Королева Алиенора, неверная жена

Прелаты, сочтя речи Рауля неуместными на свадьбе принцев, прервали их. Не для того архиепископ Серебруссус ехал из Толедо в Бордо и из Бордо в Тарасону, чтобы слушать россказни о Генрихе Плантагенете. Епископы переглянулись с пониманием. Рака с мощами святой Кристины была приподнята и передана во главу шествия. Раздалось пение, эхо уносило его в долины, окружающие монастырь. Именно этот момент выбрала Эрменгарда, чтобы показаться во главе небольшого войска нарбоннцев, закованных в латы, несмотря на жару. Но ни одного трубадура не было видно. Ни Бернарта, ни Пейре, никого. Алиенора облегченно вздыхает, но в душе у нее пусто. Ее Бернарта здесь нет. Она не осмеливается подойти к Эрменгарде и приветствует ее жестом издалека.

Солнце нещадно мучило гостей, прибывших без соломенных шляп. Регент Кастилии, граф Нуньо Перес да Лара, назначенный следить за образованием Альфонса VIII, сироты, потерявшего отца, беспокоится за маленькую Алиенору — ведь впереди еще длинный переезд.

У графа Нуньо Переса да Лара есть два брата, Манрике и Альваро, которые должны поставить свои подписи за юного короля рядом с графской. Все трое обеспечивают регентство Альфонсу VIII. Эрменгарда подходит к графу Нуньо Пересу и напоминает, что в предыдущем веке союз Нарбоннской семьи и семьи да Лара был заключен при дворе Альфонса IV Благородного [161] . Известно ли ему уже, что Эрменгарда вышла из этой старой коалиции между Нарбонной, Кастилией, Арагоном и Аквитанией против Тулузы?

161

1065–1109 гг.

Алиенора слушает и вспоминает осаду Тулузы — стратегическая ошибка Генриха Плантагенета, единственная за его правление. Упрямство Людовика, запертого в этом городе, чтобы поддержать своего зятя Раймонда V. Отход огромной армии, собранной Генрихом, к которой присоединилась армия графа Барселоны. Бесславное возвращение… Каким все это кажется далеким. С тех пор судьба каждого шла своим курсом. Самая трагичная — судьба Беккета. Он подарил своему королю собственные золотые и серебряные марки, чтобы нанять наемников. У Алиеноры смутное чувство, что наступает новый день и что завтрашняя заря станет торжеством для ее веселой и бесстрашной дочери. Когда маленькая Алиенора шла, кастильцы аплодировали ей, бросали цветы для «гасконской малышки». Они уже знали, что в качестве приданого она приносит своему будущему мужу графство Гасконское. Затем процессия отправляется с визитом в приют. Алиенора не желает, чтобы дочь входила туда, она еще ребенок. С ней соглашаются. От этой девочки зависит целая династия. Не следует подвергать ее риску.

Вокруг графа Нуньо, Алиеноры, Эрменгарды толпятся паломники, направляющиеся в монастырь Сантьяго-да-Компостелла. Некоторые, прибывшие из Фландрии или Англии через Париж, верхом на лошадях, на ослах, пешком, одетые в соломенные шляпы, узнают королеву. Их паломничество еще не закончено: кто-то преодолевает Пиренеи через Ронсевальский проход; другие предпочитают дорогу через Сомпорт: им предоставляют возможность отдохнуть в приюте Святой Кристины. Многие из числа этих людей находятся на грани истощения. Отвечая на приветствия толпы, Алиенора не заметила, как Эр-менгарда углубилась в толпу паломников.

— Твой Бернарт, умирающий от любви и посвящающий тебе все творчество… здесь. Он вместе с Пейре и другими следует за мной, — шепчет она, — и присоединится к нам в Тарасоне, поскольку здесь, среди этих церковных крыс, это невозможно… Не беспокойся, — снова шепчет она, — жених хороший мальчик, он сделает счастливой твою малышку.

— Молодой Альфонс ждет нас в Тарасоне, — отвечает ей Алиенора. — Дорога длинная, и мы будем делать несколько остановок, я хочу пощадить маленькую дочь. Ричард вернулся в Пуатье, он боится, что отец женит его после коронации. Он не очень-то любит Плантагенетов. Ты слышала последние новости? — продолжает Алиенора. — 20 июля Людовик VII и Генрих II встретятся в Фретевале, чтобы подписать мирное соглашение. Мне только что передали записку об этом.

— Упрямство Беккета, его необычайная святость становятся невыносимыми. Королю невозможно иметь дело с таким человеком, как он. Ни один из них не уступит, — утверждает Эрменгарда.

— Я боюсь, как бы это не закончилось плохо, — говорит Алиенора с беспокойством.

Прелаты успели войти в приют, выйти из него и раздать благословения. Подруги ничего не замечали.

— Следи, чтобы тебя хорошенько защищали, — нежно сказала Эрменгарда. — Если надо, мы этим займемся. Мы будем присутствовать на свадьбе детей, которым тоже нужна защита. Твоему будущему зятю пятнадцать лет, он умен, уравновешен. Регент меня тоже не беспокоит, но ты лучше меня знаешь, к чему приводит власть… Ну ладно, мне пора убегать.

