Король-ворон

– Он сейчас нахер переломает ему руки! – крикнул Ронан.

Блу схватила Адама за запястье. Раздался жуткий щелчок, когда Адам вывернулся в другую сторону и выхватил из кармана ее свитера выкидной нож. Лезвие выскочило наружу.

Теперь он безраздельно владел их вниманием.

Его глаза, вращавшиеся в глазницах и управляемые демоном, уставились на Ронана.

Но Адам – настоящий Адам – тоже следил за ситуацией. Он всем телом рванулся прочь от друзей и ударился о скамейку, а затем еще и еще, стараясь посильнее ушибить руку, державшую нож. Когда ему удалось прижать ее к скамейке весом своего тела, другая рука взметнулась вверх и принялась быстро, как кошка лапой, царапать и раздирать его лицо. На коже мгновенно проступила кровь. Ногти вонзались все глубже, наказывая его за неповиновение.

– Нет! – взвыл Гэнси. Для него это было невыносимо. Он бросился к Адаму. Когда он схватил эту злобную, царапавшуюся руку, следом подскочил Генри. Едва Адам замахнулся на Гэнси ножом, Генри обеими руками перехватил запястье Адама и обрушил весь свой вес на его правую руку. Глаза Адама яростно метались туда-сюда, словно он планировал следующий шаг. Следующий шаг демона.

Единственное, чего всегда хотел Адам – это быть независимым.

Когда он попытался выдернуть руку из захвата Генри – «Остановись, идиот, ты же сломаешь ее!» – и врезал кулаком Гэнси в челюсть – «Все хорошо, Адам, мы знаем, что это не ты!» – Ронан обхватил его обеими руками, крепко прижав руки Адама к телу.

Его обуздали.

– Forsan et haec olim meminisse juvabit [28] , – произнес Ронан над здоровым ухом Адама, и тело Пэрриша обмякло в его руках. Его грудь вздымалась и опускалась. Его руки все еще дергались, стараясь причинить боль хоть кому-нибудь.

– Ты, ублюдок, – выдохнул он, но Ронан слышал, что Адам был на грани слез.

– Давайте свяжем ему руки, пока не разберемся, что с ним делать, – сказала Блу. – Вы можете… о, ты такая умничка, спасибо!

28

лат.: может, когда-нибудь и это будет приятно вспомнить

Последние слова были обращены к Сиротке, поскольку та уже предвидела, чем это кончится, и притащила откуда-то длинную красную ленту неизвестного происхождения. Блу приняла ленту из ее рук и втиснулась между Генри и Гэнси:

– Расступитесь немного. Сложите ему запястья.

– Не так, Президент, – все еще тяжело дыша, подсказал Генри, – скрести их. Ты что, не смотрела фильмы про полицейских?

Блу переплела пальцы Адама, сложив его руки ладонь к ладони – ей пришлось попотеть, так как они все еще действовали по собственной воле – а затем связала его запястья, поплотнее обмотав их лентой. Плечи Адама еще дергались, но он уже не мог расцепить пальцы.

Наконец, стало тихо.

Облегченно вздохнув, Блу отступила. Гэнси осторожно потрогал ее окровавленный лоб, а потом обследовал костяшки Генри, ободранные в драке.

Руки Адама перестали дергаться, когда демон понял, что они крепко связаны. Адам с несчастным видом опустил голову Ронану на плечо, дрожа всем телом и держась на ногах только потому, что Ронан не давал ему упасть. Ужас от произошедшего поднимался в нем стеной. Все случившееся уже не изменить, Адам Пэрриш захвачен демоном и осквернен, а Глендауэр – мертв навеки.

Сиротка подползла к нему. Она аккуратно расстегнула грязный ремешок часов на своем запястье и надела часы на запястье Адама, поверх опутывавшей его кисти ленты. И поцеловала ему руку.

– Спасибо, – отрешенно сказал он ей. А затем добавил чуть тише, обращаясь к Гэнси. – Жертвой вполне могу стать и я. Меня и так уже погубили.

