Король-ворон

Адам нахмурился, глядя на свою руку, лежавшую на краю стола. Он явно что-то обдумывал, тщательно подбирая слова, проверяя их, прежде чем произнести.

– Знаешь, когда я впервые встретил Гэнси, я не мог понять, почему он дружит с таким, как Ронан. Гэнси всегда ходил на занятия, всегда выполнял задания, всегда был любимчиком учителей. И тут Ронан – как вечный, непрекращающийся инфаркт. Я знал, что мне не следует жаловаться, потому что я пришел в их компанию не первым. Первым был Ронан. Но как-то раз он вытворил какую-то очередную дерьмовую глупость, которую я даже не помню, и я просто не мог это стерпеть. Я спросил Гэнси, почему он продолжает дружить с ним, если Ронан постоянно ведет себя как последний урод. И, помнится, Гэнси ответил, что Ронан всегда говорит правду, а правда – самая важная вещь на свете.

Было совсем нетрудно представить, как Гэнси произносит нечто подобное.

Адам поднял глаза на Блу и, не моргая, уставился на нее. Снаружи ветер швырял листья в оконные стекла.

– И поэтому я хочу знать, почему вы оба не можете сказать мне правду о вас двоих.

В животе у Блу снова все перевернулось. Вы оба. Гэнси и она. Она и Гэнси. Блу десятки раз представляла себе этот разговор. Множество вариантов и перетасовок – как она поднимет эту тему в разговоре, как он отреагирует, как это закончится. Она могла это сделать. Она была готова.

Нет, все-таки не готова.

– О нас? – только и спросила она. Неубедительно.

На лице его было написано еще большее презрение, чем при упоминании имени Генри Ченга. Если такое вообще возможно.

– Знаешь, что самое обидное? То, что ты такого мнения обо мне. Ты даже не дала мне возможности показать, что я могу примириться с этой мыслью. Ты была так уверена в том, что я сойду с ума от ревности. Вот таким ты видишь меня?

Он был не так уж и неправ. Но когда они впервые решили не говорить ему, он был куда более уязвим. Говорить об этом вслух было бы неспортивно, поэтому она попыталась зайти с другой стороны: – Ты… тогда все было… иначе.

– «Тогда»? Сколько же это продолжается?

– «Продолжается» – не совсем правильное выражение, – возразила Блу. Отношения, втиснутые в узкие рамки брошенных тайком взглядов и секретных телефонных звонков, были настолько далеки от того, чего ей хотелось на самом деле, что она упрямо отказывалась называть это романом. – Это же не прием на новую работу, типа, «дата выхода на работу такая-то». Я не могу точно сказать, сколько это продолжается.

– Ты сама только что сказала «продолжается», – отметил Адам.

Эмоции Блу взмыли на гребне волны, разделявшей сочувствие и разочарование: – Не будь таким невыносимым. Мне очень жаль. Это вообще не должно было стать чем-то серьезным, но потом вдруг стало, и я не знала, как сказать. Я не хотела рисковать и портить нашу дружбу.

– Поэтому, хоть я и вполне мог бы с этим справиться, где-то в глубине души ты решила, что я начну до того лезть из кожи вон, соревнуясь с Гэнси, что лучше просто соврать?

– Я не врала.

– О, да, Ронан. Недоговаривать – все равно что лгать, – отрезал Адам. На губах у него застыла полуулыбка, но так обычно улыбались люди, которых что-то взбесило, а не рассмешило.

У двери ресторана остановилась парочка, чтобы заглянуть в висевшее снаружи меню. Блу и Адам раздраженно молчали, пока молодые люди не ушли, и ресторан по-прежнему остался пустым. Адам раскрыл ладони, словно ждал, что она сейчас положит в них какое-нибудь удовлетворительное объяснение.

Та часть Блу, которая старалась быть справедливой, прекрасно понимала, что она виновата, поэтому сейчас она просто обязана сгладить его вполне обоснованную обиду. Но ее гордость подсказывала, что лучше показать ему, насколько трудно было с ним общаться в то время, когда она и Гэнси впервые поняли, что у них есть чувства друг к другу. С некоторым усилием она выбрала золотую середину: – Это было не настолько плановым, как ты думаешь.

Адам отверг золотую середину:

– Но я же видел, как вы пытаетесь это скрыть. Самое безумное то, что… вообще-то, вот он я, рядом с вами. Я вижу вас каждый день. Ты думаешь, я не замечал? Он мой лучший друг. Ты думаешь, я не знаю его?

– Тогда почему бы тебе не поговорить об этом с ним? Он тоже часть этого, знаешь ли.

Он развел руками, словно тоже удивлялся тому, куда внезапно повернул этот разговор:

– Потому что я пришел поговорить с тобой о том, как спасти его от смерти. И тут я узнаю, что вы собираетесь на вечеринку вдвоем, и просто поверить не могу, насколько ты безответственна.

Блу тоже развела руками. У нее это получилось куда менее элегантно, чем у Адама – больше выглядело как сжатие кулаков, но задом наперед.

– Безответственна? Что, прости?

– Он знает о твоем проклятии?

У нее вспыхнули щеки:

– О, только не начинай.

– Тебе не кажется, что это важно – когда парень, которому суждено умереть до конца года, встречается с девушкой, которой суждено убить свою истинную любовь поцелуем?

Она была так зла, что могла лишь покачать головой. Он слегка приподнял бровь в ответ, что повысило температуру крови Блу еще на один градус.

– Я еще в состоянии контролировать себя, благодарю, – огрызнулась она.

– В любых обстоятельствах? Ты не упадешь на него и случайно не коснешься его губами, не попадешь в ситуацию, когда тебя вынудят к этому обманом, или в Кэйбсуотере вдруг нарушится магия – ты можешь это гарантировать наверняка? Не думаю.

Вот теперь она определенно сорвалась с гребня волны – и нырнула прямо в кипящий гнев: – Знаешь что? Я живу с этим намного дольше, чем ты, и не думаю, что ты имеешь право приходить сюда и рассказывать мне, как себя вести…

– Я имею полное право, когда это касается моего лучшего друга.

– Он и мой лучший друг тоже!

– Если бы это было так, ты бы не вела себя так эгоистично.

– А если бы он был твоим другом, ты бы радовался, что он нашел себе кого-то.

– Да как я мог радоваться, если я вообще не должен был узнать об этом?

Блу встала:

– Потрясающе, как ловко ты перевел акценты с него на себя.

Адам тоже поднялся на ноги:

– Даже смешно, потому что я хотел сказать то же самое.

Они смотрели друг на друга, кипя от злости. Блу чувствовала, как в груди бурлят ядовитые слова, похожие на черную смолу с того дерева. Она не станет произносить их. Не станет. Адам плотно сжал губы, словно хотел ответить какой-то колкостью, но в итоге просто сгреб со стола свои ключи и вышел из ресторана.

Снаружи пророкотал гром. Солнца уже не было видно; ветер затянул облаками все небо. Ночь, похоже, будет бурная.

Глава 15

За много лет до этого дня одна ясновидящая сказала Море Сарджент, что она была «категоричным, но одаренным медиумом с необыкновенным талантом в области принятия неудачных решений». Они обе стояли на обочине у съезда с шоссе І-64, примерно в двадцати милях от Чарльстона в Западной Вирджинии. У обеих на плечах были рюкзаки, обе голосовали, выставив большие пальцы в сторону дороги. Мора пришла сюда с запада. Другая ясновидящая – с юга. Они еще не были знакомы. Пока не были.