стоял на набережной – огромный, прямоугольный, высотой в пять этажей, освещенный газовыми фонарями с обеих сторон парадных ворот в высокой ограде из кованого чугуна с изумительными украшениями. Я спешился и вошел внутрь.

Отдав привратнику свой плащ и шлем, я направился в ту сторону, откуда доносились звуки разговоров и приглушенный смех.

Я миновал огромный бальный зал с высоким потолком, темный и пустой, и присоединился к собравшимся. Вечеринка проводилась в круглой комнате, уютно и со вкусом обставленной. На буфете стояла огромная серебряная чаша с пуншем.

Здесь было около тридцати человек, и я сразу же понял, что имел в виду Тенедос. Их одежда представляла собой мешанину разнообразных стилей, включая по крайней мере два совершенно оригинальных, а приглашенные принадлежали ко всем классам общества – от богатейших до самых бедных. Все они радостно спорили, слушали один другого или обменивались глубокомысленными замечаниями.

– Ах, – послышался голос за моей спиной. – Должно быть, это Лев Сулемского Ущелья! О Лев, будете ли вы рычать сегодня вечером?

Я повернулся с заранее подготовленной улыбкой, собираясь ответить на шутку дежурной любезностью, но в следующее мгновение мир вокруг меня заблистал, как будто боги внезапно превратили его в золото.

Женщина была совсем молоденькой; позднее я узнал, что ей едва исполнилось восемнадцать лет. Ее рост не превышал пяти с половиной футов; длинные, согласно общепринятой моде, волосы были уложены так, что падали волной на одну сторону, заканчиваясь над ее маленькими, дерзко торчащими грудями. Она носила вызывающе полупрозрачное платье с открытым верхом и тонкими бретельками, которые перекрещивались на груди, выгодно подчеркивая сочные изгибы ее тела.

Ее округлое лицо выглядело по-детски простодушным, но в глазах светился ум. Губы были маленькими, но чувственными. Она тоже улыбалась.

Наши глаза встретились, и ее улыбка исчезла.

– Я... я графиня Аграмонте-и-Лаведан, – пробормотала она, неожиданно смутившись. Ее голос упал почти до шепота.

Совладав с собой, я поднес ее руку к губам.

– Капитан Дамастес а'Симабу, графиня.

– Вы можете называть меня Маран, – сказала она.

Я отпустил ее руку, снова заглянул ей в глаза...

...и утонул в них на миллион лет.

Глава 16 Маран

Выражение ее лица внезапно изменилось, чем-то напомнив мне щенка, который совершил какую-то оплошность и теперь ожидает, что его накажут.

– Извините, графиня... то есть, Маран, – быстро сказал я. – Я понимаю, что неприлично глазеть на вас.

– Н-нет, – возразила она. Выражение ее лица вновь стало нормальным. – Вы не сделали ничего плохого. Просто я немного испугана, капитан. Я редко вижу солдат в своем салоне.

– Это можно понять, – заметил я со слабой потугой на шутку. – Большинство из нас не знают, где повесить саблю, когда оказываются в светском обществе.

Ее лицо озарилось улыбкой.

– Я слышала другое, – сказала она.

– Что вы имеете в виду? – с невинным видом отозвался я.

Маран не ответила, но подвела меня к чаше с пуншем и наполнила бокал.

– У вас есть выбор, – сказала она. – Вы можете присоединиться к моим гостям и послушать речь бывшего графа Комроффа, в которой он объясняет, почему мы все должны отказаться от своих титулов, переселиться в трущобы и жить на черством хлебе с простоквашей, если хотим, чтобы у мира осталась хоть какая-то надежда...

– Или? – поспешно перебил я.

– Или же вы можете совершить ознакомительную экскурсию, поскольку впервые пришли в мой дом.

– Ведите, – сказал я. – Я не имею титула и не люблю простоквашу, поэтом смело вверяю себя вашему попечению.

Я выразил свое восхищение картинами, скульптурами и изумительной резьбой по дереву на нижнем этаже. Когда мы дошли до кухни, Маран приоткрыла дверь, сообщила мне, что там находится, и пошла дальше. Мне хотелось осмотреть эту удивительную кухню, способную накормить обитателей и гостей такого огромного дома, но я был доволен уже тем, что нахожусь в обществе графини.

Когда мы поднимались по мраморным изгибам лестницы на второй этаж, я решил удовлетворить свое любопытство:

– Простите за прямоту, но поскольку этот дом стоит на набережной, то я решил, что он принадлежит вашему мужу. Однако вы сказали...

– Это был мой свадебный подарок ему. И мне тоже.

– У вас нет других резиденций в городе?

– Не знаю, как много вам известно о роде Аграмонте, – сказала она. – Но мы сельские лорды и счастливы лишь тогда, когда, открыв любое окно, можем вдохнуть ароматы сена и навоза. Однако боюсь, что меня можно считать паршивой овцой в семье, поскольку для меня созерцать зеленые лужайки и пасущийся скот примерно так же интересно, как наблюдать за песочными часами.

– Жаль, – заметил я. – Ибо я всего лишь сельский паренек и не знаю ничего лучшего.

– Возможно, я никогда не смотрела на вещи с другой точки зрения, – мягко сказала она. – Например, с вашей.

Ее рука прикоснулась к моему запястью и тут же отдернулась.

– Итак, на этом этаже... – затараторила она, пародируя дворцового экскурсовода, – ...у нас есть такие ужасно интересные помещения, как комната для шиться, куда я никогда не захожу, детская, которая в настоящий момент пустует, и библиотека, которую я обожаю.