Королева боевого факультета
Шрифт:
— Господин Альсар позаботился обо мне и отгородил пространство, где я смогла переодеться без лишних взглядов других адептов! А задержался он потому, что читал мне лекцию по поводу неуместности яркого макияжа на боевом поле и призывал к дисциплине.
Не выдержав, Кристиан беззвучно засмеялся, прикрывая рот ладонью.
— Типичный Аллен, простите, — произнёс он без капли вины в глазах и кивнул адепту, мол, продолжай.
— Можно долго перечислять все его действия в её адрес, поэтому я перейду сразу к сути. Вчера днём я направлялся в кабинет господина Альсара с просьбой выдать мне кое-какие документы для подработки в столице и встретил в коридоре растрёпанную Эри с безумным взглядом. В тот день единственным преподавателем, который находился в учебном крыле был мой декан, и он
— Что за бред! — не сдержавшись, воскликнула я, чувствуя, как щёки стремительно наливаются краской.
Я находилась в опасном положении: если я признаюсь, что сама спровоцировала боевика на поцелуй, нас обоих обвинят в том, что мы нарушили устав академии. Меня отчислят, а он потеряет рабочее место. Если же умолчать о том, что на самом деле было в кабинете, отец безоговорочно поверит словам Тома и Альсар может попасть под арест за домогательства, которых не было!
И вновь Кристиан спас положение:
— Позвольте мне вмешаться и ответить за мою адептку. Проводив господина Корра в этот самый кабинет, я направился прямиком к Аллену. И в его кабинете я действительно застал Эрику, но ничего противозаконного на моих глазах не происходило. Адептка Корра и декан Альсар находились в разных концах кабинета. Уверен, если бы ей нужна была помощь, она бы обратилась ко мне, как к своему новому декану.
— Господин де Ареон, как много вы задолжали господину Альсару? Так яростно защищаете его, при том, что вас никогда нельзя было назвать друзьями, — неожиданно усмехнулся Том. Ухмылка вышла на удивление смелой, злобной и язвительной. — Значит, не их я видел целующимися во время праздничного салюта на самом верху “Дороги в небеса” каких-то два часа назад? Как порядочный и ответственный адепт, я сразу же доложил ректору о факте неуставных отношений. Эри, этот подлец Альсар шантажировал тебя? Он принуждал тебя к поцелую? Требовал от тебя расплаты за то, что ты превратила его в мерзкого, никому не нужного урода?
— Закрой рот, Том, — голос, сорвавшийся с моих губ, был мне незнаком: хриплый и низкий, пропитанный ядом и неприкрытой угрозой. — Ещё одно слово и ты превратишься в живой факел.
— Корра! — рыкнул на меня ректор де Форнам. — Держи свой язык за зубами и не смей угрожать убийством адепту! Иначе я буду вынужден принять меры!
— Принимать меры надо было раньше! — воскликнула я, борясь с разгорающимся огнём внутри меня. Нечеловеческим усилием воли я уменьшала его до искры, вспоминая вчерашний урок с моим новым деканом. — За все те несколько месяцев, что я нахожусь в Академии Дальстад, меня пытались похитить как случайного свидетеля, убить меня с помощью ядовитой арахниды, затем обвинить в убийстве своей соседки и продержать сутки в полицейском управлении! И всё почему? Потому, что я держала язык за зубами, как вы мне и велели! Господин Альсар единственный, кто был рядом, кто поддерживал меня и вытаскивал из любой передряги! Если б не он, то меня бы убили ещё в первую неделю!
— На что ты намекаешь, Корра? — Алистер был вне себя от гнева, и от того, чтобы вышвырнуть меня из академии, его останавливало присутствие Адриана и двух деканов.
— Господин де Форнам, всё, что говорит Эрика, это правда? — голосом, не предвещающим ничего хорошего, произнёс Вихрь.
Про Тома, казалось, уже забыли, хотя адепт по-прежнему стоял в центре кабинета с загадочной улыбкой на губах и жадно слушал каждое наше слово. Но мне было уже не до адепта, вся моя ярость сменила направление в сторону ректора де Форнама.
