Королев: факты и мифы

Владимир Николаевич Челомей родился 30 июня 1914 года в маленьком украинском городке Седлеце в семье учителя. Трехмесячным младенцем родители, спасаясь от огня войны, увезли его в Полтаву. Там соседкой Челомееев оказалась Софья Николаевна Данилевская, отец которой был племянником Гоголя, а мать – внучкой Пушкина. Вот под этими переплетенными кронами великих генеалогических древ и прошло Володино детство. Лучшим его другом тех лет был Сашенька – праправнук Пушкина. В 12 лет Володя оказался в Киеве. Наступила пора увлечения техникой, особенно автомобилями, и после окончания семилетки он поступил в автомобильный техникум. В 1932 году Володя Челомей стал студентом Киевского политехнического института – того самого, в котором за восемь лет до этого учился Сергей Королев. Уже на втором курсе Челомей опубликовал научную статью в сборнике трудов института. Они были очень разными в зрелые годы, но и в молодости – тоже: Королев хотел строить и летать, Челомей – рассчитывать и анализировать. Сравнивая себя с другими ракетчиками, Челомей в беседе со мной все время подчеркивал, что они – конструкторы, а он – ученый.

– Я почти физик – специалист в области колебаний. Колебания – интернациональный язык ракетчиков... На работы, которые я написал в 23-24 года, ссылаются Седов, Боголюбов 238 ...

Это был действительно яркий юноша. Профессор Илья Яковлевич Штаерман говорил, что никогда не встречал столь одаренного студента. В 22 года вышла его первая книга «Векторное исчисление». Только за один 1938 год в «Трудах Киевского авиационного института» опубликовано 14 статей Челомея. Кандидатскую диссертацию он пишет сразу после окончания института и в 1939 году защищает ее. В 1940 году учреждаются 50 Сталинских стипендий для особо выдающихся молодых ученых, работающих над докторскими диссертациями, и Челомей получает одну из них. Он – самый молодой в этой полусотне талантов. Стипендия – 1500 рублей в месяц. Профессора университета получали тогда около 1200 рублей. К началу лета 1941 года Челомей вступает в Коммунистическую партию, защищает докторскую диссертацию и назначается начальником группы реактивных двигателей Центрального института авиационного мотостроения имени П.И. Баранова в Москве.

238

Академик Леонид Иванович Седов (poд. в 1907 г.), крупный ученый-механик. Академик Николай Николаевич Боголюбов (1909-1992), крупный ученый-математик, до конца жизни директор Объединенного института ядерных исследований в Дубне.

– Пульсирующий двигатель я придумал в 42-м, – говорил мне Челомей. У него возникает идея использовать колебания воздуха в трубе для поджатия воздушно-топливной смеси. В 1942 году Владимир Николаевич познакомился с начальником главка двигателей авиапрома Беликовым и пообещал помочь ему с диссертацией. Благодарный Воликов выделил Челомея в отдельную группу и разрешил заниматься пульсирующими двигателями. Челомей повесил на двери табличку «Профессор В.Н. Челомей», хотя профессором не был, но весь ЦИАМ считал, что это справедливо, поскольку он знал больше иного профессора. У него было два помощника: техник Аня Курбатова и механик Петя Фомичев. С ними он и приступил к созданию своего первого ПД – пульсирующего двигателя. Двигатель построили, запустили. Он невероятно шумел. Треск его – многократно усиленная пулеметная очередь – был так невыносим, что профессор К.П. Станюкович однажды упал в обморок. Шуму было много, а тяги – мало.

Вскоре Челомей увидел двигатель Пауля Шмидта, мюнхенского инженера, который сконструировал Фау-1. В 1944 году его прислали в Москву англичане, подбив над Британией секретный «самолет-снаряд».

– В ночь на 14 июня1944 года за мной приехал нарком Шахурин и маршал авиации Новиков, – рассказывал Челомей, – и мы поехали в Кремль к Маленкову – он курировал авиационную промышленность.

– Вы можете сделать такой самолет? – спросил меня Маленков.

– Двигатель я сделал еще в 1942 году, – ответил я.

– Тогда кто же у кого украл идею:

немцы у нас или мы у немцев? – спросил Маленков.

– Никто ни у кого не крал. Каждый сам по себе додумался...

Челомей произнес блистательную речь, в которой обрисовал великое будущее ПД. Шахурин и Новиков слушали его в полном изумлении. Маленков был очарован 30-летним конструктором.

– Через два дня в ЦИАМе был создан отдел ПД № 6 со ста (!) сотрудниками, а 17 сентября 1944 года я получил часть КБ только что умершего Николая Николаевича Поликарпова и был назначен главным конструктором первого и единственного в стране конструкторского бюро, занимавшегося непилотируемой авиационной техникой. Под городом Джизак в Узбекистане мне выделили полигон, когда еще никакого Кап.Яра и Тюратама в помине не было...

К концу 1944 года Челомей воспроизвел двигатель Фау-1, повторив Шмидта, так же как через четыре года Королев воспроизвел Фау-2, повторив Брауна. К середине 1945 года уже существовал советский «самолет-снаряд» 10-Х, который, в отличие от немецкого предшественника, запускался не с легко уязвимой наземной эстакады, а с бомбардировщика Пе-8.

Однако вскоре выяснилось, что прок от немецких уроков разный: Королев, стремительно обгоняя немцев, шел вперед, а Челомей начал топтаться на месте. Шла необъяснимая чересполосица: одна машина летела нормально, другая падала. Челомей возился с 10-Х восемь лет, она прошла испытания и была принята на вооружение лишь в 1953 году.