– Нет, – в один голос сказали Блу, Гэнси и Ронан.

– Давайте не будем впадать в истерику только потому, что ты только что пытался кого-то убить, – вставил Генри, посасывая ободранные костяшки.

Адам, наконец, поднял голову:

– Тогда вам лучше завязать мне глаза.

На лице Гэнси отразилось удивление:

– Зачем?

– Потому что, – горько произнес Адам, – они предадут вас, если вы их не закроете.

Глава 60

Если знать, откуда вести отсчет, эта история была о Сондок.

Она не родилась международным арт-дилером и мелким криминальным боссом. Это началось всего лишь как простое желание чего-то большего, а затем медленно переросло в осознание того, что на выбранном ею пути нечто большее было недостижимым. Она была замужем за неглупым парнем, с которым познакомилась в Гонконге, и родила нескольких сообразительных детей, которые в основном пошли по стопам отца, кроме одного. И она уже видела, как закончится ее жизнь.

А затем она сошла с ума.

Это состояние длилось недолго – может быть, год странных припадков, видений и блужданий по улицам в полной бессознательности. Когда же ей стало лучше, она обнаружила, что у нее открылся «третий глаз» и появился дар шаманства, и теперь она собиралась сделать на этом карьеру. Она сменила свое имя на Сондок – и так родилась легенда.

Каждый день ей доводилось сталкиваться с чудесами.

Робопчела стала первым подтверждением того, что ей был уготован именно этот путь. Ее средний сын Генри был блистательным молодым человеком, но, казалось, так и не овладел искусством излучения своего внутреннего света в мир. Поэтому, когда Ниалл Линч предложил найти для нее какую-нибудь безделицу, символический подарок, волшебную игрушку, которая могла бы помочь ему, она прислушалась. Прекрасная пчела поразила ее с первого взгляда. Разумеется, Линч показал пчелу и Ломоньеру, и Гринмантлу, и Валькезу, и Маки, и Зи, но это было ожидаемо, поскольку он был бродягой и не мог сдержать свои порывы. Но, познакомившись с Генри, он продал пчелу Сондок за какую-то мзду, и она никогда не забывала этого.

Разумеется, это оказалось и подарком, и наказанием, поскольку чуть позже Ломоньер похитил Генри, чтобы потребовать пчелу в обмен.

Она отомстит ему за это.

Она не жалела ни о чем. Она не могла принудить себя к этой жалости, даже когда ее бизнес начинал угрожать ее детям. Этот путь был предопределен судьбой, и она чувствовала, что поступает правильно, даже если это было нелегко.

Оказавшись рядом с Серым, бывшим наемником Гринмантла, на парковке за пределами студенческого городка академии Эгленби, и услыхав, что кровь на его ботинках принадлежала Ломоньеру, она сразу же заинтересовалась всем, что он мог ей сообщить.

– Новый смелый способ вести дела, – негромко сказал Серый, когда парковка начала заполняться людьми отталкивающей наружности. Их было немного, но все они обладали властью в определенных кругах. Не то чтобы они выглядели угрожающе, нет. Просто в их облике было что-то такое, что сразу давало понять – они видят мир совсем не так, как ты. Они очень отличались от людей, которые приходили в академию предыдущим вечером на мероприятие по сбору средств. Чисто технически оба этих собрания тем или иным образом относились к политике.

– Этичный способ, – продолжал Серый. – У мебельных магазинов надо поставить вооруженную охрану, которая не даст людям дубасить персонал и выносить диваны. Вот такой бизнес я хотел бы себе.

– Этого непросто достичь, – ответила Сондок, тоже стараясь говорить тихо. Она следила за подъезжавшими машинами и поглядывала на экран своего телефона. Она знала, что Генри было велено держаться подальше отсюда, и верила, что он не полезет на рожон, но она не доверяла Ломоньеру, ни капельки. Лучше не соблазнять их и не показывать, что Генри и его пчела где-то поблизости. – Люди привыкли выносить диваны, и ни один не перестанет их воровать, пока остальные тоже воруют.