— Вы сами велели мне держаться ближе к моему декану, чтобы до меня не добрался Тёмный. Не академия, а господин… Да к дьяволу ваши формальности! Аллен защищал меня! Если бы не он и не господин де Ареон, я бы сейчас не стояла живая и невредимая перед вами! И ты, отец, ещё вчера ты склонился перед Алленом в знак высшей благодарности, а что изменилось сегодня? Или твоя благодарность —
это всего лишь слова, которые ничего не стоят?— Эрика! — не выдержал мой отец, но я, распаляясь с каждой секундой, продолжала:
— Вам, Алистер, не важны жизни своих адептов. Вы заботитесь лишь о том, чтобы прикрыть свою задницу и сохранить лицо академии, которая насквозь прогнила с таким лицемерным руководителем! И если бы вы увидели меня, охваченную огнём в тот вечер на боевом поле, то распорядились бы лишь о том, чтобы информация о гибели иностранной студентки не попала бы в утренние газеты! Вы слишком долго занимали ректорское кресло, господин де Форнам, и напрочь забыли что такое человечность. А может, никогда и не знали!
Я замолчала, переводя дыхание, и подняла глаза к потолку, сдерживая подступившие к глазам слёзы. Судя по всему, только что я собственноручно подписала приговор своему дальнейшему обучению в Дальстаде, но вопрос получения диплома уже не стоял так остро.
Ласковый ветерок коснулся моего лица: нежно прошёлся по щеке и игриво коснулся кончика носа, затем погладил по волосам. Вслед за этим я услышала спокойный, уверенный голос Аллена, обращавшийся ко всем присутствующим в кабинете:
— Господин Корра, я безмерно уважаю вас ещё с тех времён, когда вы были моим куратором, а я был простым адептом, прибывшим в Хатрэй по обмену. Я понимаю ваш гнев: у меня самого есть три красавицы-сестры. Когда каждая из них приводила в дом молодого человека, я еле сдерживался, чтобы не вышвырнуть их пинком под зад прямо с порога. Возможно, я кажусь вам не самой подходящей кандидатурой на роль спутника вашей дочери, но уверяю вас в серьёзности своих намерений относительно Эрики.
— Дело в вашей репутации, господин Альсар, — возразил мой отец, но уже без прежней агрессии. — Ваши заслуги впечатляют, но слухи о ваших многочисленных беспорядочных связях и пренебрежительном отношении в адрес женщин давно ползут по Дальстаду. Я не хочу, чтобы моя дочь стала очередным именем в этом длинном списке.
— Я не буду отрицать этого факта и я умею признавать свои ошибки, господин Корра, — мягко возразил Аллен. — Однако появление Эрики перевернуло всю мою жизнь с ног на голову, и я отказался от прежнего образа жизни. Заверяю вас, что с моей стороны не было никакого принуждения вашей дочери к неуставным отношениям — наша симпатия, наши чувства взаимны. И я не буду отрицать, что адепт Том мог видеть наш поцелуй в ресторане на крыше “Дороги в небеса”, но в то же время напоминаю, что устав гласит о недопустимости отношений между преподавателями и учащимися в стенах академии. То, что было за её пределами — наше личное дело. С Эрикой у нас заключён уговор: в первую очередь учёба и получение двойного диплома. Никаких поблажек, никаких нарушений правил и никаких личных эмоций, мешающих учебному процессу.
Глядя на то, как держит себя в руках Аллен, мне стало стыдно за своё импульсивное поведение. Вот что значит сильный, уверенный в себе мужчина, знающий себе цену! С презрением взглянув на недовольного Тома, который явно ожидал другого развития событий, я подошла к отцу и взяла его за руку.
— Папа, прости меня за то, что всё так получилось, — я посмотрела на сердитого Вихря, в глазах которого уже не было той ненависти, что я увидела после того, как он ударил Аллена. — Я хотела всё рассказать тебе после выпускного и официально представить тебе его как своего…
— А мне ты рассказать не забыла? — бесцеремонно вмешался в разговор Том. — Или для тебя не имел значения тот факт, что ты, будучи в отношениях со мной, залезла в постель к своему же декану? А я, как дурак, мечтал, что увезу тебя на зимние каникулы в родительское поместье, чтобы представить тебя родным как свою невесту!
— Адепт Том, — несмотря на спокойный голос декана, его серо-зелёные глаза были тёмными, как бушующий ураган. — Не советую разбрасываться беспочвенными обвинениями и голословно утверждать, кто, к кому и куда залез. Ты это видел своими глазами? Отвечу за тебя: “Нет”. А ведь я могу подать на тебя в суд за клевету и с легкостью лишить твоих родителей приличной части их состояния. Напомню также, что ты всё ещё являешься адептом моего факультета. Хочешь стать моим персональным врагом?