В том же году авиаконструктор Артем Иванович Микоян (родной брат Анастаса Ивановича) вместе с главным конструктором КБ по системам управления Сергеем Лаврентьевичем Берия (родным сыном Лаврентия Павловича) задумали сделать свою ракету и Челомея «съели»: Микоян забрал у него конструкторское бюро. Наверное, именно тогда понял Владимир Николаевич, как важно иметь родственные связи если не с самим государем императором, то хотя бы с великими князьями. У Челомея осталось лишь профессорство в МВТУ. Однако вскоре фортуна снова обратила щедрые сосцы свои к Владимиру Николаевичу.

На похоронах Сталина первую речь произнес Маленков. В «Правде» появилась фотография: Сталин, Мао Цзэдун и Маленков. Берия предложил Маленкова на пост Председателя Совета Министров. Так Георгий Максимилианович Маленков стал первым человеком в государстве. Он помнил молодого конструктора, который произвел на него замечательное впечатление. Вскоре в Тушине на окраине Москвы специальная конструкторская группа под руководством Челомея начала работу над совершенно секретным фантастическим проектом: крылатой ракетой с пульсирующим воздушно-реактивным двигателем для вооружения подводных лодок. Потом Владимир Николаевич получил в Реутове пустырь с маленьким механическим заводиком в одном кирпичном корпусе, известным в округе как «пьяный завод» – он славился «добрыми алкогольными традициями». На этом месте стремительно росло прекрасно оснащенное современное конструкторское бюро. В 1958 году к Челомею пришел С.Н. Хрущев. В том же году Владимир Николаевич стал членом-корреспондентом Академии наук СССР. В 1959 году Челомей – Генеральный конструктор. Тогда же он получил Золотую Звезду Героя Социалистического Труда. В 1962 году Челомей – академик, в 63-м – дважды Герой. Когда Челомей направил в правительство записку со своими предложениями по космическим исследованиям, Устинов пришел в неописуемую ярость: ведь Челомей – это МАП, Министерство авиационной промышленности! Когда в 1946 году им предлагали заниматься ракетами, Шахурин и вся его компания нос воротили, его же, Устинова, обвиняли в прожектерстве, а теперь, после того как он, Устинов, поставил эти ракеты, что называется, на ноги, после триумфа первого спутника, Дементьев с новой компанией требуют свой кусок сладкого пирога?!

Надо думать, что и Королев с Янгелем видели в Челомее своего конкурента. Не могли не видеть. Общая тревога даже сблизила их. Известно, что Сергей Павлович приезжал к Михаилу Кузьмичу в Днепропетровск и они провели несколько дней «на рыбалке», обсуждая создавшуюся ситуацию и вырабатывая совместный план действий. И все-таки очень многие свидетели событий тех лет единодушны в том, что ни Королев к Челомею, ни Челомей к Королеву с откровенной враждебностью не относились. Один из ведущих сотрудников Челомея – Г.А. Болтянский – рассказывал мне, например, что Челомей любил ставить Королева в пример другим как сильную личность. А сотрудники Королева И.В. Лавров и М.С. Флорианский вспоминали, как Королев посылал свое «посольство» для налаживания деловых контактов.

– Да о чем говорить?! – помню, как энергично восклицал Василий Иванович Вознюк. – Королев целовался с Челомеем! Сам видел!

Сергей Павлович уже понял, что всю космонавтику в своих руках ему не удержать, что единственным ему не быть, и лишь хотел остаться первым.

Настоящим демоном Челомея был не Королев, и не Янгель, а Устинов. К страстям ведомственным тут подмешивались и страсти политические. Устинов боготворил Сталина – ему было за что любить покойного генералиссимуса. Хрущев Сталина развенчал. Неприязнь Устинова к Хрущеву, естественно, перекидывалась и на сына Хрущева, а значит, и на Челомея. Челомей платил Устинову тем же. Однажды, когда Хрущев потребовал, чтобы Устинов поехал к Челомею на совещание по ракете УР-500, Владимир Николаевич держал Дмитрия Федоровича в приемной, чтобы приезжавшие другие конструкторы, которых сразу провожали в кабинет, видели это.

Устинов мешал Челомею всегда, где только мог и как только мог. До последних дней. До последних минут. Но поддержка Хрущева, а позднее Брежнева и особенно маршала Андрея Антоновича Гречко, ставшего в 1967 году министром обороны, помогли ему выжить.

Расцвет КБ Челомея пришелся на конец хрущевского царства и эпоху еще не впавшего в маразм Брежнева. К этому времени у него уже были баллистические ракеты: УР-100, УР-200, УР-500 и две ее более совершенные модификации. Шла работа над «лунной ракетой» УР-700 239 . Отрабатывалась программа облета Луны. Позднее Челомей начал проектирование орбитальных станций. После отставки Хрущева Челомею удалось сохранить УР-100, УР-500 и орбитальные станции. В 1965 году на УР-500 были запущены тяжелые спутники. Еще до этого в КБ Челомея были созданы маневрирующие спутники «Полет». После смерти Королева на ракетах Челомея были запущены «Зонды» – бесславно засохшая ветвь советской лунной программы. УР-500 послала к Луне тяжелые лунники, которые доставили на Землю образцы лунного грунта, и два «Лунохода». «Венеры» и «Марсы» второго поколения, геостационарные связные спутники «Радуга», «Экран», «Горизонт» сделанные в КБ Челомея: «Салют-2, -3, -5», были запущены в космос с помощью этой ракеты. Как и «семерка» Королева, УР-500 Челомея пережила своего конструктора.

239

Иногда ее называли УР-1000. Это одно и то же.