Король смеха
Шрифт:
– Не знаю, кто из нас осел. Почему же в «Военном скакуне» обозреватель пишет такую фразу: «Немцы прятались в блиндажах». Что ж они, значит, по-вашему, в пушках прятались, что ли?
– Почему же нет? Если орудие, скажем, восемнадцатидюймовое, а средний солдат, имея объем груди, согласно правил воинского распорядка частей внутреннего согласования армий, которое… которое… Э, черт! Взял просто человек и залез в пушку.
– Сел в лужу наш военный обозреватель, – вступил в разговор корреспондент из Копенгагена. – Блиндаж – это нечто вроде солдатской галеты.
– Пожалуйста, – скривился военный обозреватель. – Если вы в военных вопросах понимаете больше меня, ведите сами военный отдел. А я вам больше не писарь.
Взял он свое пальто, шляпу, два рубля долгу из конторы и ушел.
Редактор привез нового военного обозревателя.
Все сотрудники высыпали смотреть на него.
Поглядывали с тайным страхом – вдруг человек возьмет да и начнет стрелять в них. Все-таки военный обозреватель, имеющий дело с разными шрапнелями, мортирами и блиндажами.
Но новоприбывший военный обозреватель оказался на редкость милым, скромным человеком.
Улыбнулся всем, а молодому секретарю сказал даже комплимент:
– Какие у вас хорошие ботиночки!
– Да, – самодовольно согласился секретарь. – Почти новые. Второй год всего ношу.
– О чем будете писать нынче? – спросил редактор.
– Об Италии.
– Почему именно об Италии?
– Да давно хотелось написать. Тем более что она имеет на карте такую забавную форму.
Появилась статья военного обозревателя об Италии.
Она начиналась так:
«Италия имеет форму сапога. Капо-Спартивенто – это его носок, Капо-C. Мария – его каблук. Средняя часть подметки образуется из залива Таренто. К сожалению, мы не можем точно обрисовать верхнюю часть сапога, так как верхушка голенища сливается с материком, а ушки должны быть где-нибудь между Сицилией и Венецией. Что же касается подъема этого сапога, то…» и т. д. и т. п.
Статья была очень оригинальная и в редакции произвела известное впечатление.
– А о чем вы нынче думаете? – спросил редактор.
– Написать о чем? Думаю написать статью о состоянии обуви во французской армии.
– Разве это такой важный вопрос?
– Обувь-то? Это – все. Обуйте солдата как следует, и он сделает чудеса.
На следующий день появилась новая статья нашего военного обозревателя.
Она начиналась словами:
«Многим, вероятно, интересно, как обута французская армия. Обувь французов состоит из…» и т. д. и т. п.
Эта статья оставила у всех какое-то странное впечатление узости освещения затронутого вопроса и поразила обилием специальных непонятных терминов. Впрочем, редактор утешил себя:
– Ничего не поделаешь – специалист.
А вечером спросил:
–
А завтра о чем будет?– Думаю коснуться состояния обуви в австрийской армии.
– Что вы все обувь да обувь? – нервно возразил редактор. – Напишите что-нибудь другое.
– Именно? – пугливо спросил новый обозреватель, огорченный редакторской нервностью.
– Ну… например, напишите о расположении австрийской армии…
– Слушаю-с.
На следующий день появилась статья:
«Расположение австрийской армии».
Начиналась так:
«Австрийская армия расположена сейчас в виде дамского ботинка, причем левый фланг образует собой как бы носок, а правый как бы верх ботинка. 3-й корпус стоит в виде высокого каблука, причем рантом его является…» и т. д. и т. п.
Прочтя эту статью, редактор рассвирепел. Долго кричал на военного обозревателя:
– Что вы всюду тычете ваши сапоги, туфли и башмаки? Что это за военные статьи, ни одна из которых не обходится без каблука, ранта, подъема и носка? На плане расположение австрийской армии похоже на кочергу, а вы всюду хватаетесь за свой излюбленный сапог. Понимаете? Кочерга, а не сапог!
– Извините! – обиженно возразил новый обозреватель. – Я не кухарка какая-нибудь, чтобы сравнивать положение армии с кочергой.
– Но и не сапожник же, – завизжал редактор, – чтобы сравнивать армии с сапогом!
– Извините, – угрюмо прошептал новый обозреватель, – как не сапожник? Мне своей профессии стыдиться нечего. Сейчас я, конечно, приглашен вами на пост военного обозревателя, но раньше я действительно работал подмастерьем у сапожного мастера Василия Хромоногого.
И когда он, получив расчет и собрав свои вещи (пучок дратвы, две колодки и коробку вару), уходил, – в глазах его читался кроткий упрек.
Юмористические рассказы
В ресторане
– Фокусы! Это колдовство! – услышал я фразу за соседним столиком.
Произнес ее мрачный человек с черными обмокшими усами и стеклянным недоумевающим взглядом.
Черные мокрые усы, волосы, сползшие чуть не на брови, и стеклянный взгляд непоколебимо доказывали, что обладатель перечисленных сокровищ был дурак.
Был дурак в прямом и ясном смысле этого слова.
Один из его собеседников налил себе пива, потер руки и сказал:
– Не более как ловкость и проворство рук.
– Это колдовство! – упрямо стоял на своем черный, обсасывая свой ус.
Человек, стоявший за проворство рук, сатирически посмотрел на третьего из компании и воскликнул:
– Хорошо! Что здесь нет колдовства, хотите, я докажу?
Черный мрачно улыбнулся.
– Да разве вы, как его… пре-сти-ди-жи-да-тор?
– Вероятно, если я это говорю! Ну хотите, я предлагаю пари на сто рублей, что отрежу в пять минут все ваши пуговицы и пришью их?