Король Севера. Измена
Шрифт:
Примерная карта Севера, составлена королевским картографом в 352 год от правления новой династии
Примерная карта Запада, составлена королевским картографом в 356 год от правления новой династии
Линель
В
– Ваше высочество, – из– за полностью закрывшего кровать балдахина выглянул младший лекарь с приглашающим жестом, – его величество очнулся.
– Слава Богам! – Линель поспешно откинул бархатный занавес.
Глазам предстало страшно иссушенное болезнью тело отца. Приоткрылись тяжелые веки, мутный взгляд родителя вперился в сына.
– Ты…
– Я с вами, ваше величество, – называть Таера отцом Линель отвык давным – давно. – Как ваше самочувствие?
– А сам не видишь… – Таер явно хотел добавить что– нибудь обидное, вроде привычного «дурак», но воздержался при посторонних. – Я умираю.
– Жрецы призвали милость Богов, быть может, Илерия вернет вам здоровье.
– Я давно не жду милостей от Богов… где Моэраль? Почему ты не привел его ко мне?
Линель беззвучно заскрежетал зубами. Даже на смертном одре отец думает о племяннике! Ничем не выдав крайнего раздражения, принц ответил:
– Он уехал в Вантарру еще до вашей болезни.
– И что?! – больной король с усилием приподнялся на локте, мутные глаза неожиданно яростно сверкнули. – Я велел послать гонца!
– Это было сделано, ваше величество, но гонец… ммм… еще не вернулся, не известно, догнал ли он Моэраля.
– Значит, пошли еще одного! Хочу видеть племянника перед смертью!
«Ну разумеется, его тебе видеть гораздо приятнее, чем меня», – подумал Линель, искренне надеясь, что выражение лица остается все таким же вежливо– равнодушным.
Король закашлялся, один из лекарей немедленно протянул чашу с лекарством. После нескольких глотков Таер тяжело откинулся на подушки. Младший лекарь вежливо тронул принца за локоть.
– Ваше высочество, его величество принял сильное снотворное, он будет спать несколько часов. Как только государь вновь придет в себя, мы немедленно вас позовем.
Кивнув, Линель вышел прочь из воняющих лечебными травами покоев. В кабинете на четвертом этаже угловой башни замка он наконец расслабился. Огромное мягкое кресло приняло вес тела, и Линель вытянулся в нем с закинутыми за голову руками. Впрочем, отдохнуть не пришлось.
– Как самочувствие вашего родителя? – мягкий вкрадчивый голос раздался почти над самым ухом, но Линель не вздрогнул.
Юный принц привык к выходкам Байярда – единственного человека, которого мог считать другом.
– Отвратительно. У него… эээ… горячка. Лекари, похоже, бессильны. А он только и думает, как бы увидеть Моэраля.
– Спрашивал про гонца?
– Спрашивал. Но что я ему скажу?
Байярд с удовлетворенной улыбкой отошел к окну. Друг и советник принца вовремя перехватил королевского
вестника, и известие о болезни дядюшки не достигло племянника короля. Вот и хорошо. Хорошо также, что Линель не знает о судьбе гонца. Принц пока слишком молод, прямолинеен. Вероятно, даже такая простенькая интрига не придется ему по душе… лучше уж кто– нибудь другой позаботится о благе королевства. Например, Байярд. Только одно смущало – король уж слишком любил племянника… Настолько, что не успокоился бы, ограничившись гонцом…От размышлений Байярда отвлек Линель:
– Как думаешь, почему король хочет видеть кузена?
– Не знаю, мой принц. Опасаюсь только, что дело тут не только в привязанностях. Прошу вас, будьте настороже.
– Что ты имеешь в виду? – изумился Линель.
«О, Боги, как ты наивен!» – подумал Байярд, но не успел ответить: дверь в покои принца растворилась, являя запыхавшегося слугу:
– Ваше высочество! Быстрее! Его величество отходит!
Линель вскочил, кресло, проехав по полу, врезалось в стену.
«Началось», – подумал Байярд, устремляясь вслед за принцем.
Таер не смог мирно отойти к Богам – Линель застал отца в страшных конвульсиях, корежащих тело. Несчастный король никого не узнавал – отбивался и от лекарей, и от сына с одинаковой силой, удивительной в иссохших членах. Спазм заставил зубы сжаться настолько крепко, что целители отчаялись влить в горло правителю хотя бы каплю сонного зелья.
Линель отошел от кровати и сел на стул, обхватив голову руками. Мысли прыгали стаей бешеных блох, минуты текли как часы.
Из задумчивости принца вывел дрожащий голос старшего придворного лекаря:
– Ваше величество…
Линель не сразу понял, что обращаются к нему – принца положено называть Высочеством. Подошел Байярд, цепко взял молодого короля за локоть, заставив подняться.
Его величество Таер первый был мертв.
У постели усопшего сгрудились шестеро советников короля, появления которых Линель не заметил, в том числе и Уолдер Молдлейт – лорд– председатель Совета. Тонкие паучьи пальцы лорда держали свиток.
Двери в покои стояли нараспашку, коридор наполняли люди. По спине Линеля почему– то потек холодный пот. Что–то в происходящем казалось неправильным, недопустимым.
– Его величество усопший король Таер Первый Сильвберн оставил завещание, и согласно законам нашего королевства и заветам предков, я оглашу его немедленно у постели умершего короля, – провозгласил Уолдер, разворачивая свиток. – Воля усопшего да будет незыблема.
Люди в спальне и коридоре прекратили шептаться, затихли. Одинокая муха, прекратив жужжание, уселась на подушку возле самого уха умершего. Лапки ее деловито потерлись друг о друга.
« Отвратительно, – подумал Линель. – И это мы называем традициями? Стоять над свежим трупом? Планировать будущее в спальне умершего? Глупо и гадко». К горлу подступила тошнота. Молодой король сделал шаг, чтобы уйти, но пристальный взгляд лорда– председателя пригвоздил его к полу.
– Я, король Таер Сильвберн, – начал, наконец, громко читать лорд, отвернувшись от Линеля, – находясь в здравом уме, не уповая более на милость Богов, не посылающих исцеления, чувствуя, что жизнь подходит к концу, и не желая оставлять королевство на волю…