Эрменгарда направляется к легатам, с которыми еще не поздоровалась, Алиенора идет следом за ней, рассказывая, каким испытанием для нее была женитьба сына Жоффруа в Нанте, проведенная в неслыханной спешке по требованию Генриха. Эрменгарда не отвечает. Генрих кажется все более влюбленным в Розамонду и не боится ни Папы, ни императора. Должно быть, тень Розамонды парила над всеми празднествами там, в Нанте. Немного помолчав, виконтесса шепчет Алиеноре:

— Я полностью уверена, что твои дети послужат тебе опорой.

Граф Нуньо Перес да Лара остался стоять с архиепископом Толедо во главе процессии, но другие легаты находились в нетерпении.

— Прошу меня извинить, — говорит Алиенора, — мы пойдем за вами.

Она идет за регентом, в то время как ее дочь смотрит на мать с огорчением.

— Ты сможешь отдохнуть и набраться сил, моя дорогая, прежде чем продолжить дорогу в Тарасону.

В зале капитула приорства Св. Кристины были расставлены временные столы. Маленькая Алиенора проглотила жареное мясо, бараньи отбивные с горными травами и — такая роскошь! — пирожное из риса [162] . Легаты должны были довольствоваться более скромным меню.

162

Чрезвычайно редкий в те времена рис выращивали в Андалузии.

Как было предусмотрено, на закате солнца они, усталые, но без каких-либо помех, приехали в Жаку, затем в монастырь Сан-Хуан де ла Пена. С маленькой террасы вокруг монастыря в уровень скалы Алиенора и ее дочь любуются дикими оливковыми деревьями, выросшими в расселинах скал. В монастыре девочка с любопытством рассматривает скульптуры бестиарий [163] , вырезанные на капителях маленьких парных колонн.

Эрменгарда вспоминает паломников, отправившихся из Рима, которые вместе с ней пошли по дороге на юг через Нарбонну, Сен-Жиль-дю-Гар, Монпелье, Тулузу и Сомпор. Около Олорона и горного потока По бродят множество бандитов, переодетых в паромщиков, требуют от путешественников непомерную плату, очищают их кошельки, а иногда и убивают. В окрестностях Байонны, около Остабата, в Сен-Жан и Сен-Мишель-Пье-де-Пор паломники были встречены ударами палок, поскольку не смогли заплатить за проход. Эрменгарда передает их жалобы епископам Бургоса и Ажена. После ночного отдыха они снова пускаются в путь и останавливаются в Сангуэсе, городе, примостившемся на вершине холма на левом берегу реки Арагон.

163

Бестиарии (от лат. bestia — зверь) — в Древнем Риме борцы с дикими зверями на арене цирка.

На следующий день лошади устремляются к конюшне. Изнурительный переход происходил в обстановке необычных и опасных ландшафтов. Избежав подводных камней и несчастных случаев, делегация наконец-то видит вдали Тарасону в зеленеющей долине реки Эбр. В центре этой столицы — построенный в стиле дворцов мудеха-ров [164] замок королей Арагона, который был отвоеван у мавров. Вместе со всеми прибывшими Алиенора рукоплещет при виде этого шедевра. Издалека — какой сюрприз — она рассмотрела живую разноцветную человеческую пирамиду у входа во дворец: это трубадуры по-своему приветствуют королеву. На вершине пирамиды, высоко подняв свою лютню, стоял Бернарт.

164

Искусство мудехар зародилось в Толедо. Оно представляло собой синтез стилей и приемов, возникших от сотрудничества мусульманской, еврейской и христианской культур, и проявилось в основном в Испании в XII в. Термин этот происходит от арабского «mudayyan» (облагаемый налогом, получивший разрешение остаться) и вначале служил для обозначения мавров на территории испанской Реконкисты.

Глава 38 Замок Пюивер

Прежде чем попасть в Тарасону, веселые трубадуры проделали долгое путешествие. Они оставили свою покровительницу, дорогую виконтессу Эрменгарду, и отправились дальше под защитой ее приближенной охраны. Эрменгарда проехала по Фуа, где она должна была встретиться с графом Рожером Бернаром [165] , который объявил себя наследником Раймонда Транкавеля, вместо того чтобы оставить наследство Рожеру Транкавелю Безьерскому. Безье, Каркассон, Альби и Разес должны были, таким образом, перейти в другие руки. Прежние союзники Эрменгарды в конфликте с Тулузой постепенно угасали, оставались лишь их наследники, недостаточно взрослые, чтобы править и воевать. Отправляясь к Рожеру Бернару де Фуа, чтобы убедить его в своем нейтралитете, она тем самым обеспечивала безопасность своему виконтству.

165

Граф де Фуа, Рожер Бернар I (1130–1188), женился в 1151 г. на девушке из рода Транкавелей Сесиль, дочери Раймонда Транкавеля, виконтессе Безьерской.